– К столикам.
– Я играю.
– Игра подождет.
Кастаньеда пожал плечами. Один из мужчин на банкетке сказал:
– Иди, Пепе. Мы пока пивка пропустим.
– По сколько у нас еще бросков?
– По три, – ответил мужчина.
– Это надолго? – спросил детектива Кастаньеда.
– Вряд ли.
– Ну ладно, пошли.
Они подошли к бару в дальнем конце помещения. У музыкального автомата две молоденькие девушки в обтягивающих брюках выбирали следующую мелодию. Кастаньеда мельком взглянул на них.
Мужчины уселись за один из столиков лицом друг к другу. Музыкальный автомат снова взорвался звуками. Фоном служил постоянный треск падающих кеглей.
– Что вы хотите узнать?
– У вашего брата есть партнер по имени Хосе Хуэрта, – начал Дельгадо.
– Правильно.
– Вы его знаете?
– Знаю.
– Вы знаете, что его сегодня утром избили?
– Да? Нет, не знаю. У вас есть сигареты? Я свои оставил там.
– Я не курю, – покачал головой детектив.
– Я тоже не курил. Но, вы знаете... – Кастаньеда пожал плечами, – одно бросаешь, другое цепляется.
Он улыбнулся. Улыбка широкая и заразительная. Пепе был всего года на три-четыре моложе Дельгадо, но сейчас вдруг стал похож на подростка.
– Я кололся раньше. Вы в курсе?
– Да, я слышал.
– Я бросил.
– Об этом я тоже слышал.
– Вы удивлены?
– Удивлен.
– Я тоже, – Кастаньеда снова улыбнулся.
Полицейский также ответил ему улыбкой.
– Ну, так что вы от меня хотите?
– Его здорово избили, – продолжал Дельгадо, – обе ноги сломаны, лицо, как котлета.
– Да вы что? А кто?
– Четверо мужчин.
– Надо же! – Пепе покачал головой.
– Прямо на крыльце его дома. Он шел в церковь.
– Да? А где он живет?
– На Южной Шестой.
– Ах, да! Точно! Напротив кондитерской, верно?
– Да. Я вот что хотел у вас спросить. Вашему брату кажется, что этих четверых попросили избить Хуэрту.
– Я вас не понимаю.
– Когда я спросил вашего брата, кто не любит Хуэрту, он сказал: «Любит – не любит, но бить его не станут».
– Ну, и что это значит?
– Это значит...
– Да ничего это не значит, – вдруг сказал Кастаньеда. – Это значит, что ваш брат считает, что Хуэрту избили по чьему-то поручению.
– С чего вы это взяли? Просто он так выразился, вот и все. Мой брат ничего не хотел этим сказать.
– Допустим, что хотел. Допустим на минуту, что кто-то хотел, чтобы Хуэрту избили по чьему-то поручению. И допустим этот кто-то попросил тех четверых оказать ему услугу.
– Ну, ладно, допустим.
– Так вот. Кто эти четверо, вы случайно не знаете?
– Не-а. Слушайте, мне правда хочется курить. Вы подождете? Я схожу за сигаретами.
– Сигареты подождут, Пепе. Там в больнице лежит человек с перебитыми ногами и расквашенным лицом.
– Оно, конечно, так, – Пепе секунду подумал. – Но, может быть, этому человеку нужно было быть поосторожнее? Может, тогда никто и не хотел бы его избить?
– Кто хотел его наказать, Пепе?
– Вы сплетни любите?
– Люблю.
– Хосе толкал кое-что, вы знаете?
– Знаю.
– Травку. До сих пор. Но постепенно человек понимает, что сильные препараты выгоднее. Это только вопрос времени.
– Ну?
– Так, может, кто-то не хотел, чтобы Хосе отравлял район? Я не утверждаю. Но подумать, по-моему, над этим можно.
– Да, подумать можно.
– А может, Хосе волочился за чьей-нибудь женой? Может, у кого-то красивая жена, а Хосе к ней подъезжал? Может, кто-то решил переломать ему ноги, чтобы он не мог цепляться к чужим женам и продавать дрянь местным пацанам? И ему помяли морду, чтобы он это понял. Чтобы не нравился чужим женам. И чтобы пацаны от него шарахались.
Кастаньеда помолчал.
– По-моему, можно над этим подумать.
– Да, можно, – согласился Дельгадо.
– Вряд ли вы найдете этих парней. Да и зачем?
– То есть?
– Он сам нарвался. Тут все справедливо. Вы же тоже ее защищаете, справедливость?
– Да, защищаем.
– Ну, вот и я о том же.
Дельгадо смотрел на Пепе.
– Что, не так?
– Да нет, наверное, так.
Детектив встал из-за стола, кивнул, задвинул стул обратно и попрощался:
– Приятно было познакомиться. До встречи.
– Выпьем чего-нибудь? – предложил Кастаньеда.
– Спасибо, у меня еще час до конца службы.
Дельгадо направился к выходу. Кастаньеда помахал на прощание рукой.
Капек курсировал от бара к бару на Стеме с восьми часов вечера. Уже было двадцать минут двенадцатого. Его сердце екнуло, когда в двери «Ромео» на Двенадцатой улице вошла чернокожая девушка в красном платье. Девица проплыла мимо мужчин, сидящих на высоких стульях у стойки, и устроилась в дальнем конце у телефонных будок, закинув ногу на ногу. Калек дал ей десять минут, чтобы она смогла осмотреть всех мужчин в заведении, а потом прошел мимо нее к телефонам. Он позвонил в дежурку, попал
