Но она не ответила. Хватит трусить. Решительно распахнув дверь, она бросилась навстречу Кольцову.
Петренко вернулся в свой кабинет. На душе было прегадко.
Вася Буслаев вольготно расселся в петренковском кресле и глядел в экран петренковского ноутбука.
– А-а, вставили пистон! – радостно сказал он, мельком глянув на расстроенное лицо капитана.
– Разговорчики! – буркнул Петренко. – Давай брысь с моего места.
Буслаев встал.
– Между прочим, пока некоторые по начальствам прохлаждались, – проговорил он, – я тут кое-что надыбал…
Он указал на монитор, где значился выведенный капитаном список подозрительных джипов, и ткнул ручкой в строку, выделенную жирным шрифтом. Там значилось:
«Рэйнджлер», гос. номер У 654 ЕУ 77RUS, цвет – желтый, владелец – ООО «Казино «Византия».
– А? – торжествующе воскликнул Буслаев.
– Молодец, – бесцветным голосом проговорил Петренко. – Звони туда, узнавай, кто на нем ездит.
– Уже узнал! – ликующе сказал Буслаев. – Все узнал!.. – Он схватил со стола петренковский рабочий блокнот и зачитал: – Ездит на нем управляющая «Византией» Вельская Алла Викторовна, 1958 года рождения, не замужем. Домашний адрес: Пятая Парковая, дом тридцать один, квартира пятнадцать. Между прочим, она – крашеная брюнетка невысокого роста… А? Как вам это нравится?.. Все сходится! Едем к ней?
– Пока погодим, – вяло проговорил капитан.
Он чувствовал себя совершенно уничтоженным. Все его самолюбивые мысли о карьере в Москве, в суперэлитном сверхсекретном подразделении, кажется, разлетелись в пух и прах. Но в то же время он вовсе не жалел и не казнил себя за то, что поступил именно так, как поступил. Поступил так, как подсказывал ему внутренний голос – невидимый миру камертон, называемый некоторыми совестью… А все равно на душе было прегадко.
В кабинет вошел полковник Савицкий.
Он тоже выглядел явно расстроенным.
– Товарищ лейтенант, – обратился он к Буслаеву официальным тоном, – прошу вас, оставьте нас с капитаном.
– Есть! – молодцевато проговорил Буслаев и вышел.
– Садитесь, Владимир Евгеньевич, – вяло предложил Петренко.
– Что ж ты, Сереженька, творишь?!. – с искренней болью проговорил Савицкий. – Кто ж тебя просил вылезать-то?!. Только службу начал, а уже… – полковник раздосадованно махнул рукой.
– Я высказал свое мнение, – тихо и твердо проговорил Петренко.
– Да кто тебя спрашивал-то?!. Ты что, самый умный?!. Что ж ты поперек батьки-то лезешь?!. – гневливо высказал все, что накипело, полковник. Замолчал, устало опустился на стул.
Молчал и Петренко, смотрел куда-то вбок, на искусственное окно, за которым светильники создавали иллюзию разгорающегося дня.
– Ведь речь уже шла о твоем неполном служебном соответствии. И даже об увольнении… – уже спокойней проговорил Савицкий. – Скажи спасибо, удалось отстоять… Пока только тебя отстранили. От этого дела… И вообще… Ты ведь в этом году в отпуске не был?..
– Никак нет, – вздохнул Петренко.
– Ну так пиши рапорт на имя Струнина: прошу предоставить с сегодняшнего числа отпуск… Давай… Отдохнешь, подумаешь о жизни… В Питер к своей Олечке съездишь… Как она там, кстати? Скучает?
– Скучает…
– Как Юлечка?
– Ничего, растет.
– Ну, привет им от меня передашь… А дочку поцелуешь… Давай, капитан, не рассиживайся. Не мозоль начальству глаза. Оно и так на тебя сердитое.
– Можно вопрос?
– Валяй.
– А кто возьмет дело Кольцова? Буслаев?
– А вот это, сынок, не твоего ума дело… Найдутся люди, не бойся…
Через полтора часа, покончив со всеми формальностями, капитан Петренко в самом мрачном расположении духа покидал – возможно, навсегда? – вросшее глубоко в землю здание КОМКОНа.
Ему не потребовалось записывать адрес и телефон Аллы Викторовны Вельской, хозяйки желтого джипа «Рэйнджлер». Память у него была отменной, и эти сведения он запомнил без труда.
А все свои последние изыскания, включая координаты Вельской, он в оставленном на службе ноутбуке решительно (хотя и не без угрызений совести) стер. Надеясь, что у Буслаева память похуже, чем у него, Петренко.
– Леночка! Милая! Я знал, знал!.. – Иван обнял ее, спрятал лицо в волосах.
Его тело было душистым и крепким. Лена отдалась объятиям, обхватила руками широкую спину. Губы шептали:
– Иван, я нашла тебя…
Он никак не мог отпустить ее, прижимал крепко-крепко. Редкие прохожие посматривали в их сторону. Роман оторопело глядел из машины.
– Значит, это правда, – шептал Иван.
– Что правда? Что?
– Сон. Ты тоже видела сон? Ты приехала поэтому?
– Во сне я видела только дом… Из белого кирпича, двухэтажный… Ты лежал в большой спальне на втором этаже и звал меня… Но я не знала, где этот дом. Понимала только, что не в Москве… И мучилась от этого.
– Но как же? Как?
Лена постепенно приходила в себя: ушла ошалелость из глаз, сердце стало биться ровнее.
– Спасибо Роману, – сказала она. – Он мне встречу с Копперфильдом устроил. Ужин с магом в «Метрополе». А под десерт фокусник сказал, что искать тебя надо в Киржаче. Мы не поверили, конечно. Но я все равно пока в отпуске, – она слегка смутилась, – вот мы и решили поехать сюда. На всякий случай, а вдруг…
Лена окончательно взяла себя в руки. И добавила:
– В Абрикосове, в кафе, ты уронил крестик. Я подняла его, а сразу отдать забыла. Вот и приехала – вернуть.
Иван наконец отпустил ее. Встал в полушаге и, будто еще не веря, рассматривал сияющими глазами. Казалось, он тоже позабыл обо всем. Сцену свидания деловито нарушил Роман. Он подошел к ним, сказал решительно:
– Давайте в машину. Что ж вы на улице… Иван протянул ему руку:
– Приятно познакомиться. Меня зовут Иван.
– Я уже въехал, – хмыкнул Рома. И, как взрослый мужчина, протянул руку. – Меня зовут Роман. Роман Барышев.
– Знаешь, я уже почти понял, – усмехнулся Кольцов, – когда ты дорогу у меня спрашивал… Уж больно вы с сестрой похожи.
– Она лучше, – серьезно возразил Ромик.
Роману Кольцов понравился. Похоже, на этот раз Ленка не ошиблась… Хотя…
– Ну что, поехали? – повторил предложение Ромик.
Кольцов на минуту задумался. Имеет ли он право?
