Но на завтрак они вышли лишь через час. И уж там, в столовой, стали бурно, перебивая друг друга и размахивая руками, рассказывать о том, что произошло с каждым вчерашним вечером и ночью.
Чинная публика отеля — в основном коммерсанты средней руки, прибывшие в столицу по делам, — с изумлением наблюдали за экспансивной парочкой: ему лет двадцать, а ей около тридцати, — которые на непонятном языке, весьма громко, беспрестанно жестикулируя, о чем-то все говорят, говорят и говорят…
— Кто это? — спросил тихонько у официанта, кивнув на парочку, сидящий в уголку над своим кофе известнейший испанский романист Артуро Перец-Муэрте.
— Какие-то русские, — пожал плечами официант.
Удивленный Перец-Муэрте немедленно достал свою походную записную книжку и оставил в ней глубокомысленную запись: «Русские, оказывается, — весьма экспансивные люди. По темпераменту они, пожалуй, ничем не уступают нам, испанцам, — а скорее всего, даже и превосходят нас. Видимо, это связано с долгими русскими зимами и общей нищетой в стране, в результате чего уроженцы Московии умеют живо радоваться самым простым вещам: солнцу, белому хлебу, черному кофе и белым скатертям».
После того как герои обсудили вчерашние события, встал вопрос: что делать дальше? Было решено: следует немедленно позвонить в Гибралтар гражданке Кузнецовой-Барклай и предупредить о возможно грозящей опасности.
Звонить, ввиду экономии, стали не из гостиницы, а из уличного телефона-автомата. Ленчик настоял, что будет с Катей рядом. «А то стоит тебя оставить одну — вечно с тобой что-нибудь случается», — пробурчал он. Однако телефон госпожи Барклай не отвечал — хотя она как раз должна была сидеть дома в ожидании спецотряда экстренного компьютерного реагирования, прибывающего из США на гиперзвуковом самолете.
Дольше оставаться в Мадриде никакой необходимости и смысла не было, и путники выписались из отеля. Перед отъездом Катя заблокировала свои похищенные кредитки и подсчитала урон, нанесенный ею хозарскими бандитами: кроме золотых часов и кредитных карточек, она лишилась ста долларов и двухсот десяти евро — слава богу, заначку в тысячу наличными, равно как и паспорт с мобильником, она предусмотрительно оставила в сейфе в номере.
Перед выездом, уже выйдя на Гран-виа со своим чемоданом на колесиках, путешественники еще раз позвонили в Гибралтар — и опять никакого проку: телефон молчал как зарезанный.
— У меня дурное предчувствие, — патетически проговорил Ленчик. — Надо ехать в Гибралтар. Предупредить Зинаиду и все рассказать местной полиции.
После ночи в хозарских застенках и вколотого ей наркотика Катя как будто лишилась воли. Она была согласна на все и только кивнула:
— Едем.
На подземной стоянке они погрузили чемодан в багажник «Турбокорсара». Катя, чтобы встряхнуться и разойтись, села за руль и уже даже сказала сакраментальную фразу: «Лелик, заднюю!» (девушка так и не научилась включать заднюю передачу) — но потом вдруг поняла, что вести машину не в состоянии. Она уступила место водителя племяннику, а сама устроилась на заднем сиденье: «Я, пожалуй, еще посплю».
…Проснулась она, когда Мадрида не было уже и в помине, «Турбокорсар» под управлением Ленчика летел по скоростному шоссе, явно превышая предписанное ограничение скорости в сто двадцать километров, а указатели вдохновляюще сообщали, что до Кордобы осталось сто километров, а до Малаги — триста с небольшим. По обе стороны дороги, на холмах, тянулись, сколько хватает глаз, ровные ряды аккуратных оливковых деревьев. «Свежескошенные оливки», — улыбнулась в полусне Катя и громко воскликнула:
— Доброе утро, неутомимый драйвер!…
…На ближайшей заправке путники накормили своего Росинанта соляркой, себе купили ледяной воды и колы и еще раз позвонили в Гибралтар. Длинные гудки опять были им единственным ответом.
Катя сделала над собой усилие и все-таки уселась за руль, а едва она вырулила на трассу и разогналась, зазвонил ее мобильный телефон. Девушка взяла трубку — безопасность ее особо не волновала, потому что трасса была такой прямой и ровной, что руль, кажется, можно было вообще не держать. «Турбокорсар» несся, словно сам собой, на предельной скорости.
В телефоне раздался печальный голос Паоло:
— Здравствуй, Катя! Сегодня, в Нью-Йорке, я не спал всю ночь…
— Поздравляю, — насмешливо произнесла девушка, и межконтинентальное эхо несколько раз повторило ее голос: «…Ляю…аю…аю…»
— Я все время думаю о тебе. И я очень прошу, чтобы ты меня простила…
Катя промолчала.
— Ты слышишь меня?
— Слышу, Паоло, слышу, — вздохнула она («…ышу… ышу…ышу…»).
— Понимаешь, мы в Италии и в других цивилизованных странах на самом деле даже понятия не имеем о мафии. И в первый момент, когда я столкнулся с русскими бандитами, я, не скрою, очень испугался. Я, не буду лукавить, теперь презираю себя за это… Но я не хочу тебя терять. И я хочу, чтобы ты всегда была вместе со мной…
Нечего скрывать, Кате приятно было слышать эти слова: по мобильному телефону из Нью-Йорка, в то время как она несется по прямой, залитой солнцем испанской автостраде.
— Где ты сейчас находишься, Катя? — кротко спросил Паоло.
— Мы путешествуем по Испании.
— А твой племянник Лео с тобой? Передавай ему привет. Как он — носит мой подарок?
Катя чуть не прыснула в трубку: «Лео изрезал твои туфли в поисках радиомаячка…» — но удержалась и сухо сказала:
— Все в порядке, Паоло.
— Скажи, где вы будете завтра?
— А что? — немедленно насторожилась Катя.
— Я мог бы прилететь к тебе, прямо из Нью-Йорка, и мы с тобой, вернее, — поправился обувщик, — мы все вместе, втроем, могли сходить куда-нибудь поужинать: в лучший ресторан того города, где вы остановитесь. Я сейчас буду бронировать билет и пока не знаю, куда мне лететь… Все зависит от одного твоего слова, Катьюша…
— Я сама не знаю, где мы остановимся.
Ленчик на этих словах оторвался от созерцания дорожной карты и замахал на Катю руками: мол, не говори ему, не говори ни в коем случае!
— Но все-таки? — упорствовал в трубке синьор Брасселини. — На какой город мне переписать билет из Нью-Йорка? На Барселону? Или Мадрид? Или, может быть, Лиссабон?
Катя глянула: справа от шоссе расстелился городишко Монторо — одна колокольня и десятка два домиков — и брякнула:
— Бери билет до Монторо.
Лелик замахал на нее: что ты делаешь, выдаешь стратегическую информацию!
— Монторо? — растерянно повторил в трубке Паоло. — Боюсь, до этого пункта самолеты из Нью- Йорка не летают.
— Ну, тогда позвони мне часов через шесть. Возможно, я буду знать.
— О'кей, — повеселел Паоло: его не отшили, у него остается надежда! — Я обязательно позвоню.
Когда Катя нажала «отбой», Ленчик набросился на нее с упреками:
— Я тебе зуб даю, Паоло не просто так звонил! С кем-то из бандитов он связан! Он что-то от нас хочет!
— Ага, опять вмонтировать в твои туфли радиомаячки, — усмехнулась Катя и втопила в пол педаль
