– И он тоже плохой.
– Нет. – Папа покачал головой. – Зип говорит, что он хороший.
Сиксто начинало трясти. Он не хотел козырять, но видел, что не убедил Папа, видел, что нужно приложить еще больше усилий.
– Папа, а как ты думаешь, я хороший?
– Si.
– Мог бы я совершить что-нибудь плохое?
– Не думаю.
– Папа...
Он затаил дыхание.
– Папа, человек, позвонивший в полицию... и рассказавший, где находится Пепе, – это я. Я навел их на след.
Воцарилась тишина. Он почувствовал, что совершил громадную ошибку, открыв то, что должно было оставаться тайной. Папа смотрел на него отсутствующим взглядом.
– Это ты настучал на Пепе? – все еще не веря, спросил он.
– Да.
– А как ты узнал, где он находится?
– Я увидел его вчера, узнав по фотографии из газеты. Я думал об этом весь день. Затем рассудил, что будет лучше, если я обо всем расскажу.
– Но... это предательство, Сиксто.
– Нет.
– Ведь ты настучал на Пепе!
– Да.
– Почему? Почему ты это сделал?
– Потому, что он плохой.
Несколько секунд Папа молчал. Затем, почесав затылок, сказал:
– Если Пепе плохой, то почему Зип говорит?..
– Просто Зипу хочется быть великим. Он думает, что если он пустит в ход кулаки, то он – уже большой человек. Но ведь у каждого – своя собственная жизнь и не надо в нее вмешиваться. Папа, послушай, пожалуйста. – Он вдруг почувствовал, как к горлу подкатил ком. Сильно сжав руку Папа, он произнес: – Если мы это совершим, то можем уже не остановиться, слышишь меня?
– Слышу. Si, si.
– Сейчас мы идем за Зипом, а кончим, как Пепе. Мы еще больше опозорим наш barrio и сделаем хуже только себе.
– Si, si, comprendo[23].
– Papa, quien anda al reves anda el camino dos veces. Если мы пойдем не по той дороге, она окажется в два раза длиннее.
– Но... Зип – плохой?
– Да, да.
Одолеваемый сомнениями, Папа произнес:
– Но он покупал мне мороженое. – Все еще озадаченный, он сморщил лоб и, немного помолчав, произнес: – А Пепе тоже плохой?
– Да.
– Сиксто, ты так думаешь один или все так думают?
– Все, Папа. Абсолютно все.
– Мне, Сиксто, хочется быть таким же, как все. Но Зип говорит...
– Папа, мы будем сильны только тогда, когда будем делать добрые дела.
Папа опять задумался. Пожав плечами, обернулся к Сиксто:
– Знаешь, мне совсем не хочется быть плохим.
– Конечно, нет.
– Я хочу быть хорошим.
– Si, si.
Он опять пожал плечами:
– Не знаю, как это правильно сказать по-английски.
– Так ты со мной, Папа?
Засияв от радости, тот ответил:
– Si, я с тобой, Сиксто. – Помолчав, добавил: – Значит, мы оба хорошие парни?
– Да, Папа, – радостно ответил Сиксто. – Мы хорошие парни.
В это время по улице шли еще двое хороших парней. Один из них – лейтенант Питер Бернс, другой – Стив Карелла в одежде священника.
Сейчас Карелла был не в своей тарелке, чувствуя себя по-дурацки. Точно так же он чувствовал себя в церкви, споря с отцом Донованом, который вполне справедливо старался доказать, что задуманный ими план есть не что иное, как издевательство над верой человека в Бога.
– У этого человека нет никакой веры в Бога, – старался опровергнуть его Бернс. – Ему нужен священник лишь по одной причине. Он хочет воспользоваться им как прикрытием, чтобы улизнуть из квартиры.
– Откуда вам это известно?
– Я это точно знаю, – поручился Бернс. – Поверьте мне на слово. Последний раз Пепе Мирандо был в церкви, когда его крестили.
– Может, он хочет заключить мир?
– Отец, я ценю ваше расположение, поверьте мне. Я думаю, мне известно о нем больше, чем вам. А теперь я попросил бы у вас позаимствовать вот эту черную... как там она у вас называется...
– Рясу.
– Да, рясу. Или мы будем вынуждены искать точно такую же в другом месте. Это займет немало времени, и Мирандо может застрелить еще кого-нибудь. Решайте, отец, слово за вами.
– Ну а все-таки, допустим, его просьба видеть священника – законная? – спросил отец Донован.
– Тогда я быстро возвращаюсь назад, отдаю вам вашу рязу...
– Рясу.
– Рясу, и вы идете к нему сами. Думаю, это будет справедливо и в рамках законности.
– Это справедливо только на словах. – Отец Донован внимательно посмотрел на Бернса. – Кроме того, она вам не подойдет, лейтенант.
– Постараюсь как-нибудь втиснуться в нее.
Отец Донован покачал головой:
– Полагаю, у нас с вами разница где-то тридцать фунтов. Такая одежда шьется точно по фигуре.
– Отец, мы ужасно торопимся. Нельзя ли?..
– И, кроме того. Пит, – сказал Карелла, – тебе в ней нельзя показываться.
– Почему?
– До сих пор ты вел с ним переговоры. Если кто-то другой возьмет в руки мегафон, это может насторожить Мирандо. Тебе лучше, как и раньше, продолжать вести с ним переговоры.
– Пойду я, – сказал Бернс. – У меня нет никакого права посылать своих людей на такое...
– Ты не влезешь в рясу, – предупредил Карелла.
– К черту... извините, отец.
– Мирандо сразу почует, что здесь что-то не так, – продолжал Карелла.
– Мне наплевать, что...
– И все же лучше пойти мне. У нас с отцом Донованом примерно одинаковый размер.
– Стив, ты не можешь...
