единственный экземпляр!
Надя прекрасно знала библиотечный закон бутерброда. Единственный экземпляр может пылиться в хранилище годами – но как только его возьмет для себя сотрудник (естественно, безо всякого письменного требования), тут же начинается обвал читательских заказов именно на эту книжку. И диспетчер с ног сбивается в поисках неизвестно куда исчезнувшего труда. А сотруднику, взявшему злополучную книжку, потом дают втык за 'нарушение читательского процесса'.
Так что придется с рефератами в единственном экземпляре разбираться в первую очередь.
Название кандидатской диссертации Васина звучало непонятно: Опыт внутрижанровой дифференциации и структурных особенностей дидактических произведений древнерусской литературы. Написан реферат был сложно и путано, а каждое предложение состояло, Надя для интереса подсчитала, как минимум из пятидесяти слов.
Она честно пыталась вникнуть в смысл васинского труда, ломала глаза над мелким, слепым шрифтом, но быстро отчаялась: полет мысли господина Васина оказался ей не по зубам.
Надя досадливо отложила внутрижанровую дифференциацию и перешла к автореферату докторской. Не зря говорят, что кандидатскую полагается писать как можно непонятней – а докторские излагают уже более человеческим языком.
Васинская докторская действительно и называлась попроще ('Эволюция средневекового мировоззрения и развитие древнерусской литературы'), и читалась лучше. Надя даже увлеклась, хотя средневековое мировоззрение, равно как и древнерусская литература, ее мало интересовали.
Она просматривала автореферат – но пока не понимала, что, собственно, ищет. Узнает сферу васинских интересов? Выясняет уровень его образованности и таланта? Его научное кредо? Все это ей, собственно, и не нужно… Но Надя чувствовала – может, то была интуиция: именно в тощих васинских рефератах ей предстоит найти ключ к заданию Полуянова.
Сначала Надя просмотрела сноски: наверняка Васин цитирует в своем автореферате многочисленных коллег и соратников – может, встретится знакомая фамилия?
Может, кто-то из цитируемых преподает у них в библиотечном? Шанс, конечно, слабенький, но круг ученых, славяноведов, просто обязан быть узким!
Но пока ей не везло: Васин в основном цитировал крупных специалистов: Кузнецова, Бахтина, Лихачева.
Демонстрировал знание зарубежных источников. Или же упоминал вовсе незнакомые Наде фамилии.
Однако… Чаще всего, чуть не на каждой странице, Васин ссылался на некоего Пыгалова: 'Пыгалов. См, там же… Цит, по… Указ, соч…'
'Чем это Пыгалов так моему Васину полюбился?' заинтересовалась Надя.
Она вернулась к тексту и поняла, что Васин с Пыгаловом активно полемизируют. Или переводя с научного языка на современный русский – Васин своего оппонента чисто конкретно мочит.
'Как ложно предполагает профессор Пыгалов… Не вполне корректные утверждения проф. Пыгалова… Данный вывод проф. Пыгалова, на наш взгляд, стоит считать преждевременным…'
Надя раскраснелась. Вот, кажется, оно, – верное направление… Она немедленно захлопнула автореферат и снова отправилась в хранилище. Практиканточка кинулась ей навстречу, ее глаза смотрели жалобно: 'Надежда Кирилловна, тут на авторефераты Васина заказ поступил, а они в единственном экземпляре…'
– Знаю, – важно кивнула Надя. И подумала: 'Ну, вот, закон бутерброда опять сработал'. Протянула брошюрки-рефераты:
– Забирай, возвращай на место.
И сделай мне быстренько такую же подборку на Пыгалова И. Е.
Практикантка покорно склонила голову, а Надя радостно подумала: 'Ай да я! Чем не командир, чем не директор библиотеки!'
