– Извините, Фред.
– Когда мы едем в Лондон?
– В понедельник, Фред.
– А с Джоном увидимся?
– Мы встретимся с ним в аэропорту. Капитан тоже будет. Они хотят, чтобы мы еще попрактиковались… как менять частоту, в таком духе.
Лейзер кивнул, указательным и безымянным пальцами легонько барабаня по столу, будто отстукивая текст.
– Да! А не расскажете о какой-нибудь из тех красоток, которые у вас были в субботу-воскресенье в Лондоне? – предложит Джонсон.
Лейзер отрицательно покачал головой.
– Ну ладно, давайте допивать и пойдем погоняем шары.
Лейзер застенчиво улыбнулся, его раздражение прошло.
– Джек, у меня гораздо больше денег, чем у вас. Хотя «Белая леди» – штука дорогая, вам беспокоиться не о чем.
Он натер мелом свой кий и опустил шестипенсовик.
– Делаю двойную ставку или, если хотите, сыграем на расчет по случаю последнего вечера.
– Послушайте, Фред, – мягко попросил Джонсон. – Не гоняйтесь сразу за большими деньгами и не старайтесь забить красный шар ради ста очков. Бейте другие по двадцать и по пятьдесят очков, набирайте счет. Тогда вас не разденут.
Лейзер вдруг рассердился. Он поставил кий на подставку и снял с крючка свое пальто из верблюжьей шерсти.
– Что случилось, Фред, в чем дело на этот раз?
– Ради Бога, оставьте меня в покое! Нашелся конвоир на мою шею! Я еду на задание, как во время войны. Я же не смертник.
– Не глупите, – мягко сказал Джонсон, взял его пальто и повесил снова на крючок. – Кстати, не принято говорить – смертник, надо говорить – осужденный…
* * *
Кэрол поставила перед Леклерком чашку кофе. Он улыбнулся ей, сказал «спасибо», как уставший, но дисциплинированный ребенок в конце позднего ужина в гостях.
– Эйдриан Холдейн ушел домой, – заметила Кэрол. Леклерк опять погрузился в изучение карты. – Я заходила к нему в кабинет. Он мог бы и попрощаться.
– Он никогда не прощается, – сказал Леклерк.
– Я могу вам чем-нибудь помочь?
– Я никак не могу запомнить, как ярды переводить в метры.
– Я тоже.
– По донесению Цирка, длина оврага двести метров. Это что, двести пятьдесят ярдов?
– По-моему, да. Пойду возьму справочник.
Она пошла к себе и сняла с книжной полки таблицы.
– Один метр равен тридцати девяти и тридцати семи сотым дюйма, – прочитала она. – Сто метров равняются ста девяти ярдам и тринадцати дюймам.
Леклерк записал.
– Думаю, мы пошлем телеграмму Гортону. Подтверждение, что мы приедем. Когда выпьете ваш кофе, приходите с блокнотом.
– Я не буду кофе.
Она достала блокнот.
– Думаю, что обойдемся просто срочной телеграммой. Зачем нам вытаскивать старину Джимми из постели? – Он пригладил ладонью волосы.. – Первое: головная группа – Холдейн, Эйвери, Джонсон и Мотыль – прибывают рейсом ВЕА номер такой-то во столько-то часов девятого декабря. – Он поднял глаза. – Уточните детали в административном отделе. Второе: все поедут под своими именами и сядут на поезд до Любека. По соображениям безопасности вы не встречаете, повторяю, не встречаете группу в аэропорту, но можете, не привлекая внимания, позвонить Эйвери на абонент в Любеке. Он не должен знать, как связаться со стариной Эйдрианом, – заметил он со смешком. – Они не переносят друг друга. – Он повысил голос:
– Третье: вторая группа в составе одного директора прибывает утренним рейсом десятого декабря. Вы встретите его в аэропорту для короткой беседы, перед тем как он выедет в Любек. Четвертое: ваша роль – не привлекая внимания, оказывать помощь и поддержку во всех фазах для успешного завершения «Мотыль».
Она встала:
– А есть ли необходимость посылать Эйвери? Его бедная жена не видела его уже несколько недель.
– Превратности войны, – ответил Леклерк, не взглянув на нее. – За сколько времени можно проползти двести двадцать ярдов? – пробормотал он. – Да, Кэрол, добавьте еще одно предложение к этой телеграмме. Пятое: «Ни пуха ни пера!» Надо иногда подбадривать старину Джимми, а то он совсем один.
Он взял со стола одну из входящих папок и критически посмотрел на обложку, видимо чувствуя на себе взгляд Кэрол.
– А-а. – Сдержанная улыбка. – Это, наверно, донесение из Венгрии. Вы не знаете Артура Филдена из Вены?
– Нет.
– Отличный парень. В вашем вкусе. Один из лучших ребят… умеет работать самостоятельно. Брюс сообщил мне, что он подготовил очень хорошее донесение о перемещении военных частей в Будапеште. Надо, чтобы Эйдриан посмотрел. Так много всего происходит как раз сейчас.
Он открыл папку и начал читать.
* * *
– Вы говорили с Хайдом? – спросил Контроль.
– Да.
– Ну и что он сказал? Что там у них делается?
Смайли протянул ему виски с содовое. Они сидели у Смайли дома на Байвотер-стрит. Контроль, как обычно, расположился в кресле у камина.
– Он сказал, что у них нервы на пределе, как перед премьерой.
– Так Хайд и сказал? Прямо так выразился? Как непохоже на него.
– Они сняли дом в северной части Оксфорда. Там был как раз этот агент, один только, поляк, лет сорока, и они попросили сделать ему документы на механика из Магдебурга, фамилия, кажется, Фрейзер. Также нужны проездные документы, чтобы он мог собраться до Ростока.
– Кого еще вы видели?
– Холдейна и этого новенького, Эйвери. Который приходил ко мне по поводу их курьера в Финляндии. Был еще инструктор по радиоделу, Джек Джонсон. Работал у нас во время войны. Больше никого. Вот и все агенты.
– Что они задумали? И откуда у них столько денег просто на учебные цели? Кажется, мы им дали что-то из аппаратуры?
– Да, В-2.
– Это еще что такое?
– Рация, с которой работали на войне, – раздраженно ответил Смайли. – Вы сказали, что старую рацию мы дадим. И кварцы. Ничего больше. Кварцы-то зачем было давать?
– Это просто благотворительность. Значит, В-2? Ну ладно, – заметил Контроль с явным облегчением, – с такой штуковиной далеко не уедешь, как вы считаете?
– Вы сегодня ночуете дома? – нетерпеливо спросил Смайли.
– С вашего разрешения, я бы остался у вас, – сказал Контроль. – Ужасно не хочется тащиться
