— Ай Эм Флетчер. Из «Ньюс трибюн». Я должен был встретиться с вашим мужем в десять часов.
— Его здесь нет.
Нажав на кнопку звонка у калитки, Флетч еще раз оглядел дом и участок. 12339, Полмайр-драйв. Уютный кирпичный особняк, утопающий в рододендронах, но уж никак не жилище тех, кто мог, не моргнув глазом, отвалить пять миллионов на благотворительность.
И никто не поспешил к калитке, чтобы впустить его.
Блуждая между рододендронов, Флетч нашел седовласую даму, сидящую у бассейна.
— Никто не знает, где он, — продолжала миссис Хайбек. — Дональд блуждает по миру. Это единственное, что можно сказать о нем с полной определенностью. Дональд блуждает. — Она протянула руку и схватила пальцами что-то невидимое. — Блуждает.
— Могу я поговорить с вами?
Она вновь дернула носиком.
— Молодой человек, вы очень-очень пьяны.
— Нет, мадам. Разве я похож на пьяного?
— От вас разит спиртным.
Флетч наклонил голову к плечу, понюхал тенниску.
— Это мой новый дезодорант. Вам нравится?
— Это одорант[2].
— Он называется «Бух»!
— Он называется бербон. От вас разит бербоном.
Флетч вновь понюхал тенниску.
— Ужасно, не правда ли?
— Запах бербона я отличаю сразу. Ваш бербон — из дешевых.
— Позаимствовал его на распродаже, знаете ли.
— Слышала я о вас, журналистах. — В серых глазах миссис Хайбек стояла грусть. — Дональд однажды рассказал мне о знакомом журналисте, который наполнял бербоном постельную грелку. Своим коллегам он говорил, что нашел способ облагородить пьянство. Лежа в постели, потягивал бурбон через клапан грелки. К сожалению, через три месяца он уже не мог добраться до кровати и спал на полу. — Миссис Хайбек сложила руки на коленях. — До двухспальной кровати.
Флетч глубоко вздохнул. Он чувствовал, что вульгарный смех оскорбит миссис Хайбек.
Посмотрел на бассейн. На другой стороне мужчина в сомбреро поливал цветочную клумбу.
— Дело в том, что произошло это случайно.
— Люди всегда находят предлог для того, чтобы напиться. Хорошие новости, плохие новости, никаких новостей.
— Нет, действительно случайно. Я зашел в винный магазин на пересечении бульвара Вашингтона и Двадцать третьей улицы, и как раз в тот момент упала стойка с бутылками бербона. Меня и одного из работников магазина окатило бербоном с головы до ног.
Ее грустный взгляд задержался на лице Флетча.
— Я не пил. Честное слово. Позвольте мне присесть?
— Хорошо, — с неохотой согласилась она. Флетч сел на второй металлический стул. Миссис Хайбек сидела в тени большого зонтика, Флетчу досталось место под солнцем.
— Так вернемся к пяти миллионам, миссис Хайбек…
— Пяти миллионам, — повторила она.
— …Которые вы и ваш муж решили подарить музею искусств.
— Да-а-а? Расскажите мне об этом.
— О чем?
— Об этом.
Флетч смутился.
— Я надеялся, что рассказывать будете вы.
Миссис Хайбек выпрямилась.
— Да, мой муж и я решили пожертвовать пять миллионов музею искусств.
— Мне это уже известно. Ваш муж адвокат?
— Мой муж блуждает. Далеко-далеко. И всегда блуждал, знаете ли. Это все, что можно о нем сказать.
— Понятно. — Поневоле Флетч задумался, а сколько водки выпила миссис Хайбек с утренним кофе. — Он — старший партнер в юридической фирме «Хайбек, Харрисон и Хаулер»?
— Я говорила ему не делать этого, — миссис Хайбек нахмурилась. — Три фамилии, начинающиеся с буквы «х». Более того, со слога «ха». — Все еще хмурясь, она посмотрела на Флетча. — Вы со мной согласны?
— Конечно. Звучит неестественно.
— Создает дисгармонию. Ощущение, что партнеры никогда не могут прийти к единому выводу. В чем-то сойтись.
— Да, — не стал спорить Флетч.
— Не говоря уж о том, что, произнося «Хайбек, Харрисон и Хаулер», люди слышат, возможно и подсознательно, «Ха, ха, ха». В действительности же они говорят «Хай, ха, хау». Что еще хуже.
— Гораздо хуже, — Флетч вытер со лба пот.
— Я хотела, чтобы он взял четвертого партнера, — продолжила миссис Хайбек. — По фамилии Бурк.
— Ясно. И что, мистер Бурк не захотел присоединиться к фирме?
Миссис Хайбек ответила пренебрежительным взглядом.
— Дональд сказал, что у него нет знакомых с такой фамилией.
— Понятно.
— По крайней мере, среди адвокатов. Не нашлось ни одного адвоката с фамилией Бурк.
— А среди ваших знакомых нет адвоката с фамилией Бурк? — полюбопытствовал Флетч.
— Нет, — без запинки ответила миссис Хайбек. Под жаркими солнечными лучами пропитанная бербоном одежда Флетча быстро высыхала. От паров бербона голова у него шла кругом. Будто он сам приложился к грелке с бербоном.
— Ваш муж консультировал корпорации?
— Нет. С корпорациями он не работал. Все время спорил в суде.
Глаза ее по-прежнему переполняла грусть.
— Я знаю, что он считался одним из лучших криминальных адвокатов.
— Это точно, — согласилась миссис Хайбек.
Флетч шумно выдохнул.
— Миссис Хайбек, у вас или вашего мужа были иные источники доходов, помимо гонораров за судебные процессы и доли прибыли, причитающейся вашему мужу, как старшему партнеру фирмы «Хайбек, Харрисон и Хаулер»?
— «Хай, ха, хау».
— То есть, было ли у вас личное состояние или вы получили наследство…
— Мой муж всегда носит черные туфли, — прервала его миссис Хайбек. — В Хейтс черные туфли встретишь не часто. Он не любил кричащих нарядов, в каких щеголяют многие криминальные адвокаты.
Флетч почел за благо промолчать, ожидая продолжения.
— Вам представляется, что мужчина, отдающий предпочтение черным туфлям, не склонен к блужданиям, не так ли?
Вновь Флетч выдержал паузу, прежде чем заговорить.
— Не то, чтобы я пытаюсь вторгнуться в вашу личную жизнь, миссис Хайбек…
— Нет у меня никакой личной жизни. — Она уставилась на свои зеленые теннисные туфли.
— Просто я стараюсь осознать, что означает для вас и вашего мужа решение пожертвовать пять
