двинулся на меня. Я попятился, но уже в следующую секунду решил, что не сойду с места, что бы он со мной ни делал.
Мистер Каткоут остановился почти в трех футах от меня. Жесткая улыбка растянула углы его рта.
— Что ж, — хмыкнул он. — Вижу, упрямства и решительности тебе не занимать?
— Я останусь здесь, — ответил я.
Мы оба повернули головы, потому что из соседней улицы послышался шум приближавшейся машины, а это значило, что время для споров закончилось. Круто развернувшись, так что полы пыльника коротко прошуршали, мистер Каткоут прижался к стене у самого угла и стал наблюдать за улицей. Глядя на то, как внимательно, прищурив глаза, он смотрит на то, что готовится произойти, я понял, что передо мной — не мистер Оуэн Каткоут, добрый старый чудак.
Передо мной стоял Леденец Кид.
Я тоже подкрался к углу и прежде, чем мистер Каткоут взмахом руки прогнал меня прочь, успел кое-что разглядеть.
От того, что я там увидел, мое сердце подпрыгнуло к самому горлу. Никакого автобуса “Трэйлвей” там не было. Вместо него на площади перед заправкой появился черный “кадиллак”. Подкатив к заправке, “кадиллак” остановился у тротуара, как раз напротив машины шерифа. Увернувшись от руки мистера Каткоута, который пытался меня поймать, я стремглав бросился к куче старых покрышек у гаража и, упав там на живот, затаился ни жив ни мертв. Теперь все творившееся у заправки было мне видно во всех подробностях; я решил там остаться, проигнорировав грозные жесты мистера Каткоута, который яростно призывал меня обратно, в более надежное укрытие за углом заправочной станции.
Передняя дверца “кадиллака” открылась — и сам Бодин Блэйлок, в белой рубашке с расстегнутым воротом и в костюме, черная ткань которого блестела на солнце, выбрался из-за руля на мостовую. Его темные волосы торчали коротким ежиком, тонкий рот был крепко сжат в злобной усмешке. Нагнувшись, он взял с сиденья пистолет с красивой перламутровой рукояткой. Следующим из машины, с переднего пассажирского сиденья, вылез Вэйд Блэйлок, со своей обычной набриллиантиненной прической и острым подбородком. На Вэйдже были узкие черные джинсы, такие тесные, что казались нарисованными; несмотря на холод, рукава его ковбойской рубашки были закатаны по локоть, открывая татуированные жилистые руки. Он тоже был вооружен: у него под мышкой оттопыривался пистолет, а из машины он достал помповое ружье и лихо передернул затвор: ка-чунк.
Потом отворилась задняя дверь “кадиллака”, вся машина закачалась и огромная великанская туша медленно вынесла себя наружу. На Блэйлоке Большое Дуло был камуфлированный комбинезон и темно-коричневая рубашка. Глядя на него, можно было подумать, что один из ноябрьских лесных холмов внезапно ожил и, оторвавшись от своего гранитного основания, заявился для своих целей в город. Большое Дуло широко, во все свои редкие зубы, улыбался, редкий серый пух на его лысой голове блестел от пота. Он тяжело дышал, очевидно, усилия, затраченные на то, чтобы выбраться из машины, многого ему стоили.
— Давайте покажем им, ребята, — пророкотал он. Вэйд вскинул ружье. Бодин взял на изготовку пистолет. Прицелившись в машину шерифа, они без предупреждения открыли стрельбу.
Я едва не обомлел от страха. Первые же пули пробили передние покрышки машины шерифа, и те испустили дух. После этого Блэйлоки перенесли огонь на машину моего отца, хотя тот и сделал попытку спастись от опасности и дал задний ход. Бесполезно: обе передние шины были прострелены, и под ударами пуль пикап пал на колени, закачавшись от бесполезных усилий.
— Все, хватит с них, ребята! Теперь давай поговорим о деле, шериф Джу-джу! — крикнул Большое Дуло.
Шериф Эмори и не думал вылезать. Донни прижался лицом к стеклу машины, словно ребенок, оказавшийся у витрины кондитерской. Его рот был растянут до ушей. Я оглянулся посмотреть, чем занимается мистер Каткоут. Но Леденец Кид куда-то исчез.
— Автобус вам придется подождать! — крикнул Большое Дуло. Чуть повернувшись, он взял с сиденья машины двуствольный дробовик, легко стиснул его своей похожей на окорок рукой и подхватил камуфлированный охотничий подсумок.
