Тлала выпорхнула из своей комнаты. Не обратив внимания на недовольную физиономию криминалиста, девушка ласково поздоровалась со всеми и, пролепетав что-то насчет своего любимого авокадо, в одну секунду оказалась возле стола. Попов, словно только и ждал этого момента, накинулся на еду, как изголодавшийся в московском зоопарке бабуин на вагон бананов. Правда, фрукты криминалиста не интересовали, и, прежде чем Сеня успел хоть что-то предпринять, Андрюша завладел самым большим куском мяса, и вырвать данный продукт питания из его лап не представлялось возможным.
— О! Харч уже принесли, — обрадовался Жомов, присоединяясь к остальным, и тут же удивленно повел носом из стороны в сторону. — Сеня, я не понял, а где пульке?
— Крысу тебе дохлую в кобуру вместо пистолета, а не пульке, — уведомил друга кинолог. — Всё, с пьянством завязываем, пока Кецалькоатля не найдем.
— А вы Пернатого Змея собрались искать? — встрепенулась богиня, и Сенина проблема разрешилась сама собой. — Возьмите меня с собой. Я давно хочу с этим пройдохой пообщаться. Триста лет его не видела.
Последняя фраза звучала явно не как фигуральное выражение, и Сеня, узнав о возможном возрасте кажущейся совсем юной богини, поперхнулся. Тлала, решив, что кинолог подавился косточкой, принялась хлопать его по спине, и лишь Попов догадался об истинной причине Сениного кашля. Ехидно улыбнувшись, он развел руками в стороны. Дескать, а ты чего хотел? На то они и боги, чтобы по тысяче лет жить.
Впрочем, замешательство Рабиновича длилось недолго. Он и сам прекрасно понимал, что возрасту Тлалы удивляться глупо, но мириться с этим не хотел. И нашел себе утешение в том, что ему, по здешним меркам, лет гораздо больше, чем девице. Если, конечно, считать в обратную сторону. Не с момента рождения и до сего дня, а наоборот, от времени Мезоамерики и до момента Сениного рождения. Так лет семьсот точно наберется. В общем, расстраиваться Рабинович не стал. И хотя пылкость его чувств к Тлале, придавленная доводами разума, немного поугасла, но ведь кинолог и не собирался на богине жениться!
— Тлала, боюсь, путешествие будет нелегким, — как и подобает истинному джентльмену, не стал отговаривать девушку Рабинович. — Нам по пути могут встретиться всевозможные опасности.
— Тогда я вам тем более нужна! — заявила та и, поймав на себе удивленный взгляд Жомова — на что, мол, эта пигалица может сгодиться? — пояснила: — Не забывайте, я ведь всё-таки богиня и много чего могу. Могу, например, так очаровать человека, что он обо всём на свете забудет…
— Это мы уже заметили, — буркнул Попов с набитым ртом, за что и заработал испепеляющий взгляд кинолога.
— Могу разговаривать с некоторыми зверями. С ягуарами, например, — не обратив внимания на реплику эксперта, продолжила загибать пальчики Тлала. — Могу чувствовать опасность, а еще я почти не устаю. Могу идти целыми днями и ни разу не пожалуюсь.
— Вообще-то, мы пешком не собирались путешествовать, — вновь вставил веское слово Попов.
— А я и каноэ управлять могу, — парировала девушка. — А еще я знаю, как делать волокуши, чтобы груз легче тащить было.
— Какие еще волокуши? — оторопел Жомов. — У вас что, нормального транспорта тут разве нет?
— Нет, Ванечка. Они еще даже колесо не изобрели, — ехидно объяснил другу криминалист и вдруг задумался. — Да-а, совсем забыл. Они даже верховой езды не знают. Это что же, нам пешком топать придется?
— Не парься. Всё изобретем, — хмыкнул омоновец.
— Так вы меня берете? — встряла в их диалог Тлала.
— Берем, — кивнул головой Сеня. — Может быть, и пригодишься на что-нибудь. Вот только с Уицилопочтли поговорим и будем в дорогу собираться.
— С Уицилопочтли? — богиня сразу побледнела. — Не говорите ему про меня, пожалуйста. У нас с этим выскочкой очень натянутые отношения.
— Как пожелаешь, — кивнул головой Сеня, и все три доблестных милиционера понимающе переглянулись.
