глаза:
— А вы, Татьяна Валерьевна, я знаю, любите кофе? Хотите, я сварю вам двойной, улучшенный?…
«До чего же приятно!» — Таня изо всех сил сдерживается, чтобы не хлюпнуть носом.
И тоже изо всех сил убеждает себя — не вскипать от радости. Хватит уже, научила жизнь: не верь словам, не верь глазам своим — верь только тому, что есть на самом деле.
«И вообще — я теперь всегда буду помнить: у каждого человека есть свой камень за пазухой. А также свой скелет в шкафу. Вон моя бывшая секретарша Наталья как меня обхаживала, какие комплименты отвешивала — в глаза. А что на деле оказалось?! Предательница и сволочь. Мстила мне — и с кем?! С моим же любовником, с человеком, которому я верила… В общем, совсем неважно я еще разбираюсь в людях… Плохо их знаю и понимаю. Взрослей надо быть. И дальновидней».
…Таня очень удивилась, когда отчим рассказал ей, что «скелеты», оказывается, есть почти у всех ее сотрудников, — а ей-то казалось, что она знает их как облупленных! Всегда думала, что ее коллектив — вот он, весь на ладони, простой, понятный и «прозрачный»… Но в ходе своего недолгого следствия отчим сумел — Таня даже не представляла, каким образом, — найти в жизни каждого этот самый «скелет».
Кто бы мог подумать, что Полина — кажется, совершенно не способная на любовь и тем более на страсть — никак не может пережить того, что ее молодой человек ее бросил. Что она не только пьет антидепрессанты и регулярно посещает психолога, но и до сих пор, через подруг и знакомых, следит за каждым шагом изменщика. И погружается в черную тоску, когда узнает, что тот проводит время с другими девушками… «Я попробую убедить ее, что этот подонок не стоит ее мизинца!»
Хотя… хотя, наверно, лучше ничего не говорить. Пусть Полинка считает, что никто ее секрета не знает. Человеку ведь куда приятней верить, что его тайны остались при нем.
Так что пусть Родя Щапов по-прежнему врет, что два раза в год он ездит в Финляндию — а вовсе не в исправительно-трудовое учреждение двадцать три дробь пятнадцать в Карелии, где отбывает срок его мать. А Мишка Колпин — бахвалится, что «я пью, когда хочу и сколько хочу». Хотя на самом-то деле у Мишки серьезные проблемы с алкоголем, он уже два раза пытался кодироваться, но это пока не помогает, и каждый отпуск он говорит, что едет в деревню к родственникам, а сам закрывается в своей квартире и пьет без просыху все две недели…
Нет, совершенно не нужно, чтоб сотрудники знали, что ей о них все известно… И вообще, давно пора вырасти. Стать более закрытой. И научиться просто улыбаться и поддерживать легкий, ни к чему не обязывающий треп, ни к кому не лезть в душу и свою душу не раскрывать…
Так оно будет всем спокойнее.
— Отличный торт! — похвалила Татьяна. — И кофе просто шикарный, спасибо!
— Ну, за возвращение! — Тема поднял в приветствии кофейную чашку.
— За встречу! — подхватила Таня.
— Вы ведь вернетесь к нам, да? — с невинным видом уточнил Тема. — На ту же должность?
— Не знаю, Темочка, — улыбается Таня. — Я еще не решила.
— Но с шефом вы уже говорили? — не отстает он.
«И еще: никогда не нужно выдавать лишней информации. Я не буду рассказывать, что мы встретились с бывшим шефом по его инициативе в клубе „Ален Делон“. И Андрей Федорович очень просил меня вернуться и обещал в полтора раза повысить зарплату. А кроме того, рассказал, что ему удалось „утрясти вопрос с Брячихиным“…
— Утрясти? — удивилась тогда Таня. — Как это?
— Ты что, Садовникова, телевизор не смотришь?
— С некоторых пор меня от телевидения тошнит.
— Зря, Брячихин там блистал. Я устроил ему три эфира, на трех центральных каналах. В прайм- тайм, с солидной скидкой. И он имел успех. Каждый раз говорил в камеры одно и то же: «Теперь все знают, что у меня было тяжелое детство. Я дрался с пацанами, воровал яблоки и был заводилой в компании хулиганов. Поэтому я знаю, как навести в Москве порядок».
