когда он сказал, что теперь лучше будет слушать карканье ворон, чем вопли Сарасвати, я ему чуть голову не разбила. Так обидно за тебя стало, милочка, но я даже пошевелиться не могла. Он сковал меня чарами, когда я спала.
— Так, говоришь, и сказал? — изумилась Сарасвати. — Ну, его стоит простить. Очевидно же, что у этого типа совершенно нет музыкального слуха…
— Так, девочки! Полюбезничали друг с другом, обменялись приветствиями, и хватит, — встрял в разговор мой Рабинович, видимо, окончательно потеряв терпение от выслушивания насквозь пропитанных ядом любезных слов. — Хочется вам напомнить, что у нас еще кое-какие дела остались. Спасение этого мира, например.
— И возвращение моих способностей, между прочим, — встрял в разговор эльф. — Как ты думаешь, Кали, такой пустячок, как спасение твоей задницы, стоит того, чтобы снять с меня заклятие?
— А ты разве не знаешь… — начал было говорить Попов, но Кали так посмотрела на него, что Андрей стих и покраснел.
— Чего я не знаю? — вытаращился на него маленький дебошир.
— Лориэль, потом об этом поговорим, — попросил мой хозяин, но было уже поздно. Сарасвати вцепилась во фразу криминалиста, как кот в карася.
— Что случилось? — ласково поинтересовалась она.
Никто не ответил, тогда жена Брахмы повернулась к нашей четырехрукой девице.
— Милочка, действительно, пришельцы, и Лориэль в том числе, спасли твою жизнь. Может быть, тебе стоит отменить наложенное на них взыскание? Это же такой пустяк. Тебе только стоит сказать вслух: «свободны», — и наши гости избавятся от наказания.
— Да что вы все к ней прицепились? Хреново ей, — неожиданно вступился за богиню Жомов. — Она силу свою потеряла, а вы ей на психику давите.
Кали зашипела на него не хуже, чем кошка на кобеля. Ваня замолчал, но было уже поздно — он проговорился о том, о чем Кали предпочитала пока умалчивать. Да-а! Наш омоновец, конечно, всегда отличался тактом, воспитанностью и умением читать между строк. Сегодня он всем лишний раз доказал, что его дело — морды бить. Ко всему остальному Жомова лучше не подпускать. А рот ему и вовсе следует зашить!
В принципе, ничего страшного в том, что Сарасвати узнала о беде Кали, я не видел. Рано или поздно, но жена Брахмы получила бы информацию об этом. Но, насколько я понял, Кали как можно дольше хотела сохранить от всех эту тайну. Брахме и Вишну, так сказать, нашим нанимателям, о потере четырехрукой богиней силы сказать бы пришлось. Но Кали могла взять с них клятву хранить свою тайну до тех пор, пока это будет возможным. Хотя бы для того, чтобы узнать, кто именно будет распространять слухи об этом, и по ним найти похитителя. Ведь кроме него, нас и верховных божеств индусов о горе Кали никто бы не знал. Но теперь на этом плане придется поставить крест. Ведь давно проверено — что знает женщина, то знает весь мир. Саму четырехрукую мегеру за женщину можно было не считать. Или считать с натяжкой.
В общем, Жомов оказал нам всем медвежью услугу, что вполне естественно. Трудно ждать от медведя, что он будет вести себя как страус или барсук. Омоновца испепелили несколькими взглядами, и лишь Сарасвати благодарно улыбнулась ему. Лориэль же на Ваню вообще не посмотрел. Он круто развернулся в сторону Кали.
— Так, блин, я не понял! — заверещал он. — Что это за выкрутасы, мать твою оркам в няньки, паучиха бестолковая?! Как это ты силы лишилась? И что теперь? Прикажешь мне до конца жизни в ваших зачуханных мирках гнить? Да я тебе уши отгрызу, мутантка доисторическая!..
— Лориэль, а не заткнуться бы тебе? — рявкнул на него мой хозяин. — Ты и сам прекрасно знаешь, как это хреново — без сил оказаться.
Эльф захотел было и на Рабиновича наорать, но вовремя одумался. Повисев несколько времени в воздухе, он махнул рукой и, опустившись на подоконник, с досады принялся плевать в демонов, шныряющих под окнами, и пролетающих изредка мимо элементалей воздуха. Когда попадал, те удивленно поднимали голову и, проворчав:
«Кажется, дождь начинается», стремились спрятаться под крышу, даже не видя на небе ни облачка.
