полюбить его. Но она очень боялась, что их любви не спасти брак. Она страшно возненавидела его, когда решила, что он отправился на операцию по истреблению индейцев. И едва не умерла от нахлынувшего на нее чувства любви, когда узнала, что он не подчинился приказу и оставил армию. Но сейчас ей казалось, что у нее больше нет сердца, ей его вырвали. Осталась только ненависть к белым людям и недоумение, отчего они так жестоки по отношению к беспомощному угнетенному народу. Должно случиться чудо, чтобы она смогла открыто любить и уважать белого человека, тем более в столь враждебном окружении.
— Нам пора, — снова напомнил Зак и помог Эбби сесть на лошадь. — Если мы будем ехать быстро, то успеем засветло добраться до форта. Клянусь тебе, любимая, мы там надолго не задержимся. Я увезу тебя в Денвер, пока буду готовиться к отъезду домой.
— В твой дом, — тихо напомнила Эбби. Ее ирония не ускользнула от Зака, — мой дом запад.
— Ты привыкнешь, Эбби.
— У меня нет выбора?
— Нет. Теперь я решаю за двоих. Ты обязательно полюбишь моих родных, а они полюбят тебя. Так же сильно, как я, — многозначительно добавил Зак.
Прежде, чем Эбби успела хоть что-то ответить, он хлестнул лошадь, и они быстро помчались в сторону форта.
У Эбби буквально урчало в животе от голода. Но никто из них не захватил с собой еды. Может быть, это и к лучшему. Им не надо было тратить время. Зак решил, что он не будет даже охотиться. Не исключено, что их преследуют люди Чивингтона. Молодые люди ехали молча весь долгий и неприветливый ноябрьский день. Они добрались до форта, когда угасли последние краски дня, на землю спускались холодные сумерки.
Форт казался непривычно пустым. В укреплении остался только один отряд, чтобы охранять живущих там женщин и детей. Зак и Эбби проехали через ворота, никем не замеченные. Только сонный часовой без интереса посмотрел на них.
Зак сразу же направил лошадей к маленькому домику, где они с Эбби поселились совсем недавно. Теперь это был уже не их дом. Зак ушел из армии и больше не имел права занимать казенную квартиру. Но молодожены и так не собирались надолго задерживаться в Форте Лион. Необходимо было только хорошенько отдохнуть и собрать личные вещи. Им предстояла недлинная дорога в Денвер.
Эбби была глубоко погружена в горькие раздумья. Зак развел в плите огонь, а Эбби смотрела сквозь него, дрожала и зябко куталась в бизонью шкуру.
— Эбби, — окликнул Зак, она по-прежнему смотрела на него невидящим взглядом. — Я сейчас приготовлю что-нибудь поесть, а потом ты должна выспаться. Ты слышишь меня? Сядь поближе к плите. Должно быть, ты сильно замерзла.
Эбби не двинулась с места. Зак пожал плечами и отправился на кухню, решив, что он больше ничего не может сделать, чтобы облегчить страдания жены. Он и сам чувствовал себя отвратительно.
Заку приходилось видеть в жизни всякое, но он не мог забыть, как безжалостно истребляли беспомощных, безоружных людей, которые даже не успевали сообразить, что произошло. Аппетита не было. Тогда он решил просто вскипятить чаю. Когда вода наконец закипела, Зак заварил чай и налил в чашку для Эбби.
Вернувшись в комнату, он встревожено замер, Эбби стояла на том же самом месте, тупо уставившись в пространство.
— Выпей горячего чаю, тебе станет легче, — предложил он, протягивая ей чашку. — Ужин скоро будет готов. Ничего замысловатого, просто бобы с беконом, но тебе обязательно необходимо подкрепиться, ты, должно быть, сильно проголодалась? — он попытался втиснуть чашку ей в руки. — Ей Богу, Эбби, ты обязана взять себя в руки. Белый Орел и его народ теперь в безопасности. Твой брат тоже. А ты здесь, со мной, я никому не позволю тебя обидеть.
Эбби посмотрела на него, гневно вздернула подбородок.
— Я не хочу отсиживаться в безопасном месте. Я хочу быть рядом с Белым Орлом. Мой народ теперь разорен. Я хочу помочь людям.