— Чистая демагогия.
— Да, лучшая защита — это нападение. Но ничего не поделаешь, есть у человека харизма. После телеэфиров рейтинг у него вырос на семь процентов. Так что нам удалось собственный прокол обратить ему на пользу. Брячихин рад до соплей и нас с тобой больше не тронет…
— Перед тобой за свои броски кофием извинился?
— Ну, что ты! Такие люди никогда не извиняются. В отличие от нас, гнилых интеллигентов…
…В сущности, ведь и Андрей Федорович перед ней тоже не извинился — и потому Таня сомневалась, вернется она в агентство или нет. Обещала прийти осмотреться. А параллельно беседовала с хэд-хантерами по поводу работы в других рекламных фирмах. И раздумывала: «Может быть, хватит работать на дядю? Пора набраться смелости и открыть свое дело? Не обязательно связанное с рекламой? Кое-какие идейки у меня есть».
— …Так вы возвращаетесь? — не отступает Артем.
— Тема, ты помнишь, что было с любопытной Варварой? — смеется Таня. А потом обращается ко всем: — Спасибо за теплый прием. Могу сказать одно: я по вам по всем очень скучала!
Тане очень хотелось закончить историю красиво.
Сначала — отомстить тем двоим, что ее предали: бывшей секретарше Наталье Соколовой и бывшему любовнику Максу Мезенцеву.
А потом — как следует отдохнуть. Улететь куда-нибудь к черту на рога — например, на тихие, далекие от бурь цивилизации Мальдивы. Одной, без компании — она слишком устала от людей и слишком сильно в них разочаровалась. Просто валяться на песке, никого не видеть и ни о чем не думать. И высушить под тропическим солнцем ужасные воспоминания…
Макс, Макс… Какой же он оказался сволочью! Притворялся, был милым, любящим, старался сделать ей ребенка — и ради чего?! Ради своей работы на Птушко, ради денег! Интересно, сколько они ему заплатили? Не иначе как тридцать сребреников… Как бы она хотела убить его, уничтожить — без всяких киллеров, собственными руками!
Мысли о мести грели, а фантазия рисовала самые страшные кары, обрушивающиеся на Наталью и Макса. Вот эти двое лежат в постели — а в комнату вдруг врываются пятеро в черных масках, и… Или: эти двое, опять же в койке — а в квартиру входят хмурые люди в белых халатах и строгими голосами говорят, что они — из Центра профилактики СПИДа и что, по их данным, один из многочисленных партнеров Натальи ВИЧ-инфицирован… А можно и так: порасспрашивать знакомых и выйти через них на толкового хакера. И дать ему задание — взломать по сети какой-нибудь банк, посерьезней, из бандитских. А деньги со счетов банка перевести на счета Макса. Пусть он потом объясняется с банковской «крышей»…
В общем, придумать можно все, что угодно. И организовать — тоже. И помощников найти — те же Синичкин или Полуянов сто пудов не откажутся. Таня несколько раз даже снимала телефонную трубку — звонить, просить, организовывать… Но каждый раз что-то ее останавливало. А что — она и сама не понимала.
Опасения, что Мезенцев и Соколова ответят ей встречной гадостью? Совсем нет. Макс и Наталья — не те фигуры, которых стоит бояться. Страх, что она переборщит с местью и у нее самой будут проблемы с бандитами или законом? Тоже нет. Во-первых, она умна и никаких проблем не допустит, а во-вторых, случись что — Валерочка ее из любой истории вытащит… Нет, тут было что-то другое, а как описать это другое? «Я слишком их презираю, чтоб с ними связываться? Или — они меня так обидели, что я даже думать о них не хочу? Или — просто интуитивное, седьмое чувство, что дерьмо лучше не трогать? А может — просто время для мести еще не пришло?»
Но, скорее всего, ее останавливает то, что она очень хорошо поняла в истории с Птушко: когда человек пытается мстить, получается, что его действия, вольно или невольно, затрагивают других, совсем посторонних и абсолютно невинных людей, и они, без вины виноватые, страдают неизвестно за что. За
