скользнул по шее и по челюсти. Было чувствительно, но не смертельно. Однако он притворился, что теряет сознание. Стал заваливаться на бок и незаметно вытаскивать из кармана пистолет. Убить проклятых сук! Пальцы его только нащупали предохранитель, когда ему в затылок уткнулось что-то железное и женский резкий голос рявкнул:
– Оружие на пол!
И тут первая, бешеная малиновая, еще раз ударила его в лицо. Пистолет грохнулся на пол, в голове зашумело. Нурик не удержал равновесия, упал. Малиновая тем временем припечатала его ударом в солнечное сплетение.
– А это тебе, гад, за «старух»! – успел он услышать, теряя сознание.
КАТЯ И ДАША
Когда все было кончено, Даша бросилась в угол – к батарее, к прикованному Ленчику. Она упала на колени рядом с его матрасиком. Леня обнял ее за плечи.
– Ленечка, сыночек! – исступленно воскликнула она и изо всех сил прижала парня к себе. А потом снова:
– Ленечка, Ленечка! – И все не отпускала его из своих объятий.
Леня уткнулся в плечо матери и покровительственно похлопывал ее по спине. Дурацкий Дашин малиновый парик съехал набок.
Катя умиленно посмотрела на сестру с сыном. Отвернулась от них. Ей почему-то совсем не казалось, что все кончилось, и кончилось хорошо. Она наклонилась и по-хозяйски обыскала первого отрубленного чурку. В кармане его спортивных шаровар нашелся ключик от наручников. Она вытащила его, подошла к Даше с Ленчиком, отстегнула парня от батареи.
– Спасибо, тетя Катя, что вы меня все-таки нашли, – сказал, не отрываясь от матери, Леня. Он всегда был воспитанным мальчиком.
– Всегда пожалуйста, – улыбнулась Катя.
– Мама, дай мне встать, – с досадой произнес Леня. Материнская любовь всегда несколько чрезмерна.
Дарья отпустила парня. Он встал, затем подал руку матери.
– А как вы меня нашли? А? – с затаенной Гордостью спросил Ленька, потирая затекшую руку. – По кинотеатру «Мечта»? «Муви, дрим»?
– Именно, – сказала, улыбаясь, Катя. – «Муви, дрим».
– Я так и знал, – самодовольно произнес Леня.
Даша не могла наглядеться на своего высокоумного, столько пережившего, обожаемого сына.
Катя сказала:
– Надо разобраться с ними. – И кивнула на валяющихся без сознания хозар.
– Да с удовольствием, – весело ответил Ленчик.
Они вдвоем с Катей взяли первого валявшегося без сознания чебурека за пояс, подтащили к батарее. Ленька злорадно пристегнул его руку к освободившимся наручникам.
– Это Хафиз, – пояснил он. – Большая сволочь.
Катя прикрикнула на Дашу:
– Чего стоишь? Иди ищи веревки, тряпки. Надо вязать второго.
Дарья беспрекословно вышла из комнаты.
– Леня, а где Паша? – нервно спросила племянника Катя.
– Понятия не имею.
– Его здесь не было?
– Нет.
– Да где же он?!
– Вы меня спрашиваете, тетя Катя? – с иронией спросил Ленчик. – Я от своей батареи никуда не отходил.
Катя, зябко поеживаясь, сказала:
– Нам, по-моему, надо поскорей уматывать отсюда.
– Сюда, я так понял, вот-вот должен приехать какой-то большой хозарский босс, – сообщил Ленчик.
– Да, – подтвердила Катя. – Павел говорил нам. Приедет твой друг на «Брабусе». Тудун по кличке Черный. Сын великого хозарского хакана.
– Не думаю, что он обрадуется, когда увидит здесь вас, – заявил Ленчик. Он поднял с пола хачиковский пистолет. Задумчиво вертел его в руках.
Даша вернулась из кухни с бельевой веревкой и посудным полотенцем.
– Леня, помоги мне связать второго, – сказала она деловитым голосом, словно просила сына помочь ей убрать со стола посуду. Леня двинулся к матери.
– Да где же все-таки Паша? – снова нервно спросила Катя. Даша и Ленчик не отвечали, вязали второго кавказца. Слава богу – ни первый, ни второй тюремщики не подавали признаков жизни.
– Я же ясно видела, – продолжила Катерина, – как Павел вошел в подъезд. Что мы будем делать?
– Как «что»? – откликнулась Даша. Они с Ленчиком заканчивали связывать за спиной руки второго охранника. – Будем ждать Павла. Здесь.
– А как же тот великий чурка, что должен сюда приехать?
– Мы с ним справимся, – с удивительным легкомыслием ответила Дарья. Похоже, расправа над тюремщиками и освобождение сына привели ее в состояние эйфории.
– Мы и с этим тудуном будем драться? – нервно спросила Катя.
– Почему бы и нет? – откликнулась Даша.
Она вталкивала в вялый рот отрубленного тюремщика импровизированный кляп из посудного полотенца. – Теперь у нас, по крайней мере, есть пистолет.
– Я думаю, этот самый тудун очень осторожен, – предупредил Ленчик. – Он не приедет сюда без звонка.
– С ним поговорят, – решительно ответила Дарья.
СПУСТЯ ПЯТНАДЦАТЬ МИНУТ
Даша, Ленчик и Катя рядком сидели на диване в гостиной. Даша обнимала сына, гладила его, прижималась к нему. Катя уже в пятый раз набирала номер мобильного телефона Павла. Бесстрастный голос оператора извещал, что «абонент не отвечает или временно недоступен».
– Пойдем, глянем на кавказских пленных, – сказала Катя.
Они, все втроем, потянулись в соседнюю, тюремную комнату. Кавказец, связанный бельевой веревкой, с кляпом во рту, похоже, пришел в себя. Он по-прежнему лежал без движения, притворялся отрубленным – однако глаза его были плотно зажмурены: так не умеет жмуриться человек без сознания.
Катя кивнула на второго хозарина, по имени Хафиз, – того, что был прикован наручниками к батарее:
– Здорово ты его, Дашка. Пригодилось твое дурацкое карате. Может, он вообще уже мертвый?
Однако в этот момент Хафиз открыл глаза. Царапнул взглядом по Ленчику. Прохрипел что-то на своем наречии.
– Ругается, – попытался перевести Леня.
– Да нет, не совсем, – протянула Катя. Она резво вскочила с дивана, присела перед Хафизом на
