— Что у нее было в руках?
— Ничего…
— Совсем ничего?
— Только сумочка…
— Какая?
— Обычная, дамская…
— А где этот твой председатель, Артем Юрьевич?
— Т-тоже ушел…
— Когда?
— Т-только что…
— Вместе с девкой?
— Нет. Позже…
— На сегодня заказывали инкассацию?
— К-кажется, да…
— Деньги привезли?
— П-пока нет.
— Давай, пиши мне номер машины Артема Юрьевича. — Кева отвел ото лба секретарши пистолет. — И — его домашний адрес…
Потом бросил первому охраннику:
— Быстро езжай сам — и возьми двух людей! — на квартиру к девчонке! К этой Марченко. Где она там живет?
— Кажется, в Жулебино.
— Давай, мухой!
Первый охранник вышел.
В то же самое время.
Тверская — место, где всегда, даже в самый морозный февральский день, полно народу.
«Шестисотый» «мерс» вместе с банкиром и Женей остановился на полпути между Белорусской и Маяковской, на пересечении Тверской с Большой Грузинской.
Десять минут Артем Юрьевич и Женя просидели в напряженном молчании.
«Мерс», мешающий проезду, осторожно обтекали частники и троллейбусы.
Наконец сзади, метрах в двадцати, остановилась инкассаторская машина. Женя заметила ее в правом зеркале заднего вида, которое она по-хозяйски подстроила под себя.
— Выходим, — скомандовала она. — Возьмите свой «дипломат». И не делайте, пожалуйста, глупостей.
В то же самое время.
Кева на секунду расслабился. Кажется, еще не все потеряно. Деньги девчонка пока не успела получить.
А раз так — значит, уже хрен получит.
С банкиром он договорится. Может, придется заплатить ему пару тысяч отступного… Или даже десятку… Но это чепуха по сравнению с миллионом…
Операционистка трясущимися руками протянула Кеве бумажку.
На ней был написан номер машины и домашний адрес Артема Юрьевича, председателя правления «Инстолбанка».
Кева сунул пистолет в кобуру и вытащил из кармана куртки мобильник.
Набрал номер.
— Вован, — сказал он в трубку, — это опять я. И опять по делу… Слушай, объяви там по своим каналам план «Перехват — центр». Ладно, ладно, сочтемся… Машина — «шестисотый» «мерин», номер «анна — шестьсот тридцать шесть — роман — катя — пятьдесят — рус». В машине — мужик и, может быть, молодая девка… Мне нужна девка… Фамилия — Марченко Евгения.
Операционистки «Инстолбанка» с ужасом смотрели на Кеву. Непонятно: то ли бандит, то ли милиционер, то ли налоговый полицейский. Но в любом случае — человек, которого стоило бояться.
В то же самое время.
Женя вместе с банкиром вылезли из «Мерседеса». Артем Юрьевич взял с заднего сиденья «дипломат».
Оба, плечом к плечу, сделали пять шагов по направлению к инкассаторской машине. Остановились. Закутанные прохожие быстро обтекали их. Женя чувствовала, что из инкассаторской машины на нее с банкиром направлено по меньшей мере три пары изучающих глаз. И, наверное, пара автоматных стволов. Она поежилась.
Наконец из желтого броневика вылез человек в форменной куртке нараспашку. В руке он нес холщовый опломбированный мешок и папку.
Лениво-уверенной походкой инкассатор приблизился к Жене и Артему Юрьевичу.
— Документы, — спокойно произнес инкассатор.
Банкир достал из кейса документы, протянул. Человек с мешком внимательно просмотрел их. На всех расписался. Взял себе два листа.
Протянул свою папку Артему Юрьевичу. Тот так же внимательно просмотрел документы. Расписался. Один листок взял себе.
Инкассатор протянул холщовый мешок банкиру.
— Пересчитывать будем? — спросил, усмехаясь.
— Будем, — сказал Артем Юрьевич.
Сломал пломбу, залез в мешок. Достал оттуда опечатанную бандеролькой пачку новеньких стодолларовых купюр. Прикинул в руке на вес. Разорвал бандероль. Очень быстро пересчитал.
Группа иностранцев, вывалившая в только что купленных ушанках из гостиницы «Палас», круглыми от удивления глазами посматривала, проходя, на эту сцену. Они, конечно, и раньше слыхивали, что Москва — небедная и бандитская столица, но чтобы вот так, запросто, на главной улице пересчитывали пачку стодолларовых банкнот!.. А может, русские кино снимают?
— Все правильно, — пробормотал Артем Юрьевич. Запустил руку в мешок, наугад достал еще пару пачек. Быстро просмотрел и их тоже. Инкассатор стоял рядом и чему-то усмехался.
Женя молча смотрела на мешок, на пачки с долларами, на руки банкира. Холодок пробежал по коже.
«Тверская, не Тверская… — мелькнула мысль. — Пусть день, пусть людно, — все равно… Кто мешает налететь сейчас бандитам, перестрелять нас троих, забрать все деньги… Боже, что я творю!..»
В то же самое время.
Кажется, Кеве было больше нечего делать в «Инстолбанке». Надо искать девчонку. Деньги она,
