Компания «Ригал Олдсмобил» размещалась в той части города, которая называлась Риверхед[8]. Впрочем, там не то что пристани, но даже и реки не было. В старые времена, когда здесь жили голландские поселенцы, участок выше Айсолы принадлежал землевладельцу по имени Риерхерт. Земли там были отменные, хотя и встречались каменистые пустоши. Город по-немногу рос, и Риерхерт то продавал, то просто дарил городу землю, пока в один прекрасный день все его владения не перешли в городскую собственность.
Вот только произносить слово «Риерхерт» оказалось непросто, и ещё до первой мировой войны, когда из моды вышло все, что имело отношение к германскому, Риерхерт переиначили в Риверхед.
Нельзя сказать, чтобы в Риверхеде вовсе не было воды. Протекал там ручеек, который почему-то назывался прудом Пяти Миль. В нем не было ни пяти миль в длину, ни пяти миль в ширину, и даже на расстоянии пяти миль от него не было ничего достопримечательного. Просто ручеек в районе, именуемом Риверхедом, однако без реки и без пристани. Все это могло сбить с толку кого угодно.
Детективов Коттона Хейза и Стива Кареллу интересовала служба автосервиса компании «Ригал Олдсмобил». Они отыскали там человека по имени Бак Мосли. Бак был весь в машинном масле. Когда прибыли полицейские, он как раз менял дифференциал. Бак не отличался разговорчивостью. У него были золотые руки, и товарищи шутили, что Бак разговаривает только с автомобилями. Но они не завидовали ему, потому что Бак и в самом деле был лучшим механиком фирмы. Далеко не каждый умеет разговаривать с автомобилем. И уж совсем немногие способны заставить автомобиль отвечать. Баку удавалось и то и другое. Но с людьми было не так, с людьми Бак замыкался. С людьми из полиции он замкнулся, как моллюск в раковине.
– Это вы нам позвонили? – спросил Хейз.
– Угу, – буркнул Бак.
– Вы утверждаете, что «Додж» был покрашен у вас?
– Угу.
– В какой цвет вы его красили?
– В зеленый.
– Темно-зеленый?
– Угу.
– Когда это было?
– Три недели назад. – Произнеся столь длинную фразу, Бак рисковал получить репутацию болтуна.
– Кто был заказчиком?
– Один парень.
– Вы знаете его имя?
– Там, – сказал Бак и кивнул головой в направлении конторы. Когда они втроем двинулись туда, Карелла шепнул Хейзу:
– Не заставляй его говорить слишком много, а то он совсем выдохнется, бедняга.
– Угу, – отозвался Хейз.
В конторе Бак не проронил ни слова, пока не нашел нужную квитанцию. Он протянул её Карелле и вымолвил:
– Вот!
Карелла взглянул на бумагу.
– Чарлз Феттерик, – прочитал он. – Вы его прежде когда-нибудь встречали?
– Нет, – сказал Бак.
– Он пришел прямо с улицы?
– Да.
– Машина побывала в аварии?
– Нет.
– Краденая?
– Проверял, все в порядке, – вновь последовал пространный ответ.
– Значит, просто хотел её перекрасить, – подвел итог Хейз. – Странно.
– Машину могли засечь при его предыдущем налете, – предположил Карелла. Он снова взглянул на бумагу. – Значит, его адрес Боксер-лейн, сто двадцать семь. Это недалеко отсюда. Давай-ка навестим его.
– Может, сначала пропустим данные через компьютер?
– Зачем?
Всегда полезно знать, с кем имеешь дело, – заметил Хейз.
– Пока мы установим, вступал ли этот парень в конфликт с законом, он уже будет гулять где-нибудь в Калифорнии, – сказал Карелла. – Давай-ка познакомимся с ним, и поскорее. Если, конечно, это его настоящий адрес.
– Как скажешь, – согласился Хейз и добавил, повернувшись к Баку: – Премного благодарны.
– Не за что, – сказал Бак.
В тот день Стив Карелла остался в живых по чистейшей случайности. Когда все уже осталось позади, он мог бы сказать спасибо Коттону Хейзу за мимолетное свидание с черным ангелом. Впрочем, когда все осталось позади, ему было не до благодарностей. Он только сказал: «Сукин ты сын!», хотя и сам Хейз получил изрядную порцию синяков и шишек и валялся на полу в коридоре жилого дома.
Они вышли из здания фирмы «Ригал Олдсмобил» без десяти двенадцать. Хейз предложил сделать перерыв и перекусить, но Карелле не терпелось поскорее увидеть Феттерика, и Хейз уступил.
Многоэтажные здания по Боксер-лейн выглядели, пожалуй, лучше домов, расположенных на территории 87-го участка. В многоэтажках восемьдесят седьмого нет горячей воды и обогреваются квартиры керосиновыми печками. Из-за этих самых печек пожарная команда здесь получает в год по две с половиной тысячи вызовов, по большей части в зимнее время. На Боксер-лейн есть паровое отопление. Во всем остальном разница невелика. Многоэтажки – они и есть многоэтажки.
Ну, а полицейские – это полицейские. Они привыкли к многоэтажкам. Привыкли к полутемным подъездам и поломанным почтовым ящикам. К мусорным бакам на первом этаже и узким лестницам. Многоэтажный дом, в котором жил преступник Чарлз Феттерик, как две капли воды был похож на любую другую многоэтажку.
Отыскав фамилию преступника на помятом почтовом ящике и выяснив, что он живет в 34-й квартире, детективы Хейз и Карелла двинулись по узкой лестнице на третий этаж в надежде арестовать негодяя.
На втором этаже они повстречали старика. Тот сразу сообразил, что за птицы к ним пожаловали. Даже беглого взгляда хватило ему, чтобы понять: это сыщики. Он долго смотрел им вслед, размышляя, что же привело их сюда.
На площадке третьего этажа Карелла вынул из кобуры свой револьвер. Увидев это, Хейз с каменным выражением лица сделал то же самое. Карелла снял револьвер с предохранителя. Хейз поступил точно так же. В полумраке они отыскали квартиру № 34. Карелла приложил ухо к замочной скважине. В квартире стояла тишина. Тогда Карелла отошел от двери и прислонился спиной к противоположной стене, намереваясь левым каблуком выбить замок. Он помнил, что Чарлз Феттерик толкнул Хэвиленда в витрину, став его вольным или невольным убийцей. А Хэвиленд не отличался хрупкостью сложения, и нужно немного напрячься, чтобы сбить его с ног. Карелла, наконец, помнил, что дома у него жена Тедди, которую он не хотел бы оставить молодой вдовой. Поэтому-то Карелла зажал в правой руке револьвер со взведенным курком и прислонился к стене, готовясь ударом каблука высадить дверь, – операция, которую за годы работы в полиции он проделывал шестьдесят тысяч, а может, и шестьдесят миллионов раз, и проделать её казалось ему ничуть не сложней, чем снять телефонную трубку и сказать: «Восемьдесят седьмой участок, детектив Карелла слушает».
Когда Хейз постучал в дверь, Карелла досадливо поморщился. А когда Хейз, не дожидаясь ответа, крикнул; «Феттерик, это полиция, откройте!» – Карелла просто остолбенел. И тем не менее он уже занес
