коммивояжер.
'Пришлось обещать, что куплю у него партию принтеров… А где я буду жить? Опять в «Балчуге»? Фу, там так шумно. Ой, у тебя все та же машина!
Ей же уже два года! Полтора? Ну, все равно пора менять'. Он ворчал всю дорогу до гостиницы. Я старалась не смотреть на его кислую физию со следами недавней подтяжки. Хорошо бы Джайлс успел отдохнуть до обеда, когда мы начнем работать.
В офис я приехала в десять. Утренним затишьем и не пахло. Бизнес кипел, телефоны разрывались, на меня сыпались обычные проблемы. Сына издателя Ткаченко в монтанском колледже замели с марихуаной. Дочка композитора Ходакова в истерике звонила из Англии и жалилась, что она постоянно ходит голодной, а от овсянки ее тошнит. «Наверняка залетела. От местного тренера по теннису», — подумала я, слушая ее кислый слезливый голосок. Надо будет позвонить директору школы. Попросить, чтобы девчонку срочно посмотрел врач.
К одиннадцати стали подходить клиенты. Все как обычно: 'Можно сначала аванс, а остальное потом?
Я жду денежных поступлений со дня на день… Вы гарантируете, что она не начнет там курить? И…, в общем…, не заведет себе приятеля?…'
Дочка клиента сидит рядышком.
Чистое, без косметики, лицо, скромная юбка по коленки, глазки потуплены. А из-под пуха ресниц так и брызжут искорки: «Эх, вырвусь отсюда! Буду в Штатах учиться! О-о, как я там развернусь!!!»
Приезжает Джайлс. Он выспался и шныряет по всему офису. Роется в рекламных буклетах. Просматривает видеотеку. Инспектирует менеджеров и даже проверяет, достаточна ли память у наших компьютеров. Джайлсу Седдонсу все можно. Он — директор американской корпорации, практически монополист на все школьное образование в Штатах. Если Джайлс возьмет нас в свои представители…
Я улыбаюсь ему: 'У нас на сегодня большие планы. Большой театр и ужин в «Черной кошке»… Да, так и называется — «Black Cat».
Жаль, что некогда наложить свежий макияж. И вечернее платье я в офис привезти не догадалась. А в Большом театре у нас королевские места — ложа литеры D, первый ряд. Билеты стоили по триста долларов каждый. Джайлс ахает: «Bay! Здесь сидят президенты!»
— А ты и есть президент, — подлизываюсь я.
Как хорошо, что не поскупилась на правительственную ложу.
Давали «Анюту». В главной роли — Ананиашвили. Джайлс раскинулся в своем кресле, прикрыл глаза под грустную увертюру. Мне в ухо сзади прошипели: «Пардон, мадам».
К своим местам в ложе пробирались дородная тетя в бриллиантах и молодой смазливый парень. Я сразу же узнала его. Это был тренер из Королевского теннисного клуба.
Подняли занавес. «Анюта» — грустный балет. Первая картина — похороны. На сцене — церковь, гроб, люди в черном. У Джайлса — вот тебе и акула капитализма! — на глазах слезы выступили. Он казался очень стареньким — как мой дед, дремлющий на лавочке под солнцем. А молодой тренер — он сидел по другую сторону от меня — прошелестел в ухо:
— Привет, малышка!
— Псыть!
Я так на кота цыкаю. Когда он новую мебель когтями дерет.
Тренер на цыканье не отреагировал:
— Меня, кстати, Владик зовут. А вас?
Его спутница элегантно спустила с колен холеную бриллиантовую руку и ущипнула невежу за бок. Вадик глухо пискнул и замолк. Похороны закончились. Я увлеклась сценой на бульваре. Ветреную Анюту обхаживает красавец-студент, а старый чиновник пыхтит от страсти и размахивает дорогим букетом.
Джайлс пытался дирижировать в такт музыке. Дорогая спутница тренера Владика одобрительно покачивала головой. А Владик, кажется, пересчитывал хрустальные подвески на театральной люстре.
В антракте в ложу явилась русская красавица — официантка с длинной русой косой. Она предлагала икру и шампанское. Джайлс, который, похоже, именно так и представлял себе красивую жизнь по-русски, заказал два ведерка: в одном — бутылка, в другом — черная икра. Официантка широко улыбнулась. Заказ был исполнен мгновенно. А счет девушка сунула мне в руку — умница, понимает, что к чему. Еще двести баксов.
Джайлс, ты просто обязан взять меня в свои представители.
Владик и его пожилая подруга весь антракт где-то шлялись и вернулись лишь с первыми аккордами нового действия. Он отодвинулся на безопасное расстояние от шипучей спутницы и опять склонился ко мне:
— Так как вас все же зовут?
Я отвернулась. Владик не отставал:
— Я все равно узнаю. Хочу пригласить вас в кино.
В полумраке театра он смотрелся красиво. Молодой, беззаботный, сильный. Не то что мой дряхленький Джайлс, которому уже не помогают ни массажи, ни ежедневный теннис.
Этот Владик по-своему неглупый, жизнь правильно строит. Работает тренером в дорогом клубе, прогуливает по театрам бриллиантовых старушек. И одновременно кадрится к соседке по правительственной ложе.
Я-то моложе. Но тоже с деньгами.
— Так как насчет кино? Я балет терпеть ненавижу.
Он воровато оглянулся на свою спутницу и слегка коснулся моей руки.
Анютин муж на сцене получил от его сиятельства орден и принялся прыгать от счастья. Я на секунду отвлеклась от его победного танца и с достоинством прошептала:
— Владик! Оставьте меня в покое!
Не нужна мне его гора мышц.
Неделька выдалась сумасшедшей.
Мы с Джайлсом подписали договор о намерениях, и он отбыл в свою Америку. На прощанье высокопарно сказал: «Теперь ваша фирма выходит на новый виток развития». Пока никаких витков не наблюдалось. Обычная текучка. Английское посольство не дает визу девочке по фамилии Гордиевская — требует подтвердить, что она не является родственницей знаменитого шпиона. Секретарша Машенька, как обычно, путает факсы и блеет по-английски так, что сам черт не разберет. Звонят из заграничных школ; где оплата? Почему дети не хотят ежедневно стирать футболки?
Я всех умасливаю и строю, примиряю и покрикиваю. К вечеру пятницы сил нет ни на что. Я возвращаюсь домой в десять вечера. Темно и грустно. Только кот с укоризной мерцает глазами.
И даже на колени не идет — сердится, что целыми днями сидит один. Я откупаюсь от обиженного зверя новым сногсшибательным кормом и плюхаюсь на диван — обшивку кот ободрал окончательно. Телевизор? Газеты? Поужинать?
Звонит телефон. Хорошо, что трубка лежит рядом — к аппарату я бы не потащилась.
— Настя? Это Владик.
— Какой Владик? — Клиентов с таким именем у нашей фирмы нет.
— Из Большого театра Владик. Вы обещали сходить со мной в кино.
Я не могу удержаться от усталого смеха:
— Да неужели?
— Ну правда, давайте сходим. Я и билеты уже купил. Завтра, на два часа дня. Вы как раз выспитесь…
— Откуда ты узнал мой телефон?
— Виктор дал.
Вик, ну и подлюга! Дает мой номер каким-то тренерам! Впрочем, он давно говорит, что мне пора замуж. Или хотя бы получить порцию, как он выражается, мужских витаминов.
А правда, когда я последний раз была в кино? В институте, наверно. И то на младших курсах. Сейчас развлечения другие. Ужин — там, казино — сям. И все время — с дедами. Когда я последний раз
