находился на ступень выше. Чем дальше от сцены, тем круче ты поднимался в гору.
Вишневые скатерти на столах, свечи в стеклянных плафонах, хрустальные фужеры. Очень прилично. Я присел где-то посредине. Все ближайшие места к сцене были заняты, но меня это не очень беспокоило. Вазы с фруктами уже стояли на столах, и, когда появился официант, я попросил минеральной воды и кофе.
Его недовольство на лице мне было понятно, но есть я не хотел, а пить мне нельзя. Уже научен горьким опытом. Цель моего визита была далека от развлечений, хотя, надо заметить, танцующие девушки в павлиньих перьях мне нравились и музыка показалась вполне пристойной.
Минут пять я любовался представлением, после чего ко мне за столик подсела рыжая красавица. Я не возмущался и не гнал ее, ведь у каждого своя работа. Моя задача — проникнуть за кулисы и повидаться с Любой, фамилии которой я не знал.
— Печень больная? — спросила соседка.
Я глянул на нее. Лицо красивое, кожа нежная, глаза умные. Излишняя вульгарность мне показалась напускной. Если с нее скинуть все дешевые побрякушки, смыть косметику и причесать, она оказалась бы вполне милой. Но сейчас ей хотелось быть такой, какой она выглядела. У каждого свои прихоти.
— При чем тут печень?
— Газировку пьете. Не хотите меня угостить?
— Минералкой?
— Предпочитаю шампанское.
— Закажите себе сами, что хотите, я оплачу.
— Галантно.
Она поскромничала и заказала только шампанское.
Лучи прожекторов бегали по залу, то синие, то красные, то зеленые, и я не мог разглядеть цвет ее глаз, но они были темными.
— Как вас зовут? — спросила она.
Я на секунду задумался, после чего ответил:
— Максим.
— А меня Белла.
— Красиво.
— Моему парню не нравилось. Он называл меня Белкой.
— Теперь не называет?
— Он погиб.
— Сожалею.
Сцена вспыхнула ярким светом, и какой-то тип в пестром костюме объявил:
— Гвоздь программы, несравненная Любовь Кольцова!
Я устремил все свое внимание на площадку. По ковровой дорожке на арену вышла, как мне показалось, очень высокая молодая девица в черном обтягивающем стройную фигуру платье с красной розой в руках. Голос звучал восхитительно. Низкий, глубокий и сильный. Может быть, по мнению гостиничного сыщика, она и походила на черный шнурок, но таланта от этого у нее не убавилось. Она заслуживала куда большего, чем этот бар.
— Вам нравится? — спросила Белла, о которой я успел забыть.
— Восхитительно.
— Талантливая баба. Только гиблая.
Я посмотрел на свою соседку непонимающим взглядом. Она уловила его и пояснила.
— Настоящая ее фамилия Овечкина. Пока была жива ее всесильная подружка, Любка сама собой распоряжалась, но как той не стало, ее тут же взяли в оборот. Теперь она себе не принадлежит. Этим борделем руководит очень влиятельный авторитет с депутатскими полномочиями.
— Вы ее знаете?
— Я тут всех знаю.
— Можете оказать мне платную услугу? Я хотел бы поговорить с ней наедине минут десять.
Белла усмехнулась.
— Это может стоить вам жизни.
— У меня деловой разговор. Я не собираюсь ее переманивать или перекупать.
Это касается подруги певицы. Той самой, всемогущей.
— Хорошо, я попробую. Мне ничего платить не надо, а вот ее охраннику, который сторожит ее как зеницу ока, придется отстегнуть долларов триста. Способны на такое?
— Думаю, что да.
— Хорошо. Я попытаюсь. А вы потом не забудьте вернуться за столик и расплатиться. Может быть, и у меня возникнет к вам какая-нибудь просьба. Но не столь щепетильная, конечно.
Белла встала и ушла куда-то наверх, а я остался наслаждаться музыкой.
Певица спела четыре песни. Ее забросали цветами, и она ушла. Мне показалось, что ее покачивает. Цветы собрали и унесли ей вслед.
На сцену вновь выбежали красотки с павлиньими перьями. Стало слишком шумно. К тому же канкан после фильма «Мулен-Руж» с Жаном Габеном мне не понравился.
— Все готово.
Я услышал голос Беллы над своим ухом. От нее пахнуло мягким ароматом духов. Она стояла за моей спиной. Я встал, и мы оказались лицом к лицу. У меня кольнуло сердце. Я на секунду увидел ее глаза, и меня словно поразило молнией.
Что это было, я так и не понял, но ничего похожего со мной не случалось.
— Идемте, я провожу вас за кулисы. Там вас встретит Фрол, отдадите ему деньги, и он вас проводит. Он позаботится о том, чтобы вам не мешали.
Она взяла меня под руку, и мы поднялись наверх, вместо того, чтобы спускаться вниз. Нас пропустили в какую-то дверь, и мы оказались на площадке, где возле лифта дежурили три амбала. Один из них подошел к нам.
— Другого способа попасть за кулисы нет, — шепнула Белла.
Здоровяк меня обыскал с ног до головы.
— Это Фрол, — пояснила моя спутница. — Передайте ему то, о чем мы говорили, и следуйте его указаниям.
Я отдал ему триста долларов, и мы вдвоем вошли в лифт. Белла исчезла.
Лифт спустил нас в служебное помещение, где находился артистический буфет. Потом узкий коридор, устланный ковровой дорожкой, и двери по одной стороне. Дойдя до середины, он остановился, достал из кармана ключ, открыл замок и распахнул дверь.
— Заходите.
Я зашел. Дверь за мной закрылась, и щелкнул замок. Комнатка метров десять.
Стены в плакатах, ширма, трюмо, разбросанные костюмы и она.
Меня она даже не видела. В этот момент певица втягивала носом через трубочку белый порошок, ссыпанный горкой на лежавшем зеркале. Надо сказать, у нее это ловко получалось.
Наконец она оторвалась от своего занятия и глянула в мою сторону. Взгляд ее был мутноватым.
Реакция хозяйки артистической уборной меня немного удивила. Как может чувствовать себя птичка в клетке, под замком? Но не это ее беспокоило.
Она вытянула руку и указала длинным, выкрашенным в фиолетовый цвет ногтем на стоявший на трюмо плеер с двумя крошечными колоночками.
— Вот он! Я не могу без музыки, меня бесит тишина.
— Извините, но я ничем вам помочь не могу. Ничего не смыслю в музыкальных центрах.
— Тогда какого черта вам здесь надо? Вы же без цветов. И как вас пропустили?
Ее зеленые глаза округлились и приобрели осмысленный вид.
У меня в голове мелькнула любопытная идейка. Я достал из кармана визитную карточку горе- детектива Ахмадулина и протянул девушке.
