крепостные мужики, да и те не графские были, а черт знает чьи. Или это не дает покою давний урок, преподанный босоногой девчонке: как должно собирать в букет полевые цветы.
***
Козе Беляне и в голову рогатую не могло войти, что ее диковатая морда в полумраке бабушкиного хлева на аукционе в манеже будет куплена за две с половиной тысячи зеленых. Зелень коза уважала, но совсем иного рода, американские доллары оставляли ее равнодушной. А для Лариона успех на аукционе обернулся не только получением приятной суммы, но и крупным заказом, о каком другие художники только мечтать могут. Роспись конференц-зала в пятизвездочном отеле – это тебе не персональная выставка, хоть бы и в областном центре. Это деньги, причем по-настоящему серьезные. Точные условия договора являются конфиденциальной информацией, так что незнающий – пусть гадает.
Сама роспись делалась кистью, а не с помощью аэрозольного баллончика, как сейчас многие любят. Стены украшались русскими пейзажами, без лубочных хороводов, безо всяких красных молодцев и добрых девицев. Работал, не халтуря, и получилось подходяще, как сказали бы на деревне. Стыдиться нечего. Гордиться тоже особо нечем. Зато – деньги. Большие.
В деревню Ларион вернулся уже осенью. Отдыхать. А вернее, наверстывать упущенное за денежной работой. Бродил по окрестностям, вглядывался в пожухлую серость некошеных лугов и праздничные пятна отав, там, где кто-то прошел с косой, готовя сено непроданной покуда Буренке. Ходил на лесосеку, писал раздолбанную лесовозами колею, грязь и древесный лом. С набиркой и этюдником бродил по брусничнику. Капа Фомина, двоюродная тетка, рассказывала: «Ларьку нашего седни в лесу повстречала. На пенечке сидит, карандашиками цветными чиркает, ровно дитя. А ягод в набирке вот стоконько, на два пальца. Я старуха, и то какую корзинищу приволокла, а у него картиночки на уме. Картинки картинками, кто их еще купит, а ягоду всегда продать можно. Да и самому пригодится, зима длинная, все подберет». Дед тоже был недоволен. На зиму Ларион-младший березовых дров купил – две полных коляски, а колоть и складывать подрядил Вовку с Генкой. Здоровый парень, мог бы и сам, так нет, уселся на чурбачок и стал рисовать, как другие работают. И Мотря тоже хороша, защищает бездельника: ему, мол, руки беречь надо. Работа рук не портит, а бар у нас в роду вовек не бывало. Бары вона за Пашиной ухожей жили, да повывелись. Одна пустошь осталась.
На Барскую пустошь Ларион ходил частенько. Осенние дожди налили колеи водой, добираться приходилось в резиновых сапогах. Лесники и егеря, пробившие лесные колеи, теперь тоже въехать в лес не могли. Они оставляли машины по деревням под присмотром старух и, обратившись в охотников, топали в ухожу своим ходом. Берегись боровая птица и заяц-горюн, грохают в осеннем воздухе меткие выстрелы…
Дедушка Ларион за гумнами сидит, караулит зайку воровского, что за капустой крадется. А внучок Ларион – живописец, а не живобоец, от него никому вреда нет. Даже лиса-огневка, увидав, чем Ларион занимается, в лес не метнулась. Мышковать бросила, хвост трубой распушила, красуется: давай рисуй, как следует быть.
Призрачная усадьба на Ларионовых картинах больше не появлялась, но что-то он там видел, потому как ходил задумчивый, а однажды собрался и поехал в райцентр, знаменитый на всю Новгородчину мастерами, рубившими бани и колотившими дачные домики.