Собственно говоря, брать или не брать Тлалу с собой, Рабинович еще вчера единолично решил. Но этим своим заявлением о вражде с Уицилопочтли девушка склонила в свою пользу мнение и остальных членов команды. Жомов, в принципе, и до этого на присутствие в экспедиции богини возражений не имел, а вот Попов замучил бы всех постоянным ворчанием. Теперь, учитывая, что Кецалькоатль путешественникам нужен в качестве союзника, а Уицилопочтли, соответственно, в ранге врага, тому, что девушку берут с собой, даже криминалист не противился. Рабинович мог быть полностью доволен.
Итак, вопрос о составе экспедиции вроде бы был решен. Однако сразу появилось несколько других вопросов. И в первую очередь Попов требовал, чтобы путешественники были оснащены хоть какой-нибудь примитивной телегой и той несчастной скотиной, которая ее тащить будет. Сеня клятвенно пообещал, что после разговора с Уицилопочтли предоставит Жомову с Поповым время на то, чтобы они заставили кого- нибудь из местных мастеровых изготовить для группы телеги, кареты, возки или что там у них получится. Обещал он также подумать и насчет того, кого в этот экипаж впрячь можно.
Вот тут и встал следующий вопрос. И поставила его Тлала, заявив, что ей необходимо купить вещи в дорогу. Андрюша довольно ехидно поинтересовался, отчего бы богине не смотаться к себе, на небо, и не собрать всё, что ей требуется. Вот тут и выяснились два момента.
Во-первых, живут местные боги, по крайней мере наименее влиятельные из них, исключительно приношениями. И если какая-то вещь перестает нравиться и приходит в негодность, ее просто выкидывают. Именно поэтому личного имущества как такового у Тлалы практически не было. Ну и во- вторых, девушка попасть обратно в пантеон просто не могла. Об этом она сказала нехотя, чем немало удивила путешественников. По ее мнению, именно Уицилопочтли что-то сделал, чтобы ограничить доступ богов в Мезоамерику, и это было еще одной причиной, по которой она хотела встретиться с Кецалькоатлем. Тласолтеотл надеялась, что этот бог поможет ей вернуться обратно, поскольку стариться и умирать, как все люди, она не хотела.
— А почему ты с самим Уицилопочтли не поговоришь, чтобы он тебя обратно отослал? — наивно поинтересовался Жомов.
— Я же сказала, что он меня недолюбливает, — грустно вздохнула девушка.
— А давай я ему морду набью, — предложил омоновец, уступив привычке вступаться за всех униженных и оскорбленных.
— Так, Ваня, давай без рукоприкладства. Нам пока ссориться с Уицилопочтли ни к чему, — остановил друга Рабинович. — Мы просто возьмем у Чимальпопоке всё, что нужно, и пусть он это списывает на необходимые расходы по экспедиции.
В общем, решение двух главных вопросов, как и третьего — в какую именно сторону им следует отправиться, — менты вынуждены были отложить до встречи с Чимальпопоке и его всемогущим покровителем. Сеня по привычке взглянул на часы, чтобы узнать, сколько сейчас времени и почему аудиенция так задерживается, но вспомнив, что в параллельных мирах этот продукт земной технологии не действует, сердито сплюнул. Что привело к непредсказуемым последствиям.
Горыныч, который в это время что-то исследовал под столом, решил, будто плевок предназначался именно ему, и обиделся.
Ну а поскольку этого никто не заметил, то и увеличиваться в размерах Ахтармерзу ни один человек не помешал. Горыныч резко раздулся, перевернув стол. Содержимое стола, в свою очередь, так же резко полетело во все стороны. Преимущественно этими сторонами было то самое место, где сидела богиня.
Тлала вскрикнула, вскочила с кресла и недоуменно уставилась на свое безнадежно испорченное платье. Сеня же почему-то решил, что исправить положение полностью в его силах, и бросился отряхивать платье прямо на девушке. Та отчего-то не поняла этих безобидных жестов, особенно когда руки кинолога случайно коснулись ее груди, и влепила Рабиновичу звонкую затрещину. Сеня застыл, Попов заржал, а Тлала тут же убежала прочь из гостиной. Рабинович гневно повернулся к эксперту.
— И чего ты смешного тут нашел, кабан оскопленный? — прорычал он.
