мира. Вышло так, что вы, Том, увидели больше других, потому что оказались ближе всех. Ближе меня, Том.
Вот такие дела.
Отец продолжал катать в ладони камушки. Леди тасовала карты и ждала, что скажет отец.
— Сначала я видел сны, когда только засыпал, примерно посредине ночи, — заговорил он. — Но потом сны начали приходить и наяву. Как-то раз мне мерещилось одно и то же раз за разом — лицо за окном машины и распухшие губы, которые говорят мне: “Пойдем со мной вниз, в темноту”. Я слышал его голос наяву. Я не спал, правда! Я слышал, как в горле у него клокочет донная грязь и я… В тот день я подошел очень близко к тому, чтобы откликнуться на его зов, потому что у меня больше не было сил это выносить. А по ночам.., по ночам я просто боюсь спать, потому что он может прийти ко мне в любой момент и.., и… — Голос отца смолк.
— Чего еще вы боитесь? — попыталась помочь Леди.
— Что он начнет уговаривать меня сделать то, чего он хочет от меня. А ведь он мертв, мертв. Он чего-то от меня хочет.
— Чего же он хочет от вас, Том?
— Думаю, он хочет, чтобы я убил себя, — глухо ответил отец.
Карты в руках Леди замолчали. Рука мамы нашла мою руку и крепко сжала ее.
— Мне кажется, он хочет, чтобы я пришел к озеру и утопился, чтобы я пришел наконец к нему вниз, в темноту, туда, где он ждет меня.
Леди внимательно всмотрелась в лицо отца: в ее изумрудных глазах горел уверенный глубокий свет.
— Зачем же ему убивать вас, Том?
— Не знаю. Может быть, ему одиноко там, внизу. И ему нужна компания.
Отец попытался улыбнуться, но у него ничего не вышло — губы его не слушались.
— Я хочу, чтобы вы крепко-крепко подумали. Вспомните, Том, те слова, что говорит утопленник, слово в слово?
— Да. Он говорит мне: “Пойдем со мной вниз, в темноту”. Он говорит это неразборчиво, потому что в горле у него словно клокочет. Грязь, или кровь, или вода, не знаю.., но слова точно такие.
— И больше ничего? Ни имени он не называет, ничего такого?
— Нет, ничего такого.
— Вам не кажется это забавным, Том? — спросила отца Леди.
Отец хмыкнул.
— Знаете, я давно уже не нахожу в этом ничего забавного!
— Дело вот в чем: мертвец получил возможность поговорить с вами — передать послание с того света — и тратит все время на то, чтобы склонить вас, Том, того, кто пытался его сласти, к самоубийству? Почему бы ему, например, не сказать, кто его убил, не назвать имени убийцы?
Отец мигнул. Теперь настала его очередь прекратить катать в ладони камушки.
— Я.., я никогда не задумывался об этом.
— Тогда подумайте теперь. У мертвеца появился голос, плохой или хороший, разборчивый или нет, но вы его слышите и понимаете. Почему он не назовет имя убийцы?
— Я не знаю. Не могу сказать. По-моему, ничто не мешает ему это сделать. Это странно. Наверное, если бы он мог, то обязательно назвал бы.
— Назвал бы, — кивнула согласно Леди. — Если бы знал, что разговаривает с вами.
— Не понимаю.
— Может быть, нас трое, подключенных к одной розетке? — сказала ему Леди.
Понимание начало подниматься на лице отца. Точно так же, как и на моем лице и на лице мамы.
— Мертвец разговаривает вовсе не с вами, Том, — проговорила наконец Леди. — Он разговаривает со своим убийцей.
— Вы.., хотите сказать, что я…
— Вы видите сны убийцы, Том, точно так же, как я, соответственно, вижу ваши сны. Господи, Том! У вас, должно быть, очень зоркое око, что открывается во сне.
— Значит, он не хочет.., чтобы я убил себя за то, что не смог вытащить его из машины?
— Нет, — ответила Леди. — Я в этом уверена. Отец зажал свободной рукой рот. В его глазах заблестели слезы, и я услышал, как мама рядом со мной перевела дух. Отец наклонил голову вперед и взглянул на свои руки. На пол упала одна-единственная слеза.
— Теперь сделаем разрез поглубже, — продолжила Леди. — Это может быть больно, но это боль, приносящая облегчение, верно. Том? Словно вырезать из тела рак.
— Да. — Голос отца звучал хрипло. — Да.
— Если вы неважно себя чувствуете, можете выйти и полчасика погулять, а потом возвращайтесь назад.
Плечи отца задрожали. Непомерная тяжесть покидала его, одна тонна за другой. Он глубоко, с присвистом вдохнул, словно человек, вырвавшийся на поверхность темных вод из невероятной глубины, где пробыл очень долго.
— Со мной все в порядке, — сказал он, но лица не поднял, даже не взглянул на Леди. — Сейчас, через минуту я смогу продолжать.
— Я не тороплюсь, сколько минут нужно, столько и подождем.
Наконец отец поднял лицо и взглянул на Леди. Он по-прежнему оставался тем же человеком, кем был несколько минут назад; его лицо по-прежнему было изрезано морщинами, а острый подбородок выдавался вперед. Но глаза его сияли, в них появился свет молодости, который можно увидеть только у мальчишек. Он был свободен.
— Наверное, вы готовы душу отдать за то, чтобы узнать, кто же на самом деле убийца? — спросила отца Леди. Отец кивнул.
— На том берегу реки у меня есть друзья, немного, зато верные. Доживете до моих лет, Том, — и у вас появятся там друзья, и их будет побольше, чем на этом берегу.
Они видят и знают все, гораздо больше нас, и иногда они говорят об этом мне. Но у них есть одна слабость — они обожают играть со мной в игры, загадывать шарады и прочее. Их хлебом не корми, дай подкинуть мне загадку-другую. Никогда, ни разу в жизни я не получила от них четкого и прямого ответа; всегда ответ был замаскирован, всегда его непросто понять, но я не помню ни одного случая, чтобы обитатели того берега ошиблись и их ответ оказался неверным. Так как вы смотрите на то, Том, что я обращусь к ним по нашему делу?
Леди спросила отца совершенно обыденным тоном, очевидно, говорить о таких вещах ей было привычно.
— Я не возражаю.
— Какие могут быть возражения, Том? Только они одни и знают обо всем всю правду. Вы твердо решили, Том?
— Да, твердо, — после краткого колебания ответил отец. Открыв серебряную резную шкатулку, Леди вытряхнула на стол шесть небольших гладких костей.
— Положите на стол голыши, — приказала она отцу. — Возьмите вот это в правую руку.
Отец брезгливо посмотрел на то, что лежало перед ним на столе.
— Это обязательно? — спросил он.
Леди повременила с ответом. Потом вздохнула и ответила;
— Вовсе нет. Эти кости создают нужное настроение, только и всего.
Быстрым движением руки Леди смахнула со стола кости обратно в серебряную шкатулку и отставила шкатулку в сторону. Потом снова взялась за саквояж. На этот раз на столе появился флакон с прозрачной жидкостью и пластмассовая коробочка с ватными тампонами. Поставив все это между собой и отцом. Леди откупорила бутылочку.
— Оставьте в покое голыши, Том, — сказала она отцу. — И дайте мне указательный палец.
— Зачем?
