поскольку не давали, Попов наконец мог вздохнуть с облегчением. Кали принялась есть с таким аппетитом, словно ее не кормили лет пять. Что, может быть, и не так далеко от истины. Все-таки она пару дней проспала, а я сомневался, что похититель был настолько заботлив, что догадался хотя бы изредка кормить ее.
Попов с Жомовым от Кали не отставали, да и мой Сеня не воробышком крошки клевал! Четырехрукая богиня успевала и есть, и умиленно восхищаться Андрюшиным аппетитом. Мне же поставили блюдо с какой-то бурдой, вкусом и цветом напоминавшей недоваренный ливер.
Я возмущенно заворчал, Сеня, посмотрев в мою сторону, потребовал от элементалей, чтобы мне дали мяса, и я лишь тогда успокоился. Мой Рабинович разомлел до того, что разрешил всем выпить по кубку вина. Кали хотела было возмутиться тем, что Сеня командует «ее мачо», но Попов мягко коснулся руки богини, и та замолчала. Удивительный факт! Что только с людь… в смысле с богами любовь делает.
К тому моменту, когда мы заканчивали есть, то есть я и Сеня насытились, вернулась Сарасвати. Она сказала, что Брахма извещен и скоро прибудет, а затем схватила со стола апельсин и, отщипывая от него по дольке, потребовала рассказать о том, как мы нашли и спасли Кали. Мой хозяин, вспомнив, что он все-таки первый парень на деревне, довольно пространно и живописно расписал наши приключения, немного приврав для порядка. И едва он закончил разговор, как дверь в зал отворилась и к нам влетел словно бешеный Брахма.
— Кали, что с тобой случилось? Расскажи, что за козел посмел поднять на тебя руку? — вместо приветствия завопил он с порога.
— И ты здравствуй, милый, — процедила сквозь зубы Сарасвати.
Та-ак! Кажется, снова начинается. Ну не могут Сарасвати с Кали находиться рядом и не цапаться. Я уже приготовился выслушивать новый поток завуалированных оскорблений, но Брахма вовремя изменил тактику. Круто свернув с прежнего курса, он бросился к жене, упал перед ней на колени, по очереди поцеловал ее всеми четырьмя лицами и сграбастал своими восьмью руками, даже умудрившись не выпустить из них ни одной вещи.
Я не помню, говорил или нет, но в руках у Брахмы был целый арсенал из лавки старьевщика. Этот многоликий бог постоянно таскал с собой четыре веды — это что-то вроде книг, жезл, сосуд с водой из Ганга, странную ложку, цветок лотоса, жемчужное ожерелье и лук. На фига ему все это было нужно, я не знал. Да и остальные мои спутники, думаю, тоже. А Сеня, словно прочитав мои мысли, спросил:
— А почему ты с этим мусором никогда не расстаешься?
Брахма посмотрел на него, не поворачивая головы. Да и зачем, если у него морды на всех четырех сторонах черепа. Кстати, ни одного уха! Чем он слышит, хотелось бы мне знать.
— Положено мне так, — вздохнул он. — Какой-то придурок написал, что я постоянно должен носить эти вещи, вот теперь с ними и таскаюсь, сам не зная, для чего именно. Вы даже не представляете, как руки устают! Только и отдыхаю тогда, когда рядом никого нет.
— Ну так можешь их положить. Мы никому не расскажем, — разрешил мой хозяин.
— Конечно! Знаю я вас, путешественников, — фыркнул бог-творец. — Стоит вам домой вернуться, как тут же мемуары начинаете кропать. Да иной раз такого понапишете, что потом людям в глаза смотреть стыдно.
— Ну и таскай тогда на здоровье, — пожал плечами Рабинович.
— Брахма, ты жену сто лет не видел? — встряла в разговор Кали. — Я думала, тебя сохранность нашего мира куда больше бабьих юбок интересует.
— Естественно, больше! — улыбнулась Сарасвати. — Но если бы все думали так же, а не пытались залезть каждому мужику в штаны, нам не пришлось бы теперь спасать этот мир.
— Девочки, перестаньте! — не дав Кали ответить, взмолился Брахма, вставая с колен. — Как вам не надоедает цепляться друг к другу? Давайте лучше о делах поговорим.
