Черединский нафантазировал, чтобы найти предлог пораньше смыться с работы.
* * * — Вася, Васенька, что же нам делать?!
— Не знаю. Не знаю я. Представления не имею.
— Может, опять в милицию позвонить?
— Ну, и что они тебе скажут ?
— Просто… Напомним…
— Не надо их дергать. Они бы, если что нашли, сами б позвонили.
— Но я не могу, не могу просто сидеть сложа руки и ждать! Понимаешь ты это или нет ?!
— А что ты предлагаешь?
— Я не знаю. Не знаю! Ты же у нас мужчина — ты и решай!
— Люся, успокойся, пожалуйста.
— Тебе хорошо говорить! Конечно! Это ж не твои дети, а мои!
— Люся, ну что ты болтаешь такое?.. Перестань! Как у тебя язык поворачивается?! Ты же знаешь, как я люблю и Валечку, и Сашеньку…
— Да?! Почему-то, глядя на тебя, этого не скажешь. Особенно судя по тому, как ты тут сидишь котлеты уплетаешь. Спокойный; словно удав!
— Люся, ну что я могу сделать?
— Что ты можешь сделать!.. Да мне от тебя ничего не нужно. Ничего!
Она без сил опустилась на кухонную табуретку и тихо заплакала.
— Люсь, ну не надо…
Она продолжала плакать.
Он осторожно отодвинул тарелку с недоеденными макаронами и куском котлеты.
— Знаешь, Люсь, я с мужиками нашими из гаражей договорился. Сейчас, пока еще светло, мы пойдем прочешем весь берег Танаиса. От Мотылевской до самого Третьего квартала. А где не успеем посмотреть, завтра с утра пойдем. Я на завтра отгул взял. И мужики все мои — тоже.
— А что ж ты раньше-то молчал? — сказала она, по-прежнему всхлипывая, но сквозь слезы на ее лице проявилась робкая улыбка.
— Не знаю, — пожал он плечами и тоже попытался улыбнуться.
— А можно я с вами пойду?
— Ты? Зачем, Люся?
— А что, предлагаешь мне одной сидеть дома и тупо ждать?!
— Ну… Я не знаю… — растерянно бормочет он. — Как ты пойдешь? Тут ведь по-всякому бывает… Может, мы Вальку и Сашку не самих найдем, а… Ну, тела ихние короче…
По тому, как жена вздрогнула и залилась слезами еще пуще, он понял, что сморозил глупость, и испуганно заорал:
— Люся! Люся! Да ты не слушай меня! Не слушай язык мой поганый! Сам не знаю, что несу. Да все будет нормально, Люся! Да живы, живы они! Я уверен!
