нравится, Кори? Тебе хотелось бы жить вечно?
Я подумал об этом. Вечность, так же как и “небеса”, содержала в себе понятие невероятной длительности.
— Нет, мэм, — наконец ответил я. — Мне бы в конце концов надоело. Я бы просто устал.
— Ты должен понимать, — сказала она, положив мне руку на плечо, — что на самом деле я веду речь о голосе, словах, произнесенных писателем, — они-то и живут вечно. Даже если и мальчик или мужчина умирают.
Леди наклонилась ко мне, приблизив лицо. Я почувствовал исходившее от нее тепло жизни: в глубине ее тела словно горело неугасимое солнце.
— Тебя будут целовать девушки, много девушек, — прошептала она мне. — Ты тоже будешь целовать девушек. Но это ты должен запомнить навсегда.
Она поцеловала меня в лоб, совсем легко.
— Помни во все следующие лета, полные поцелуев и девушек, что первой тебя поцеловала, — ее старое, но прекрасное лицо улыбнулось, — Леди.
После этого мы отправились домой. Взяв телефонную книгу Зефира и Юнион-Тауна, отец проштудировал все страницы, разглядывая и сравнивая имена, приглядываясь к адресам в поисках заветного “тридцать три”. Цифра “тридцать три” встречалась в адресах нескольких частных домов и одного офиса. То были Филип Калдвелл по Риджетон-стрит, 33, Джи. И. Грэйсон по Дирман-стрит, 33, а на Мерчантс-стрит, 33 находился магазин хозяйственных товаров “Крафтс Барн”. По словам отца, мистер Грэйсон ходил в одну с нами церковь и ему было не меньше девяноста лет. Что касается мистера Филипа Калдвелла, то, насколько мог припомнить отец, тот служил коммивояжером в компании “Вестерн Авто” в Юнион-Тауне. В “Крафтс Барн” всем заведовала женщина с голубыми волосами по имени Эдна Хазвэй, которую мама немного знала. По маминым словам, было сомнительно, что миссис Хазвэй, дама преклонного возраста, не отваживавшаяся на прогулки по городу в одиночестве, имеет какое-либо отношение в трагедии на озере Саксон. Отец решил нанести визит мистеру Калдвеллу — завтра с утра пораньше, пока мистер Калдвелл не уехал на работу.
Любая, даже самая незначительная тайна всегда и всюду гнала меня из постели. Я был умыт и причесан, не успела стрелка на часах в гостиной указать на цифру “семь”, и отец сказал, что я могу составить ему компанию в поездке к мистеру Калдвеллу, если обещаю держать рот на замке, когда он будет разговаривать с хозяином.
По дороге отец сказал, что я должен понимать, что добрососедской политики ради в разговоре с мистером Калдвеллом ему придется кое-где прибегнуть к откровенной выдумке. Я был несколько шокирован, услышав от отца такое признание, но быстро взял себя в руки и запретил себе менять мнение о родителе, так как и сам последнее время прибегал к более чем откровенной лжи, которую в нашем случае можно было назвать “белой”. Так или иначе, оправдание у нас имелось.
Дом мистера Калдвелла, сложенный из красного кирпича, находился в четырех кварталах от заправочной станции и был ничем не примечателен. Припарковав пикап у тротуара, мы вылезли из машины. Вслед за отцом я подошел к парадной двери мистера Калдвелла. Отец нажал кнопку звонка, и нам пришлось долго ждать. Наконец дверь открылась, и из-за нее появилась женщина средних лет, с румяными со сна щеками и заспанными глазами. На ней был розовый халат, который она, видимо, накинула, поднявшись с постели.
— Здравствуйте. Прошу прощения, мистер Калдвелл дома? — просил отец женщину.
— Филип! — крикнула женщина, чуть повернув голову внутрь дома. — Фи-и-и-ли-и-ип!