Кали с Сарасвати дали по паре залпов глазами друг в друга, но свои остренькие язычки решили придержать. Сеня воспользовался секундной паузой и заново, но уже кратко, пересказал богу-творцу все наши злоключения, происшедшие в последние дни. Брахма слушал молча, недовольно морщился, а когда мой хозяин закончил говорить, принялся расхаживать взад-вперед. Я немного потерпел, глядя на это мельтешение перед глазами, а затем тихо зарычал. Брахма как вкопанный остановился.
— Кто пустил собаку в мой дом? — оторопело уставился он на меня.
Что ты сказал, урод восьмиглазый? Кого ты собакой назвал, кандидат в кунсткамеру?!
— Мурзик, фу! — как всегда, цыкнул на меня Рабинович, а затем посмотрел на Брахму. — Мой пес, я подчеркиваю, именно пес, а не собака, такой же член нашей команды, как и все остальные. Если его присутствие кого-то не устраивает, спасайте свой мир сами. Мы откажемся от работы и вернем гонорар.
Сказал, конечно, красиво, но блефовал! Во-первых, хоть Сеня и назвал спасение этого мира работой, для нас это теперь насущная необходимость. Отсюда следует во-вторых — отказаться помогать Брахме мы просто не можем. Бог-творец, видимо, этого не знал или просто не подумал об этом, забыв за насущными проблемами о нашей неспособности вернуться домой. Именно поэтому Брахма извинился и меня больше не пытался трогать.
— Что вы собираетесь делать? Как будете искать этого террориста? — спросил он.
— А есть у нас подозрение, мил-человек, что ты не тот, за кого себя выдаешь, — усмехнулся Сеня.
— Не понял, — оторопел Брахма.
— А что тут непонятного? — усмехнулся Попов, поддерживая Сенину игру. — Кому может быть выгодно разрушение этого мира и кто вообще может справиться с такой задачей? Только трое! Ты, Вишну и Шива. Больше некому. Стало быть, ты можешь просто дурачить нас, потихоньку делая все, чтобы этот мир был разрушен.
— Да как вы смеете?! — вскочила со своего места Сарасвати. — Мой муж своими руками создал этот мир. Разве может он желать его разрушения?
— Может-может, — рассмеялась Кали. — Для того и может, чтобы построить новый, лучший, по его мнению. И как я сама до такого не додумалась? Что скажешь на это, Брахма?
— Ничего. — К моему удивлению, бог-творец оставался спокойным. — Признаюсь честно, такая мысль не раз приходила мне в голову. Но если бы я и решился на это, то действовал бы по-иному, Просто нейтрализовал бы Вишну и позволил Шиве сделать то, о чем он давно мечтает.
— А может быть, ты так и поступил, только решил начать не с Вишну, а с Кали? — пристально посмотрел на него мой хозяин. — Все-таки эта богиня сейчас считается главной ударной силой Шивы.
— Ты забыл, что она еще и богиня смерти, — поправил его Брахма. — Без нее разрушить мир будет проблематично. Кому-то придется брать на себя обязанности по умерщвлению всяких тварей, начиная от насекомых и кончая людьми, а заниматься этим брезгуют все. Хотя каждый из нас кого-нибудь когда-нибудь да убивает. Правда, не в массовых количествах.
— По-моему, он не врет, — сказал свое веское слово омоновец.
— Или давно готовился к этому разговору, — усмехнулся Сеня. — Кстати, а где Шива и Вишну? Мы же просили тебя привести их.
— Как же, прибегут эти фигляры по первому моему зову! — усмехнулся бог-творец. — Им нужно сначала поломаться, цену себе набить, а уж потом они явятся. Причем постараются сделать так, чтобы соперник появился у меня раньше его самого. Но они придут, никуда не денутся. Потому что знают, что оба на подозрении. — Мои коллеги удивленно посмотрели на него. — А вы думали, что одни такие умные? Как только пропала Кали и нарушилось шаткое равновесие между нашими мирами, я в первую очередь подумал, что в этом замешан кто-то из этой парочки. И, скорее всего, это Шива. Он уже не первый раз пытается сделать что-то подобное. Да и Вишну хорош. Если он почувствует, что в новом мире может занять пост верховного бога, то не постесняется наплевать на свои обязанности хранителя и разрушить старый мир. Вот такие дела у нас творятся.
— И ты, если поймешь, что сможешь создать новый мир лучше старого, не будешь мешать разрушать этот, — хмыкнул Рабинович
— Твоя правда! — улыбнулся Брахма. — Но если бы ты только представлял, насколько это тяжелая и нудная задача — создавать новые миры, ты понял бы, почему я не стремлюсь расстаться с этим, хотя он и
