Но дверь он толкнул слишком рано, поэтому ему пришлось подождать и толкнуть вновь. В просторном холле двое охранников в серых костюмах несли службу за белоснежным столом. Младшего, как следовало из таблички на нагрудном кармане, звали Мэтти. Того, что постарше, он читал «Мейл он санди», — Джошуа. — Средний лифт, — указал Мэтти Оливеру. — И ничего не трогайте, мы все сделаем сами.
Кабина лифта пошла вверх, Мэтти остался в холле. На восьмом этаже дверь открылась, она уже ждала его, вечно тридцатилетняя, в вываренных джинсах и кремовой шелковой рубашке Тайгера с завернутыми по локоть рукавами. На запястьях позвякивали золотые браслеты. Она шагнула вперед, прижалась к нему всем телом, так она встречала всех своих мужчин, грудь — к груди, бедро — к бедру, только с Оливером, из-за его роста, соответствующие части тела не совпали, как ей того хотелось. Длинные, только что расчесанные волосы Катрины пахли ванной.
— Оливер, как это ужасно! Бедный Альфи… и остальное… Куда уехал Тайгер?
— Я думал, ты мне скажешь, Кэт.
— И где тебя носило? Я думала, он отправился на твои поиски. — Она оттолкнула Оливера, чтобы получше разглядеть. Он заметил, что морщинок прибавилось, а вот шаловливая улыбка осталась прежней, хотя, чтобы держать ее, требовалось больше усилий. Расчетливый взгляд, сладкий голосок. — Ты стал более ответственным, дорогой? — спросила она, оценив увиденное.
— Да нет. Думаю, что нет. — Глупый смешок.
— Но ты стал другим. Мне нравится. Собственно, ты всегда мне нравился, не так ли?
Он последовал за ней в гостиную. Все как прежде. Культовые скульптуры, картины, антикварная мебель, восточный колорит. Собственность фонда, зарегистрированного в Лихтенштейне. «Я подготовил контракт, Уинзер его выправил, фонд принадлежал Кэт, обычная схема».
— Не хочешь ли выпить, дорогой?
— С удовольствием.
— Я тоже.
Из бара-холодильника, замаскированного под испанский дорожный сундук, она достала серебряный кувшин с сухим мартини, один замороженный стакан наполнила до краев, второй — наполовину. Загорелые руки, каждый февраль Кэт летает в Нассау. В пальцах никакой дрожи.
— Мужская доза. — Полный стакан она протянула ему, женскую дозу оставила себе.
Он глотнул мартини, и его повело. Он бы опьянел, даже если бы она угостила его томатным соком. Второй глоток, и все пришло в норму.
— С бизнесом порядок? — спросил он.
— Полный порядок, дорогой. В прошлом году мы показали такую прибыль, что Тайгер учинил жуткий скандал. — Она устроилась на бедуинском седле. Он — у ее ног на стопке длинношерстых подушек. На ее голых ногах крохотные ноготки алели пятнышками крови. — Рассказывай, дорогой. Не упускай никаких деталей, даже самых отвратительных.
Он лгал, но с Катриной ложь давалась на удивление легко. О случившемся он узнал в Гонконге. Оливер следовал легенде, предложенной Броком. Пэм Хосли факсом сообщила, что Уинзер убит, Тайгер «покинул свой стол, чтобы заняться срочными делами», намекая на то, что Оливеру пора возвращаться в Лондон. Он прилетел в Гатуик, на такси приехал на Керзон-стрит, разбудил Гупту, помчался в «Соловьи», чтобы повидаться с Надей.
— Как там она? — спросила Катрина с той особой заботой, какую проявляют любовницы к женам любовников.
— Выглядит очень неплохо, благодарю, — помявшись, ответил Оливер. — Что удивительно. Да. Очень взбалмошная.
Пока он говорил, ее взгляд не отрывался от его лица.
— Дорогой, ты же не обращался к нашим ребятам в синем, не так ли?
— вкрадчиво спросила она, как игрок в бридж, пытающийся по выражению лица догадаться, а какие карты у соперника.
— К кому именно? — вопросом ответил Оливер, уже всматриваясь в нее.
