и кое-что запомнишь.
— Так если я все на лбу вырублю, то буквы слишком мелкие выйдут. Прочитать все равно не получится, — ответил омоновец.
Мой хозяин застонал.
— Это он пошутил, — подсказал Попов и укоризненно посмотрел на Жомова. — Вань, ты бы, серьезно, помолчал, если дельного предложить не можешь.
— Ну и хрен с вами! — обиделся Иван. — Я обстановку разрядить пытаюсь, а они тут куннилингус устроили.
— Кого устроили?! — разом повернулись к нему все прочие участники диспута.
— Куннилингус, — удивленно посмотрел на друзей омоновец. — Что, не знаете? Это же когда много ученых врачей у постели больного диагноз ставят.
Вот тут уж заржали все. Попов скатился со своего лежака и принялся кувыркаться по полу, издавая такие звуки, которым бы позавидовал и индийский слон, страдающий хронической икотой. Мой хозяин забился в конвульсиях, достойных профессионального эпилептика. Эльф в приступе хохота так открыл рот, что едва целиком не проглотил персик, отгрызть кусок от которого ему никак не удавалось. И лишь один Ахтармерз брезгливо смотрел на смеющихся. Да и то только оттого, что его расе смех в частности и чувство юмора вообще чужды и непонятны. По крайней мере, видеть, как шутил Горыныч, мне ни разу не удавалось.
— Вы чего ржете, уроды?! — не выдержал омоновец.
— Ваня, то, что делают врачи у постели больного, называется консилиум, — с трудом переводя дыхание, пояснил мой Сеня. — Куннилингус — это немного из другой оперы. Хотя, если говорить о наших государственных больницах, консилиумы можно называть и так.
— А что такое куннилингус? — поинтересовался Ваня.
— У Ленки у своей спроси. Может быть, она хоть чуть-чуть тебя поумнее, — предложил Рабинович.
— Ты мою Ленку не трожь! — рявкнул омоновец.
— А ну-ка, успокоились оба! — неожиданно обнаружил в себе командные способности Попов и, не давая возможности Сене с Жомовым прийти в себя от удивления, сменил тему: — Лориэль, а что могло тебя твоих способностей лишить?
— Скорее всего, как я уже говорил, это то, что он когда-то сделал, — подал голос Ахтармерз. Все повернулись к нему. — Вспомните, наш уважаемый эльф недавно говорил, что его за что-то отстранили от работы. Может быть, причина в этом?
— Вы посмотрите, какой умный ребенок! — восхитился мой хозяин и посмотрел на Лориэля. — А Горыныч может быть прав. Колись, перепончатокрылый, чего ты напортачил?
Несколько минут эльф мялся и ломался, словно одноразовая тарелка, а затем-таки рассказал, за что впал в немилость. Оказалось, начальство дало Лориэлю довольно простое задание. В одной из параллельных вселенных китайский ученый, фамилию которого я прослушал, никак не мог изобрести порох. То есть не просто не мог, а даже не пытался. Он, видите ли, на старости лет влюбился в дочку императора и вместо того, чтобы изобретать полезные вещи, взялся за выпуск механических соловьев, самодвижущихся мартышек и прочих прелестей, способных покорить девичье сердце.
Вся мировая цивилизация встала на путь, ведущий к катастрофе, а ученый и в ус не дул. Ситуацию нужно было срочно исправлять. Лориэлю дали два года местного времени на то, чтобы наставить старца на путь истинный. Маленький пройдоха посчитал, что два года — достаточно большой промежуток времени. Ну а поскольку он в тот момент пребывал в отличном настроении, то решил пошутить и подсунул китайцу учебник по химии для девятого класса. На русском языке! Решив посмотреть, что станет со старцем после изучения загадочной книги, Лориэль смотался в кабак в своем измерении, а когда вернулся, в подотчетной ему вселенной прошло около года.
Я, конечно, не ученый и в тонкости наук никогда не погружался, но что-то сильно сомневаюсь, что кто-либо способен сделать открытие, лишь рассматривая таблицу Менделеева. По крайней мере, если бы мне сунули ее под нос, не объяснив предварительно, что это такое, я бы даже палку-копалку с помощью этой, таблицы не изобрел. Лориэль тоже так думал. Однако он ошибался!