— Милочка, какое несчастье! — никак не могла успокоиться Сарасвати. — Как же ты теперь? Из богов уволишься? А куда пойдешь? Боюсь, тебе даже замуж трудно будет выйти, так как пары для такой, как ты, попросту в природе не существует. Разве что демоны…
— Сарасвати, помолчи, пожалуйста! — резко повернулся к ней Рабинович. — Во всех религиях говорится, что над чужой бедой смеяться грех. Или боги — исключение? Они сами тем законам, которые для людей выдумали, не подчиняются?
Проняло! Сарасвати впервые за все время нашего знакомства покраснела, хотя на смуглом лице это было не очень заметно, и замолчала, потупив взор. А Кали, с губ которой была готова сорваться ответная колкость, неожиданно проявила истинно мужское, можно даже сказать, песье благоразумие. Говорю же, женщиной ее можно считать с большой натяжкой!..
Нет, вы только не подумайте, что я к женщинам плохо отношусь! Человеческие самки… девушки то есть нравятся моему хозяину, и без их общества он впадает в депрессию. Это значит, что они ему нужны для поддержания хорошего настроения. Следовательно, приносят пользу. А к любому существу, которое полезно, я по-доброму отношусь. Люблю даже, можно сказать… Хотя вру! Не ко всем и не всех. Некоторые вон котов полезными считают. Дескать, те успокаивающе на людей действуют, да еще и мышей ловят. А по мне, так от кошек одно только раздражение нервной системы, и уж лучше бы мышей больше было, чем их. В конце концов, мышь, хоть и противное существо, но не такое вредное и пакостное, как кошка.
Впрочем, бог с ними, с котами! Все равно, что я тут ни скажи, отношение людей к кошкам не изменится, а сами коты, я уверен, читать ни фига не умеют. Поэтому постараюсь больше о них не говорить. Тем более мне есть что поинтересней высказать, чем свои взгляды на степень полезности семейства кошачьих в целом и отдельных его представителей в частности.
— Сарасвати, — тем временем обратился к супруге Брахмы мой хозяин. — Ты можешь муженька домой вызвать?
— Могу, — кивнула головой та. — Но на это потребуется время. У нас сотовых телефонов еще не придумали.
— Ну что же, вызывай. И пусть он с собой Вишну и Шиву прихватит, — согласился Рабинович. — А мы пока…
— Пообедаем, — закончил за него Попов и, увидев выражение лица моего Сени, пожал плечами. — А что? Вспомни, когда мы последний раз ели.
Я вспомнил. И у меня тут же предательски заурчало в животе. Причем так сильно, что все повернули головы в мою сторону.
Я от стыда был готов провалиться сквозь землю и принялся усердно делать вид, что ищу у себя блох. А Попов довольно улыбнулся.
— Видишь, и твой Мурзик жрать хочет, — тут же использовал урчание моего живота криминалист. — Ты же не будешь любимого пса голодом морить.
— Действительно. Простите меня, пожалуйста! Я очень нерадивая хозяйка, — встрепенулась Сарасвати и хлопнула в ладоши. — Сейчас вам принесут поесть. Располагайтесь на кушетках и отдохните с дороги. А я пока пойду прикажу Брахму о вашем возвращении известить.
Хрупкая, по сравнению с Кали, конечно, богиня легко поднялась с кресла и скрылась за одной из дверей. Четырехрукая скандалистка презрительно посмотрела ей вслед, а затем решилась забраться на один из низеньких топчанов, покрытых коврами. Мои коллеги расположились поодаль от нее, а Кали настояла, чтобы Попов был рядом. Сеня что-то язвительно шепнул криминалисту на ухо. Тот послал моего хозяина туда, где холодно, голодно и женщин нет, но просьбу богини выполнил и до того момента, как элементали воздуха притащили еду, развлекал Кали разговорами. Точнее, позволял ей беспрестанно говорить, задавать вопросы и самой отвечать на них, изредка выдавливая из себя непонятные звуки, чаще всего состоявшие из одних гласных.
Когда же обед был подан, шикарный, между прочим, хотя я и половины блюд не попробовал,