С Пыгаловым Наде действительно повезло. Во-первых, ее предположения подтвердились: тот действительно являлся ярым научным оппонентом Васина. Его труды пестрели столь же едкими фразами: как не вполне верно предполагает профессор Васин… Полемика между учеными велась яростная, и, как прикинула Надя по датам публикаций, тянулась она уже не одно десятилетие.
'Наверняка они и по жизни друг друга терпеть не могут', – решила Надя. И задумалась: 'Как бы мне к этому Пыгалову подобраться? Он, наверное, много интересного о своем оппоненте рассказать может…'
В родном библиотечном Пыгалов, к сожалению, не преподавал, зато в сферу его внимания, помимо древнерусской литературы, как ни странно, входил Булгаков.
'Странный у него круг интересов… Но для меня – очень удачный', – порадовалась Надя.
Пыгалов даже являлся автором крохотной брошюрки: 'Сравнительный анализ стиля 'Записок юного врача' и рассказа 'Морфий'. Надя любила Булгакова и брошюрку прочитала с интересом, хотя никаких особых различий, на ее взгляд, в стиле этих рассказов не было.
Но Пыгалов, поди ж ты, углядел разницу и в настроении, и в синтаксисе, и в интонации. Его аргументы особым полетом не блистали, но написана книжечка была крепко, с множеством сносок и явным знанием материала. Ну вот: нашлась у нее с профессором точка соприкосновения.
Надя подождала, пока Дарья Михайловна уйдет на обед, и нашла в справочнике телефон МУГНа. После томительных переговоров с вежливыми девицами в ректорате и деканатах она наконец получила номер кафедры славяноведения. И о чудо! Трубку снял сам профессор Пыгалов.
Надя глубоко вздохнула и представилась:
– Меня зовут Надежда Митрофанова, я аспирантка (чуть-чуть приврем!) библиотечного института. Игорь Евгеньевич, я с большим интересом (как же без реверансов?) прочитала ваши труды по Булгакову Какие?
И брошюру, и тезисы к научным конференциям, и главы в учебниках… Вы могли бы уделить мне полчаса времени? Дело в том, что я готовлю спецкурс по русскому рассказу девятнадцатого-двадцатого веков и сейчас сравниваю 'Записки врача' Вересаева с соответствующими рассказами Булгакова… Да, я полностью с вами согласна, тема – исключительно интересная… Завтра не можете? Очень жаль. Тогда послезавтра? На вашей кафедре? С удовольствием. В какое время?
Вернувшаяся с обеда Дарья Михайловна застыла на пороге зала. Ее уши, как на долю секунды показалось Митрофановой, сделали еле уловимое движение и приняли форму локаторов. Ох, чего б ей наврать-то?! Ладно, что-нибудь придумаем.
Надя виновато улыбнулась начальнице и закончила разговор:
– В три? Большое спасибо, я обязательно буду.
Дарья Михайловна сию секунду приступила к допросу:
– Куда это ты собираешься?
Надя приняла скромный вид и объяснила – почти правдиво:
– Да вот, курсовую по Булгакову пишу. Напросилась на консультацию к профессору Пыгалову, в МУГН.
– О, к самому Пыгалову! Молодец, – похвалила Дарья Михайловна.
По тону начальницы Митрофанова поняла, что та ни о каких Пыгаловых и не слыхивала. Но как шефиня лицо держит – умница, учиться у нее надо!
До послезавтрашней консультации оставался еще вагон времени. Надя освежила в памяти 'Записки врача'
Вересаева и рассказы Булгакова – много времени это не заняло, память у нее хорошая. Чем бы еще заняться?
Может быть, пока поискать к Васину дополнительные подходы? Со стороны работы профессор будет изучен – может быть, пока попробовать подобраться к нему с тыла, использовать знание домашнего адреса?
Может, ей покрутиться по месту жительства Васина, расспросить соседей? Нет, не выйдет: пошлют – в лучшем случае. В худшем же – милицию вызовут. Потому как праздношатающийся человек с дурацкими вопросами всегда вызывает подозрение.
