встречалась с кем-то младше полтинника?
— Хорошо, — вздыхаю я. И сама перед собой оправдываюсь: 'Ну и пусть он халявщик. И жиголо. Зато молодой и красивый. И вежливый.
А в ресторан я его не поведу. И покупать ему ничего не буду. Кино — и все тут. Может, по бутылочке пива выпьем в буфете…'
Владик явился, сгибаясь под тяжестью огромной корзинки с розами.
— Это вам, Настя. Поздравляю!
— С чем же?
Цветы меня впечатлили. Мы даже инспекторшам в налоговую и то носим букеты поскромнее.
— Как — с чем? Весна на улице! Красота, солнце. И вы такая красивая, солнечная!
— Стипендии хватило? — Я спускаю его с небес на землю.
— Какой стипендии? А, это, — он кивает на корзинку, — да, как раз.
Вся стипуха и ушла. Только на пиво осталось.
— Мы волочем цветы в мою машину.
Потом покупаем пиво. До сеанса еще час времени.
— Ты же говорил, что начало в два?
— Соврал! — легко признается он. — Хотел поболтать немного. По бульвару пройтись. Вам свежий воздух нужен. — Владик внимательно смотрит мне в глаза.
Я тщательно накрасилась. Цвет лица изумительный. Но ненастоящий.
Хорошая пудра плюс немного румян.
А Владик пышет здоровьем. Конечно, его работенка в теннисном клубе явно попроще моей.
Он берет меня под руку:
— Вы всегда так работаете?
— В смысле?
— Ну, я вам домой столько раз звонил… И все время никто не отвечает. А после десяти я набирать стеснялся.
— Я прихожу только в одиннадцать.
И вообще, Владик…, называй меня на «ты». Мне только двадцать семь, — выдаю я страшную тайну. (На самом деле мне чуть за тридцать.) — А чине — двадцать пять! Идеальный, кстати, возраст. У меня мама на два года старше папы. И брат моложе своей жены.
Ого, мы уже говорим о совместной жизни!
Явно рано. Но идти об руку с ним мне нравится. Шаг у него легкий, осанка шикарная — я изо всех сил стараюсь тоже распрямить плечи. На бульваре легко и шумно. Озоруют подростки, старушечки прогуливают пуделей. Я мельком посматриваю на прохожих. Почти у всех в глазах отражаются весна и солнце. Все с нетерпением ждут отпусков, пляжей, дач.
Кажется, только я думаю о том, что летом у нас на фирме постоянный аврал. Дети ездят на каникулы по всему миру, а я разрываюсь, чтобы за всем уследить.
— Нравится…, тебе, — Владик поколебался, отказываясь от «выканья», — твоя работа? Ты заграничным образованием занимаешься? Ездишь, наверно, много?
— Сейчас уже не езжу. Некогда. Менеджеров отправляю, — честно признаюсь я.
В его глазах сверкает удивление:
— Есть возможность развеяться — и ты не едешь?
— Я буду шляться по заграницам — здесь на фирме бардак устроят. Да и потом какое там развлечение в этих разъездах. Не на экскурсии же! Школы посмотреть надо. С директорами пообщаться. С детьми поговорить. Больше ни на что времени не остается.
— А я люблю ездить, — честно говорит он.
— С кем ты ездишь? И куда? — не очень вежливо спрашиваю я. Интересно, признается, что за границу его вывозят богатые дамочки?
Владик немного смущается:
— Я езжу…, на стажировки от института. Во всей Европе уже был. И в Штатах.
Так я и поверила тому, что в наших институтах еще остались заграничные стажировки! Владик явно врет. Спросить, что ли, его впрямую? Нет, зачем расстраивать. И самой расстраиваться.
Ведь с ним легко и молодо. Когда в кино он берет меня за руку, я чувствую себя юной и глупой студенткой.
Мне даже удается — на весь сеанс! — забыть о том, что в понедельник у нас налоговая проверка, а со вторника мы начинаем оформлять документы на летние каникулы.
А когда мы выходим из киношки, я даже начинаю завидовать тем, у кого нет ни собственной фирмы, ни денег…
Но я, конечно, никогда не променяю свое дело на симпатягу Владика.
И не буду тратить на него деньги, которые можно вложить в развитие бизнеса. Или в собственную новую машину. Он, кажется, это понимает.
Мы скомканно прощаемся. В машине удушающе пахнет его розами.
Я спешно возвращаюсь домой. На автоответчике сообщение Джайлса:
'Настя, дорогая. Через неделю, в пятницу, я буду в Лондоне. Мне очень надо с тобой поговорить. Ты не могла бы прилететь? Я заказал тебе номер в «Рице».
Рабочая неделя завертела и закрутила. Я напрочь забыла о встрече с Джайлсом. Опомнилась только в четверг — пришлось переплатить за билет вдвое. А вот про Владика иногда вспоминала. Особенно когда напротив меня в кабинете восседал очередной богатый папик. Папики были все на одно лицо: важный вид, шелковый галстук и руки в старческих пятнах. Я им кивала и улыбалась, а в глазах мелькал Владик. Его стройные ноги в джинсах. Юное беззащитное лицо. Глаза. Вечерами, возвращаясь домой, включала автоответчик. Он не звонил. «Понял, что со мной ничего не светит. Что халява не пройдет», — утешала себя я. И расстраивалась. Тянуло на философские мысли: «Зачем мне все это? Бесконечная работа, встречи, тусовки? Что будет дальше — когда мне исполнится сорок, пятьдесят, шестьдесят?»
В четверг ночным рейсом я улетела в Лондон. Номер в «Рице» оказался двухкомнатным — с цветами, картинами и шоколадкой на подушке.
Я добросовестно расшвыряла одежду по всему пространству, плюхнулась в кресло и задумалась: «Что это с Джайлсом? Зачем он меня позвал? Почему заказал номер люкс? Неужели начинается тот новый виток в бизнесе, о котором он говорил? Или же мне самой придется платить за это великолепие? Но тогда это свинство. Выкладывать по две штуки за ночь в отеле я еще не привыкла».
Спать не хотелось, глушить в одиночку джин с тоником тоже. Я натянула джинсы с футболкой и выбралась из рицевского великолепия в лондонскую ночь. Портье в лобби проводили меня недоуменными взглядами. Пожалуй, я первый жилец люкса, который одет не в вечернее платье.
В захудалом барчике я познакомилась с девчонками из России. Студентки, живут в общаге, в Лондон приехали тусоваться.
— А ты сюда зачем?
— Да тоже тусоваться, — решительно ответила я.
Мы всю ночь проторчали на дискотеке. Оказалось, что я еще неплохо танцую. По крайней мере, молодежь на меня косилась. Предлагала прогуляться на чашечку кофе. На медленных танцах я падала в крепкие объятия молодых лондонцев и чувствовала себя юной и глупой.
В гостиницу вернулась поздно. Занималась заря. У стойки портье стоял Джайлс — он только что прилетел. Меня он не узнал — привык, что я всегда рассекаю в юбках ниже колена.
Ну и отлично. Я поднялась в свой номер, приняла душ и бросилась в четырехместную кровать. На душе было легко и молодо. Телефон я отключила. С Джайлсом ничего не случится, если он подождет, пока я высплюсь.
За обедом Джайлс меня огорошил:
— Давай сегодня не будем о бизнесе, ладно?