Ее голос напоминал циркулярную пилу, на высоких оборотах вгрызающуюся в толстое бревно.
Через минуту перед нами появился пожилой седовласый мужчина с галстуком-бабочкой, в коричневых брюках и свитере цвета ржавчины.
— Слушаю вас?
— Здрасьте, я Том Мэкинсон. — Отец протянул мужчине руку, которую тот спокойно пожал. — Я слышал, что вы работаете в компании “Вестерн Авто”? Мне это сказал Рик Спаннер, ваш шурин.
— Совершенно верно. Вы знаете Рика?
— Одно время мы работали вместе в “Зеленых лугах”. Как у него дела?
— Дела у него пошли в гору после того, как он недавно нашел работу. Другое дело, что для этого ему пришлось переехать в Бирмингем. Не завидую Рику, сам бы я ни за что не согласился жить в большом городе.
— Совершенно с вами согласен. По правде сказать, я устроил перезвон возле вашей двери в такую рань только потому, что и сам недавно потерял работу в молочной.
Отец невесело улыбнулся.
— Теперь я работаю у “Большого Поля”.
— Я бывал там. Здоровенный магазин.
— Да, сэр, в точности так. Но поэтому-то мне там и неуютно. Я хотел спросить у вас.., э-э-э-э.., гм…
Даже несмотря на то, что отец подготовился к вранью, ложь застряла у него в горле.
— В “Вестерн Авто” для меня не найдется, случайно, работы?
— Извините, Том, но, насколько мне известно, нет, не найдется. В прошлом месяце нам пришлось уволить несколько человек, так что сами понимаете.
Мистер Калдвелл нахмурился.
— А почему вы пришли ко мне? Вы могли пойти в контору и спросить там?
Отец пожал плечами.
— Решил сэкономить на бензине, только и всего.
— Все равно советую заглянуть в офис и написать заявление. Никогда не знаешь, что случится завтра. Менеджера по кадрам зовут мистер Эдисон.
— Благодарю вас. Обязательно так и сделаю. Мистер Калдвелл кивнул. Отец сделал шаг от дверей.
— У вас ко мне что-то еще?
Глаза отца внимательно изучали лицо хозяина дома. Мистер Калдвелл в ожидании поднял бровь.
— Нет, — ответил отец; по его голосу я понял, что он не увидел того, на что надеялся. — Благодарю вас, я узнал все, что мне было нужно. Извините, что отнял у вас время.
— Пожалуйста, ничего страшного. Советую вам все-таки заглянуть в офис и написать заявление, мистер Мэкинсон. Мистер Эдисон подошьет его в папку, и при случае у вас может появиться шанс.
— Хорошо. Обязательно.
После того как мы возвратились в машину и уселись на сиденья, отец, запустив мотор, сказал:
— Похоже, с ним мы промахнулись, как ты считаешь?
— Похоже на то, сэр.
Все это время я старался понять, что общего с доком Лизандером могли иметь две тройки, но так и не нашел ни одной зацепки. Сплошная пустота.
Как и в баке у нашего грузовичка.
— Ого! — присвистнул отец, взглянув на стрелку. — Придется причалить к заправке. Согласен, напарник? Он улыбнулся мне, и я ответил ему улыбкой. Мы завернули на стоянку. Мистер Хайрам Уайт, выбравшись из своего храма преклонения радиаторам и ремням передачи, прошаркал к колонке, чтобы накачать нам положенное количество бензина.
— Отличный денек выдался, — проговорил мистер Уайт, поглядывая на небо. Подмораживало; январь рвался войти в свои права словно норовистая лошадка.
— Точно, — отозвался отец, стоя возле грузовичка, прислонившись плечом к дверце.
— Сегодня не собираетесь устраивать стрельбу?
— Нет, вроде ничего такого не намечается. Мистер Уайт осклабился.
— Скажу тебе честно, Том, это было даже лучше, чем по телевизору. Гораздо лучше.
