Далее автор книжки ударялся в описание будущего бизнеса миссис Шеви. Супруги – владельцы нового канала наняли лучших телевизионных менеджеров и промоутеров, продюсеров и режиссеров, сценаристов и ведущих…
'Пола, – продолжал автор, – не имела ни малейшего представления о том, как делают телевидение. Зато здравый смысл и жизненный опыт подсказали ей: какое телевидение смотрят. Смотрят в трейлерах, где живут сезонные рабочие. Смотрят в общежитиях колледжей и университетов. И в гостиных домов, снимаемых менеджерами, 'белыми воротничками'. И – на кухнях богатых особняков, где полновластно хозяйничают наемные кухарки и горничные.
И Пола, со своим сверхъестественным чутьем, собиралась дать всем этим людям именно тот телевизионный продукт, который они хотят увидеть.
Тщательно организованные утечки в прессу извещали время от времени о планах Полы. Школьники и студенты, к примеру, должны были получить первое в Америке 'реалити-шоу' под названием 'Не отводя глаз': трое юношей и три девушки три месяца жили в общей квартире под постоянным прицелом сорока восьми видеокамер.
Домохозяйкам предназначались сериалы 'Приемный покой' и 'Тайны нашего квартала', а также ток-шоу 'Расскажу о себе все', в котором известные люди страны будут делать в прямом эфире шокирующие признания о собственной жизни.
А университетским интеллектуалам и нью-йоркской богеме адресовался мистический сериал 'Маллхоланд-драйв' самого Дэвида Линча…'
Дима откинулся в самолетном кресле.
'Вот чертова баба! – с раздражением (хотелось курить) подумал он о Поле. – Американской Золушке показалось мало одного прекрасного принца и одного замка. Она любит захватывать, пережевывать и переваривать новые королевства и новых принцев!'
Угол Диминого лэп-топа задел толстяка в соседнем кресле. Тот, не открывая глаз, угрожающе пробормотал:
– Ты ударил меня по ноге.
– Извини, – кротко ответил Дима, и толстяк удовлетворенно вздохнул и опять уснул.
…Итак, старт нового телевизионного сезона ожидался для И-би-си многообещающим. Но тут случилось непредвиденное…
' – 8 четыре часа утра четвертого января девяносто четвертого года, – начиналась следующая глава, – у дежурного портье нью-йоркского 'Риджент-отеля' раздался звонок прямой связи с президентским номером. Портье немедленно снял трубку. Президентский номер занимали мультимиллионер мистер Вагнер и его невеста миссис Шеви. Парочка приехала сюда из Степлтона, чтобы именно в этой гостинице подготовиться к банкету по случаю своего бракосочетания. Звонок портье ранним январским утром, похоже, никак не должен был входить в планы будущей четы.
Портье взял трубку и услышал взволнованный голос госпожи Шеви:
– Немедленно вызовите врача! Мистеру Вагнеру плохо!!.
Врач прибыл в президентский номер через три минуты.
Еще через пять минут в апартаменты спешно поднялась бригада 'Скорой помощи'. Однако было поздно.
В семь утра секретарь мистера Вагнера сделал заявление для прессы, в котором говорилось, что Руперт Вагнер скончался в президентском 'сьюте' отеля 'Риджент' в три часа пятьдесят минут ночи, во сне. Причина смерти – обширный инфаркт'.
'Доигрались', – с некоторым злорадством подумал Дима (уж не видел ли он в мистере Вагнере соперника, уж не имел ли он наглость заочно ревновать к нему?).
Далее он прочитал, что мистера Вагнера похоронили очень скромно, на его родине, в Австралии, близ родовой фермы, откуда он начинал свое восхождение. На похоронах присутствовали согласно последнему волеизъявлению покойного только его мать, восьмидесятилетняя старушка, и безутешная невеста – миссис Шеви.
А в тот самый день, когда тело мистера Вагнера предали земле, в Нью-Йорке вышел в свет номер газеты 'Сан'. На первой ее странице был снимок умершего миллиардера – живого, веселого, в объятиях счастливой Полы… А поверх снимка шли аршинные буквы интригующего заголовка: 'РУПЕРТ ВАГНЕР УМЕР ОТ ПЕРЕДОЗИРОВКИ?'