Местный предприниматель богатого заказчика выслушал, нимало не удивившись. Кто платит, тот и заказывает. Пощелкал на калькуляторе, назвал сумму – не точную, а порядок величины. Точные суммы в прейскуранте на типовые изделия, а тут заказ персональный, на него цены отдельные, с кондачка их не определишь. Вроде бы частности, но от них цена очень зависит. Вот, скажем, лес, из которого строить. Если брать первый попавшийся, то строительство выйдет по восемь тысяч за квадратный метр. А если брать лес просушенный, то дороже. А можно стены из клееного бруса класть, но это окажется дороже чуть не в десять раз. Зато и дому сноса не будет; так что некоторые заказывают. Но я рекомендую из обычного бруса – самая прогрессивная технология и цена та же, что и у кругляка. Итак, что решаем? Заранее просушенный кругляк… хорошо, записываем. А зачем непременно нужна тесовая крыша? Металлочерепица или, скажем, ондулин, практичнее и в конечном счете выйдет дешевле. Нет? Хорошо, будет тесовая. Стены тоже тесом обшивать? Вагонкой наряднее… вы на рисунок-то поглядите, на фотографии… Вот и отлично, значит, вагонкой обошьем. Резьбу: потолки, карнизы, балкон – это уже с мастерами договаривайтесь; работа тонкая, художественная… ну, конечно, вы это лучше меня понимаете. Мастеров предоставлю самолучших, такой заказ бывает не часто, а им тоже бытовки колотить скучно. Вот посмотрите, этот узор называется «ромб», а этот – «паутинка». На потолок в большом зале очень рекомендую. Наружные стены в какой цвет красить? Натуральное дерево оставить? Отлично. Но тогда нужна пропитка, чтобы не сгнило все в первый же год. Мы используем «антижук». Нет, что вы, он не только против короеда, просто мы его так называем, а официальное название: «Антибиозащитный состав КСД». Еще советую морилку. Дерево все равно будет темнеть, а так цвет не серый и поприятнее. Хотите, можно специальным лаком покрыть для наружных работ… что вы, лаки бывают ненавязчивые… впрочем, это дело неспешное, потом попробуете на отдельной дощечке: понравится, так и сделаем… Ох, что ж вы так далеко строиться задумали? Могу местечко порекомендовать замечательное: у самого озера и бор вокруг сосновый… нет, что вы, я не настаиваю, где скажете, там и построим. По зимнику материалы завезем, чтобы дорогу не портить, а к августу под крышу подведем. Тут вроде от Гусева проселок есть? Ага… и два километра по лугу. Я смотрю, тут на карте ручей обозначен – там как, проехать можно? Ну, если жигуленок проходит, то наша развозка тем более пройдет. Все-таки далековато вы решили строиться, зимами придется сторожа держать, а то вам весь дом разграбят. Напьются местные пацаны и пойдут бомбить. Я понимаю, что там пять километров, а все-таки поберечься не мешает. С электричеством как будете обходиться? Линию за пять верст тянуть себе дороже станет. Я советую собственный генератор, на солярке. Вот тут, где службы, поставить. Это конюшня, я так понимаю, в ней гараж будет… это банька, а вот сюда впишем сарайчик бревенчатый, и в нем – генератор. Кабель незаметно проведем, чтобы внешний вид не портил. Кстати, как насчет водопровода? Здесь у нас родник, насос поставим…
Услыхав прикидочную сумму, Ларион охнул внутренне, но не отступил. Прощай отдельная московская квартира и приличная иномарка взамен задрипанной семерки. И с поездкой в Италию он тоже в пролете. А впрочем, много ли в Италии корысти? Вон, Сильвестр Щедрин – какой талант был! А уехал в Италию – и что осталось? Этих гаваней в Сорренто, что собак нерезаных. Нет уж, где родился, там и пригодился, обойдемся без итальянского полдня.
Есть такой поганенький анекдотец: «Папа, а почему мы в говне живем? – Родина, сынок!».
Так вот, не хочешь жить в говне – бери лопату и разгребай. А если предпочитаешь сбежать в Сорренто и оттуда кривить мордашку на российское убожество, то скатертью тебе дорога. Только тогда нечего корчить из себя русского. Продал первородство за гамбургер – ну и жри.
Восстановить пригрезившуюся усадьбу стало для Лариона неотвязной мечтой. На всю Россию сохранился ныне десяток барских имений, прославленных некогда своими обитателями. Михайловское, Болдино, Спасское-Лутовиново… еще пяток святых мест. Шахматово даже заново отстроили после революционного разгрома. А остальные места – кто их будет восстанавливать? Жили люди, не последние в отечестве – а не стало, и памяти нет. А ведь их было много… Посреди серого армячного моря, промеж курных изб, пьянства и скучного мата поднимались дворянские усадьбы – островки настоящей красивой жизни. Там читали книги, звучала музыка, ходили изящные женщины и нарядные дети. Тысячи, десятки