— Я подумала, что ты мог бы позвонить нашему дорогому Бернарду. Или ты с ним не на дружеской ноге?
— А ты?
— Мы с ним не так дружны, как ему хотелось бы, слава богу. Мои девушки стараются его избегать. Он предложил Анджеле пять «штук», чтобы она поехала с ним на его виллу под жарким солнышком. Анджела ответила, что она не такая. «С каких это пор?» — потом спросила я ее.
— Я ни с кем не говорил. На фирме изо всех сил стараются скрыть исчезновение Тайгера. Они в ужасе от того, что может случиться, если об этом станет известно.
— Так почему ты пришел ко мне, дорогой? Он пожал плечами. Ее взгляд по-прежнему не отрывался от его лица.
— Подумал, что узнаю обо всем от самого близкого ему человека.
— То есть от меня. — Она ткнула его пальчиком в бок. — А может, ты обратился не по адресу?
— Ближе тебя у него никого нет, не так ли? — Он чуть отодвинулся.
— За исключением тебя, дорогой.
— Плюс ты — первая, к кому он пришел, услышав об убийстве Альфи.
— Неужели?
— Если верить Гупте, то да.
— А куда он поехал потом?
— К Наде. Она, во всяком случае, так сказала. Я полагаю, она ничего не придумала. Какой смысл?
— А после Нади? К кому он поехал потом? К какой-нибудь подружке, о которой я ничего не знаю?
— Я подумал, что он мог вернуться сюда.
—
— Видишь ли, он не силен в решении бытовых вопросов. Особенно если хотел улететь в другую страну. Честно говоря, я думал, что он взял тебя с собой.
Она закурила, удивив его. Чем еще она тут занималась в отсутствие Тайгера?
— Я спала, — она закрыла глаза, выпустила струю дыма, — прикрытая только моей скромностью. В «Колыбели» выдалась безумная ночь. Кто-то привел арабского принца, и тот воспылал страстью к Воуре. Ты помнишь Воуру… — Вновь тычок пальцем ноги в бок. — Роскошная блондинка, грудь — мечта, бесконечные ноги. Она вот тебя помнит, дорогой… как и я. Ахмед хотел увезти ее в Париж на своем самолете, но бойфренд Воуры только что вышел из тюрьмы, и она не решилась. Со всей этой суетой я попала сюда под утро, в начале пятого, отключила телефон, приняла снотворное и отрубилась. А открыв глаза, увидела, что уже время ленча, а надо мной стоит Тайгер в этом ужасном коричневом пальто и говорит: «Они отстрелили Уинзеру голову».
— Отстрелили Уинзеру голову? Как Тайгер об этом узнал?
— Ума не приложу, дорогой. Возможно, оборот речи. Мне, конечно, учитывая, что я сама была никакая, только этого и не хватало. «Кто мог застрелить Уинзера? — простонала я. — Кто эти „они“? Откуда ты знаешь, что это не ревнивый муж?» Нет, ответил он, это заговор, и они все заодно, Хобэн, Евгений, Мирски и их прихлебатели. Он сказал, что не смог найти наверху обувной щетки. Ты знаешь, каким он становится, когда впадает в панику. Он готов умереть, но только в начищенных туфлях. — Оливер, который представить себе не мог паникующего отца, предпочел согласно кивнуть. — Потом ему потребовалась мелочь для телефона-автомата. Он лепетал что-то бессвязное, и сначала я подумала, что он хочет, чтобы я поменяла свой номер телефона. «Нет, нет, деньги, — он замотал головой. — Монеты по фунту, по пятьдесят пенсов». — «Что ты мелешь? — ответила я. — Ты же оплачиваешь мои телефонные счета. Снимай трубку и звони». Мой телефон его не устроил. Он мог позвонить только с телефона-автомата. Все остальные номера прослушивались его врагами. «Найди Рэнди», — предложила я.
Рэнди он искать не хотел. Только монеты. «Позвони Бернарду, — осенило меня. — Если у тебя неприятности, Бернард поможет». — «Нет, отсюда звонить не могу», — последовал ответ. «Но, дорогой,