В статье бульварная газета сообщала со ссылкой на двух неназванных патологоанатомов, что в крови господина Вагнера (действительно скончавшегося от обширного инфаркта) было обнаружено такое содержание алкоголя, которое соответствовало примерно одному литру выпитого крепкого спиртного – водки или виски.
Кроме того, на внутренней стороне ноздрей господина Вагнера были обнаружены частицы кокаина. А на его теле 'следы (как выразился патологоанатом) жестоких сексуальных игр'.
Сенсацию немедленно подхватили другие средства массовой информации. Результаты их 'независимых расследований' сводились, в общем-то, к одному и тому же. Итог первый: ранее, до встречи с госпожой Шеви, мистер Вагнер вел жизнь добропорядочного буржуа.
В алкогольных, наркотических и сексуальных излишествах никогда замечен не был. Второй: остановку его немолодого сердца вызвала бурно проведенная ночь – ночь, полная алкоголя, наркотиков, секса. Ночь с Полой… Далее не произносился, но сам собой напрашивался вывод: виновницей гибели Вагнера является, следовательно, его неукротимая невеста – Пола Шеви.
За пару дней Пола, которая была всеамериканской героиней со знаком 'плюс', стала героиней со знаком 'минус'. Былой образ – Золушки, ставшей принцессой, – теперь усердно перекрашивали на иной: хищницы, что сумела растлить добро порядочного австралийца.
Публикаций, направленных против госпожи Шеви, становилось все больше. Обвинений в ее адрес – тоже.
По своему обыкновению, она сама не давала никаких комментариев для прессы. Безвылазно находилась в своем особняке в Степлтоне, на Марин-драйв, восемьдесят восемь-четырнадцать.
К хору голосов, обвиняющих Полу, подключились семеро детей (уже взрослых) господина Руперта Вагнера от трех предыдущих браков. Первые три его жены также подливали масла в огонь. На все лады, наперебой, расписывали они скромность и умеренность своего бывшего супруга.
Было оглашено завещание покойного. И…
Мистер Вагнер оставлял по семь миллионов долларов каждому из семи своих детей и по миллиону долларов – каждой из бывших жен. Другие его наличные и ценные бумаги отходили разнообразным благотворительным фондам. Вся его медиа-империя переходила, в разных долях, в руки пятнадцати наиболее успешных топ-менеджеров, управляющих гигантской компанией.
Поле Шеви из всего гигантского состояния господина Вагнера не досталось ничего.
Бульварные газеты разразились новой серией воплей.
Их общий настрой выразил заголовок в 'Нейшн энкуайер': 'ПОЛА ПРОСЧИТАЛАСЬ!'
Дима перевел дух. От английских букв на экране ломило глаза. Часы уже показывали шесть часов вечера по-московски – однако солнце в иллюминаторе светило так же ярко, что и в десять утра, когда он улетал. Самолет приближался к Новому Свету с той же скоростью, что и дневное светило.
Сероватая непроницаемая гряда облаков лежала далеко внизу.
Стюардессы объявили по бортовой трансляции, что скоро пассажирам будет подан обед.
…Последняя глава книжки оказалась самой маленькой. Собственно, это было, как понял Дима, что- то вроде эпилога. Эпилога – будто бы жизнь или, во всяком случае, деятельность Полы Шеви уже остались позади.
Пола Шеви, сообщал биограф, проживает нынче в доме в Степлтоне, на Марин-драйв, восемьдесят восемь-четырнадцать. Ведет в основном уединенный образ жизни. Ее уединение делят с нею верный секретарь Пьер и служанка Венера. Порой Пола принимает гостей – как правило, представителей богатых семейств Степлтона. Она увлекается карточными играми, а также мистикой и спиритизмом. Примерно раз в неделю составляет у себя дома партии в покер.
Каждую осень госпожа Шеви отправляется в путешествие. Ежегодная ее поездка занимает обычно два-три месяца и обязательно включает в себя посещение Монте-Карло (знаменитого казино) и Австралии