Бросив подсумок на крышу “кадиллака”, он расстегнул на нем молнию и просунул внутрь руку.
— Чертовски удачно все сложилось, шериф Джу-джу! Переложив двустволку, Большое Дуло вытащил из подсумка с боеприпасами пару патронов и вложил в стволы.
— Представляешь, в десяти милях от города на Десятом шоссе у автобуса спустили сразу две шины! Чтобы их поменять, понадобится уйма времени.
Большое Дуло облокотился на “кадиллак”, который застонал и просел под его непомерным весом.
— Что касается меня, то я всегда ненавидел менять колеса. Раздались два выстрела, слившихся в один: крак-крак! Оба задних колеса “кадиллака” взорвались. Большое Дуло, при всем своем огромном весе, подскочил на месте. При этом он издал нечто среднее между носорожьим мычанием и “до” оперного баса. Вэйд и Бодин обернулись, как на пружинах. Большое Дуло приземлился на тротуар, который заскрежетал под подошвами его башмаков.
Дымок от выстрела стелился от одинокой фигуры с револьвером в правой руке, стоявшей позади “кадиллака”, рядом с буксировщиком мистера Уайта.
— Что за черт, мать твою! .. — заорал, тряся бородой, Большое Дуло, лицо которого пугающе наливалось кровью. Шериф Эмори выскочил из машины:
— Оуэн! Я же запретил тебе приходить сюда! Леденец Кид ничего не ответил. Не обращая внимания на крики шерифа, он ледяным взором уставился на толстую тушу Большого Дула.
— Эй, Блэйлок, знаешь, как это называется? — крикнул Леденец Кид отцу лесного семейства, потом ловко прокрутил револьвер на указательном пальце, вперед-назад, потом снова вперед, так что солнце заблестело на вороненом металле, а потом с сочным плотным звуком: шранк! моментально отправил оружие в потертую кожаную кобуру на левом боку, опять курком вперед.
— Это называется один на один! Слышал о такой стойке?
— Хрен тебе, а не стойка! — взревел Большое Дуло. — Гаси его, ребята!
Одновременно с криком шерифа Эмори сыновья Большого Дула открыли огонь.
— Нет! — выкрикнул шериф и вскинул ружье, которое держал в руках.
Оуэн Каткоут был стар и морщинист, но то, что оставалось в нем от Леденца, превратило его в другого человека и вернуло молодость. За миг до того, как пули ударили в асфальт в том месте, где он стоял, и в стену дома у него за спиной, он нырнул за буксировщик мистера Уайта. Следующие пули пробили ветровое стекло и дверцу буксировщика. Шериф Эмори дважды выстрелил — и лобовое стекло “кадиллака” разлетелось на куски. Испуганно завопив, Вэйд упал на тротуар, но не таков был Бодин. Обернувшись, он вскинул свой пистолет и с первого же выстрела сбил шляпу с головы шерифа Эмори, словно в тире. Следующий хлопок ружья шерифа отправил пулю в Бодина. Она просвистела в дюйме над коротким ежиком сына Блэйлока, который, явственно почувствовав над собой раскаленный снаряд, ойкнул и бросился на землю рядом со своей машиной.
Из машины шерифа с пистолетом в руке выбрался шеф Марчетте. Отец выскочил из грузовика и сразу бросился на землю. В порыве гордости и восторга, промчавшихся сквозь меня как весенний ветер, я отметил, что в руке отец тоже сжимает пистолет. Человек-Луна остался сидеть в машине, только пригнул немного голову, так что снаружи был виден лишь его котелок.
Бу-у-ум! — грохнула двустволка. Буксировщик закачался на своих рессорах, осколки стекла, пластика и металла полетели во все стороны. Большое Дуло стоял на одном колене возле “кадиллака”, поверх которого он никак не мог выстрелить, потому что, как я видел, для того чтобы это сделать, ему бы пришлось подняться во весь рост.
— Папаша! — заголосил из машины шерифа Донни. — Забери меня скорей отсюда, папаша!
— Никому еще не удавалось забрать у меня то, что принадлежит мне по праву! — заревел в ответ Большое Дуло. Вскинув свою двустволку, он выпустил оставшийся патрон в машину шерифа. От удара крупной дроби в машине взорвался радиатор. Вода и пар хлестали из пробоины как гейзер. С заднего