— А что ты можешь сделать, дорогая. Я отдал бы правую руку на отсечение, лишь бы ты не оказалась свидетельницей истребления индейцев. Обещаю отвезти тебя в такое место, где ты никогда больше не увидишь подобного.
— Эти бесчеловечные нападения не прекратятся, только из-за того, что там не будет меня в качестве свидетеля, — зло объявила Эбби. — Война на западе будет продолжаться до тех пор, пока останется в живых хоть один индеец.
Зак покраснел от стыда, он знал, что она права и ему нечего ей возразить.
— Мне очень жаль, Эбби. Мне хотелось бы предложить тебе больше, чем просто поддержку и любовь. Пойдем на кухню. Через несколько минут будет готов ужин.
Несмотря на все старания Зака, Эбби ужинала без аппетита и была неразговорчивой. Она с трудом заставила себя съесть несколько кусочков, извинилась и пошла спать, не в силах забыть того, что произошло на Песчаной реке.
Как только Зак прилег рядом с Эбби, она сжалась в комочек, ей неприятны были его прикосновения. Она терзается ненавистью к белым людям, пусть он не трогает ее сегодня ночью. Должно пройти время, когда она сможет забыть, что он когда-то служил в той самой армии, солдаты которой безжалостно убивают и насилуют.
Она с самого начала была против брака с бледнолицым, интуиция подсказывала ей, что из этого не получится ничего хорошего, она должна была прислушаться к внутреннему голосу и воспротивиться более настойчиво. Она слишком долго прожила среди индейцев, привыкла к образу их жизни, стала одной из них. Ее душа и сердце принадлежали чейенам. Но Зак Мерсер появился в ее жизни и навсегда изменил ее.
Ладонь Зака мягко легла ей на талию. Эбби нервно вздрогнула и запротестовала:
— Нет! Не прикасайся ко мне! Я не вынесу этого. Только не сегодня! Сегодня я ненавижу всех белых людей.
— Ты не можешь ненавидеть меня, дорогая, — нежно прошептал Зак. — Ведь я никогда не обижал тебя.
Эбби замерла от отвращения, не в состоянии спокойно воспринимать его прикосновения. Сегодня она хотела одного, чтобы ее оставили в покое. Она должна пережить свое горе одна.
— Пожалуйста, оставь меня в покое, — просительно прошептала она.
Зак обиженно отвернулся. Он чувствовал, что ее отказ ранил его гораздо сильнее, чем ему хотелось бы. Он потянулся к ней, чтобы попытаться успокоить, разделить с ней горе. А сейчас у него было чувство опустошенности и ненужности. Ненависть Эбби к белым людям распространялась и на него, несмотря на то, что еще совсем недавно она так страстно отвечала на его ласки. Зак был ранен в самое сердце. Ему показалось, что она слишком легко и поспешно оттолкнула его от себя. Может быть, Эбби права, им не удастся сохранить брак. Если она будет относиться к нему столь сурово и непреклонно, то их ничто не удержит.
Эбби почувствовала, как напряглось тело Зака, и сообразила, что он уязвлен в самое сердце. Но она не могла ничего с собой поделать. Ее любовь оказалась слишком слабой, не выдержала столь тяжкого испытания. Она никак не могла забыть о том, что близких ей людей убивали солдаты, которыми он когда-то командовал. Конечно, она понимала, что ему нелегко было решиться уйти из армии ради того, чтобы не вести своих подчиненных на Песчаную реку. Но он ничего не смог сделать, чтобы предотвратить ужасное кровопролитие. Перед ее глазами снова и снова возникали картины расправы, сейчас она не могла ни забыть случившегося, ни простить Зака.
Эбби долго лежала без сна, раздумывая над событиями столь трудного и длинного дня. Прежде, чем провалиться в тяжелое забытье, она твердо решила вернуться к индейцам.
Эбби просыпалась с большим трудом. Она чувствовала себя вялой и разбитой, словно сознание и тело существовали независимо друг от друга. Зака не оказалось рядом, и она обрадовалась, что он оставил ее одну. Ей были тягостны его сочувствие и жалость. Быстро поднявшись с постели, она поискала тунику и мокасины. Их нигде не было видно. Эбби заподозрила, что Зак спрятал их куда-то, он хочет тем самым заставить ее надеть ту одежду, которую он для нее купил. Возможно, он считает, что она слишком выделяется своей индейской одеждой, особенно сейчас, когда все злобно настроены против чейенов.
