— Ты мне тоже многое не рассказывал! Например, как занимался онанизмом в своей иезуитской школе!
— Тебе это интересно?
— Очень!
— Перебьешься! Я думаю, ты врешь!
— Слово леди! Первый раз меня прихватил какой-то ниггер!
— Афроамериканец. В крайнем случае — черный! — поправил Рохан. — Ниггер — это вульгарно!
— Ну да, какой-то черномазый! Мне тогда было четырнадцать лет, а на вид — не больше двенадцати! Ты знаешь, я всегда была такая маленькая! Он показал мне огромный нож и затащил в машину. Наверняка — чужую! Я страшно перепугалась. У меня чуть сердце не остановилось! Но мне, можно сказать, повезло! Этот маньяк кончил, даже не успев стянуть с меня трусики!
Я тогда еще носила трусики! — Она кокетливо улыбнулась. — Представляешь?
— С трудом! — сказал Рохан.
Он не знал, верить ей или нет. Фло была большим мастером розыгрышей.
— А потом, — продолжала она, — мимо проехала полицейская машина и ублюдок от страха едва не перерезал мне горло. И опять мне повезло. Ниггер так перепугался, что уже был ни на что не способен. Выпихнул меня из машины и укатил.
— Ты сообщила в полицию? — спросил законопослушный Рохан.
— Чтобы полиция сообщила моей мамаше? Нет уж! Я не сообщила бы, даже если б он меня изнасиловал.
А тем более моя девственность осталась при мне!
— Да, тебе повезло! — с некоторым сомнением произнес Рохан.
— Насилие! — сказала Флоренс. — И почему-то всегда — проклятые ниггеры! — Она обвиняюще посмотрела на девушек на мозаике.
— Черные, черт тебя подери! — воскликнул Рохан.
— Ну да, черные! Один придурок напал на меня прямо в колледже! Я спускалась по лестнице, а он поднимался] И заглянул мне под юбку! Почему эти черномазые с ума сходят, когда видят хрупкую белую девушку! Он сразу схватил меня. Чуть ребра не сломал! Вечер, вокруг — никого. Зажал в углу и трахнул!
— Ты сопротивлялась, кричала?
— Я что, ненормальная? Чтобы он меня покалечил? Ты что, ТВ не смотришь? Лучше быть трижды изнасилованной, чем оказаться со сломанной шеей и пожизненной инвалидностью! Тем более, что тебя так и так трахнут!
— Гм! — только и сказал Рохан.
— Можешь мне поверить! Самое лучшее — это немного потерпеть, а потом сбегать на профилактику!
— Разве есть профилактика от СПИДа?
— А какая, к дьяволу, разница?
— Существенная, малышка! — Рохан похлопал ее по розовому от горячей воды бедру.
— Вот дрянь! — огорчилась Фло. И задумалась. — Ты должен купить пистолет! — заявила она, поразмыслив. — Большой пистолет! Вроде полицейского! Если какой-нибудь ниггер…
— Черный!
— Если какой-нибудь цветной решит во мне поковыряться, я потребую, чтобы он надел презерватив, или я отстрелю ему яйца!
— Восхитительно! — сказал Рохан. — Почему бы не сделать это сразу?
— Что — сразу?
— Отстрелить яйца! Нет яиц — нет проблем! — Он ухмыльнулся и сделал вид, что нажимает на спуск.
— Ты просто малообразован! — чуть свысока ответила Фло. — Все эти маньяки, которые прихватывают маленьких стройненьких девочек вроде меня, — сексуальные жертвы!
— Разве? А мне казалось, что жертвы как раз маленькие— стройненькие!
— Не остри! Я беседовала с психоаналитиком…
— О! — Рохан почти поверил, что она говорит правду.
Малышка Фло — и психоаналитик! Какая шутка!
— Иди в задницу! — Фло совершенно правильно истолковала его восклицание. — Это организовала моя мамочка. Должна же я была загрузить его работой за те пятьсот баков, которые заплатили, чтобы мамочка узнала, как называется то, что у меня не так!
— Сколько раз, говоришь, тебя насиловали?
— Шесть! Но это не считая нахалов вроде тебя, которые полагают, что если им просто говорят нет, а не бьют коленом между ног, то это кокетливая форма приглашения! Но теперь — все!
Она хищно оскалилась и, ухватив Рохана за горло, окунула его в воду.
— Теперь — все! — повторила она, когда ее друг, отплевываясь и кашляя, оторвал пальчики девушки от своего горла. — Теперь я застрелю всякого цветного негодяя, который на меня полезет!
— Ой ли? — засмеялся Рохан. — А как насчет меня? Разве я не цветной негодяй?
— Ты — ирландский хомяк-переросток! — заявила Фло.
— А как же мой родной дядя Сэллери? — осведомился Рохан. — Разве он похож на белого?
— Твой дядя — настоящий мужчина! — отрезала Фло. — Это видно даже по фотографии. А ты — высоколобая глиста, паразитирующая на моей… на моих слабостях!
— Я пошел спать! — решительно заявил Рохан и взялся за край ванны.
— Ладно! — милостиво произнесла Фло. — Я разрешаю тебе овладеть мною еще раз, если ты настаиваешь!
— «Сразу узнать ее можно, хотя и другие прекрасны!» — процитировал Рохан по-гречески.
— На что ты намекаешь?
— Если уж амазонка развяжет пояс…
— Все, Рохан Хамстер! — воскликнула девушка, дельфином выбрасываясь из воды и обрушиваясь на него сверху.
Рохан крепко прижал ее к себе.
— Не думай, что я буду взывать о потерянной невинности! — прорычала Фло в его мокрое ухо. — Это ты будешь скулить: «Теперь никогда, теперь никогда к тебе не вернусь обратно!» Видишь, меня тоже учили греческой классике!
— Это — не классика! — безуспешно пытаясь спасти свое ухо, завопил Рохан. — Это всего только несчастная Сафо! Ладно, ладно! Делай со мной что хочешь! Только не убивай!
— Это еще почему?
— «Ибо смерть есть, зло! Сами боги думают так, иначе они умирали бы, как мы!»
— Мы умрем вместе! — пообещала Фло. — Божественной смертью!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Было около восьми часов утра, когда Рохан и Фло вышли на набережную. Пешком отсюда до земельного департамента можно было дойти минут за сорок. Но торопиться было некуда: прием начинался с десяти. Солнце только-только взошло, и потому было относительно прохладно: по асфальту можно было пройти босиком, не рискуя обжечь пятки.
Несмотря на ранний час, а скорее всего именно потому, людей на набережной было довольно много. Причем по крайней мере четверть из них составляли туристы.
От полосы пляжей тротуар был отделен двухфутовым парапетом и рядом пальм, посаженных так,
