посмотрел на лежащего. — Только один раз.
— Удар у вас отменный, — похвалил Джиллиса Флетч. — Как хорошо, что я не курю.
Голова лежащего дернулась, потом — левая нога.
— Как его зовут? — спросил Флетч.
— Если верить водительскому удостоверению, Молинаро. Джозеф Молинаро. Удостоверение выдано во Флориде.
Как и номерные знаки автомобиля, отметил Флетч.
— Парню только двадцать восемь лет. Джиллис пристально посмотрел на лежащего.
— Тело молодое. Возможно, вы правы. Тут глаза Молинаро открылись, он настороженно глянул на Джилисса, затем на Флетча.
— Доброе утро, — поздоровался Флетч. — Вы, я вижу, решили вздремнуть перед завтраком.
Молинаро приподнялся на локтях, лицо его скривилось от боли. Бумажник сполз с груди на землю.
— Не торопитесь. Десять секунд уже прошли. Глаза Молинаро затуманились, и он вновь упал бы на землю, не подхвати его Флетч.
— Давайте подниматься. Вам сразу станет лучше. Он помог Молинаро встать, подождал, пока тот вытрет кровь с губ, посмотрел на свою руку.
Потом Молинаро зло глянул на Джиллиса. Он отбросил руку Флетча, отошел к автомобилю, сел на бампер.
— У вас дурные манеры, — пояснил Джиллис. — А я вспыхиваю, как порох.
— Вас зовут Джозеф Молинаро? — спросил Флетч.
Мужчина переводил взгляд с Джиллиса на Флетча. И молчал.
— Вы — родственник Уолтера Марча? — спросил Фрэнк Джиллис. Молчание.
— Вы — его сын? — уточнил вопрос Флетч.
Взгляд мужчины упал на дорогу, переместился на кусты. Он пренебрежительно фыркнул.
Джиллис смотрел на Флетча.
Под ухом Флетча жужжал комар. Флетч поймал его на лету.
Джиллис прогулялся к своей лошади, стоящей в десятке шагов, вместе с ней вернулся на прежнее место.
— Вы — сын Уолтера Марча. Отсюда такое сходство. Вы убили его?
— С какой стати мне убивать его? — спросил Молинаро.
— Вот и скажите нам, — предложил ему Джиллис.
— От мертвого мне пользы нет, — пробурчал Молинаро.
Глаза Джиллиса сузились, но он промолчал.
— А какая вам польза от живого? — спросил Флетч. Молинаро пожал плечами.
— Всегда есть надежда.
Вновь последовала томительная пауза. Молинаро поднес руки к голове, потер виски.
Молчание прервал Флетч.
— Послушайте, Джо, мы оказались здесь не для того, чтобы арестовать вас, — он прикинул, стоит ли говорить Молинаро о том, что полиция разыскивает его. Возникла у него и другая мысль: а не сообщить ли капитану Эндрю Нилу о местонахождении Молинаро? — Мы здесь даже не потому, что хотим написать статью.
— Значит, наткнулись на меня случайно? — с усмешкой спросил Молинаро.
Джозеф Молинаро мог быть в отеле в тот час, когда убили Уолтера Марча.
Он разговаривал с миссис Лири, массажисткой, в воскресенье утром, а Марча убили днем позже.
Не вызывало сомнений, что Джозеф Молинаро — близкий родственник Уолтера Марча.
— Какая вам была бы польза от живого Уолтера Марча?
— Я написал ему три или четыре вежливых письма с просьбой о встрече. Мне было тогда лет пятнадцать, — пальцы Молинаро осторожно коснулись челюсти. — В девятнадцать, захватив с собой все сбережения, я работал в прачечной, поехал в Нью-Йорк, жил в ночлежке, осаждая ее секретаршу, чтобы добиться аудиенции. Сначала я назвал собственную фамилию, потом много других, вымышленных. Но ничего не добился. Он то покидал город или страну, то участвовал в важном совещании, — у Молинаро дернулось лицо. — Я даже купил костюм и галстук, чтобы прилично одеться, когда он соблаговолит принять меня.
— Он был вашим отцом? — спросил Джиллис.
— Так мне всегда говорили.
— Кто говорил? — последовал вопрос.
— Мои дедушка и бабушка. Они воспитывали меня. Во Флориде, — Молинаро уважительно глянул на Джиллиса. — Я даже не видел вашего кулака.
— Естественно, — кивнул Джиллис. — При нокауте никто не видит кулака.
— Вы занимались боксом? Профессионально?
— Меня учили играть на рояле, а не махать кулаками.
Молинаро попытался покачать головой и скривился от боли.
— Старый козел.
— Вы снова хотите не увидеть мой кулак? — поинтересовался Джиллис.
Молинаро повернулся к нему.
— Вы — Фрэнк Джиллис, телерепортер.
— Мне это известно, — ответил тот.
— Я видел вас по телевизору.
— Почему вы сами скручиваете сигареты?
— А вам что до этого?
— Для здешних мест необычно. Вы работали на юго-западе?
— Да. На коневодческом ранчо, в Колорадо. Однажды я прочитал, что Уолтер Марч купил газету в Денвере. Оставил работу и поехал в Денвер. Целыми днями простаивал у здания редакции. Наконец, как-то вечером, в семь часов, он вышел из дверей. В сопровождении трех мужчин. Я побежал к нему. Двое мужчин придержали меня, здоровенные громилы, третий открыл дверцу автомобиля.
— Он видел вас? — спросил Флетч. — Ваше лицо?
— Он посмотрел на меня, прежде чем залезть в кабину. И еще раз, через заднее стекло, когда автомобиль тронулся с места. Три или четыре года тому назад. Сукин сын.
— Джо, я же просил вас более не ругаться, — нахмурился Джиллис.
— Ну, есть у тебя незаконнорожденный сын. Что в этом плохого? — Молинаро возвысил голос. — О Боже! Даже в средние века здоровались с незаконнорожденными сыновьями.
Стоя на лесной дороге в нескольких километрах от Плантации Хендрикса, Флетч думал о том, что Уолтер Марч выгнал Кристал Фаони с работы, когда та пожелала родить без мужа. И вообще, «аморальность поведения» журналиста являлась в «Марч ньюспейперз» едва ли не наиболее часто встречающимся поводом для увольнения.
— Ваш отец был очень жестким человеком, — заметил Флетч.
Молинаро прищурился.
— Вы его знали?
— Когда-то работал у него. Однажды виделся с ним. Провел в его кабинете пять минут. Возможно, те самые, которые требовались вам.
Молинаро продолжал смотреть на Флетча.
— Вы приехали в Виргинию, чтобы встретиться с ним?
— Да.
— Как вы узнали, что он будет здесь?
— Президент Ассоциации американских журналистов. Конгресс. Прочитал об этом в газете. «Майами герольд».
— С чего вы взяли, что он примет вас радушнее, чем в прошлый раз?