Когда эльф вернулся в Китай, ожидая увидеть, что ученый либо выбросил книгу, либо целый год ломает над ней голову, забыв про все на свете, его ждал настоящий шок. Старичок преспокойно сидел за письменным столом и разрисовывал листки бумаги всевозможными формулами. А в его лаборатории подопечные испытывали на пленных иприт, взрывали гранитные глыбы динамитом и строили бамбуковую «катюшу». Сам же ученый вплотную подходил к изобретению атомной бомбы.
Лориэль, ясное дело, ошалел и попытался устранить последствия своей шутки. Оказалось, что сделать это не так-то просто. Сколько ни старался маленький шутник, в одиночку справиться с этой задачей он не мог. Пришлось Лориэлю доложить по инстанциям и вызывать группу поддержки. К счастью, ученый не спешил публиковать все свои открытия, и с последствиями эльфийской шуточки справиться удалось. Правда, не до конца. Они все-таки дали о себе знать в разных мирах. У нас, например, развлечение Лориэля привело к тому, что началась самая длительная война между Китаем и Японией. Ну и еще кое- что.
Всего я не запомнил. В общем, маленький юморист, что называется, попал!
— Вот меня и отстранили от исполнения обязанностей вплоть до того момента, пока эксперты не вынесут окончательную оценку по этому делу, — закончил свой рассказ эльф. — Только не виноват я, и все тут! Не мог этот ученый что-либо понять из вашего учебника. Ему точно помогли. И я даже догадываюсь, кто именно. Вот, собирался с вами отдохнуть, бедами своими поделиться, а затем начать самостоятельное следствие по этому делу. И на тебе! Завис в этом измерении.
— Короче, влип. И мы вместе с тобой, — фыркнул Рабинович. — По-моему, вполне достаточное доказательство твоей безалаберности.
— Хотелось бы верить, что ты прав. Тогда нас отсюда сумеют вытащить, — обнадежил всех Лориэль. — Лет через сто.
— Нет уж, пусть лучше Рабинович ошибается, — торопливо заявил Попов. — Я сто лет не могу тут ждать. У меня скоро барбусы нереститься будут. Самочку отсаживать надо, — и осекся. — Сто лет?! Да столько не живут!!!
— Смотря кто, — с ехидной улыбкой констатировал эльф. — Мне, например, четыреста. И это еще даже не средний возраст.
— А у меня маме шестьсот, и все говорят, что она очень молодо выглядит, — дополнил Ахтармерз.
— Так, ну вы, может быть, сто лет и подождете. А вот нас такие сроки абсолютно не устраивают, — встрял в разговор мой хозяин. — Давайте лучше решим, что делать будем и как отсюда выбираться.
— Никак! — отрезал Лориэль. — По крайней мере, мне способ неизвестен.
Обычно после таких фраз всякие писатели говорят, что в комнате повисла гнетущая тишина. У нас ничего не висело! Во-первых, полуразрушенный зал комнатой нельзя было назвать. А во-вторых, после случая в Мезоамерике тишина в тех помещениях, где находились мы, висеть категорически отказывалась. Вместо нее в зал приперся аборигенский оркестр и принялся играть «Прощание славянки». Песня оказалась настолько в тему, что Жомов пинками выгнал музыкантов из зала, а вместе с ними и тех танцовщиц, что попытались под звуки российского марша танцевать па-де-де на мраморных обломках.
— Лориэль, а не ты ли говорил, что в каждой вселенной есть постоянные врата МП-переходов, которыми знающий человек легко может воспользоваться? — встрепенувшись после «Прощания славянки», проговорил Рабинович. — Ты же сможешь использовать эти врата, чтобы отправить всех по своим мирам?
— Смочь-то я смогу. Вопрос в другом: где эти врата найти? — Эльф тоже встрепенулся, почувствовав надежду. — Не потеряй я своих способностей, мог бы легко обнаружить примерное местоположение МП-перехода. А сейчас даже не знаю, в каком из миров этой самодостаточной системы нужно эти врата искать.
— А может быть, кто-то из местных богов сможет нам помочь? — предположил Ахтармерз.
— Может быть, кто-то и сможет, — задумчиво протянул Лориэль.
