вывернул себя наизнанку, а ты?.. Ты очень искусно действовала, Ольга Вячеславна! Вероятно, тебе хорошо известны приемчики, как раскалывать подобных мне типов. Поздравляю, сделала ты это первоклассно!
— Артем, — взмолилась Ольга, — не заставляй меня оправдываться. Ты же военный человек и должен понимать, что иногда приказ важнее всего прочего, важнее даже личных привязанностей.
— Я тоже не люблю оправдываться и не люблю сводить счеты, — Артем поднялся на ноги, — поэтому будем считать, что мы во всем разобрались. Нет проблем, нет и личных привязанностей. Я думаю, вы согласитесь с подобной постановкой вопроса, Ольга Вячеславна. — Он подчеркнуто учтиво поклонился и направился в глубь убежища, изо всех сил стараясь не хромать и боясь выдать, как ему хочется сейчас умереть, вместе со своей любовью, которую он только что так немилосердно придушил в самом ее зародыше. Или думал, что придушил…
Навстречу бросилась Агнесса, подхватила за талию и подвела к лежанке.
— Артем, что у тебя с ногой?
— Подвернул, — буркнул он и неожиданно обратился к ней на «ты»:
— Сможешь наложить тугую, повязку?
— Смогу, — ответила она, не поднимая глаз.
И Артем заметил, что она едва сдерживает слезы.
— Что с тобой? — Он осторожно привлек ее к себе и заглянул в глаза. — Отчего мы фонтанируем?
— Женя… — всхлипнула она и закрыла лицо ладонями, — о нем до сих пор ни слуху ни духу…
Если с ним что-то случилось…
«О господи! — подумал Артем устало. — Развели тут любовь-морковь». Но вслух сказал:
— Ничего с твоим генералом не случится. Он мне еще сто очков вперед даст. И думаю, скоро появится здесь, и вот увидишь, с гаубицей или на танке.
— Генерал? На танке? — Слезы в глазах Агнессы моментально высохли. — Что ты такое болтаешь, Артем? Он же предприниматель!
— А ты что ж, жестоко разочарована? Тебе генерала мало? Или хотела богатенького Буратино подцепить, да не вышло? Влюбилась в вояку, у которого ни кола ни двора? Хотя это скорее ко мне относится, — он сокрушенно махнул рукой, — с генералами дела обстоят иначе, их у нас поменьше, чем полковников, и платят им гораздо больше, так что не расстраивайся, и, как только появится твой вожделенный генерал, хватай его и держи покрепче, а то сбежит, Агнесса Романовна, и поминай как звали!
— Какой же ты дурак, оказывается, — сказала Агнесса тихо и презрительно. — Мало того что Оле в душу наплевал, а ведь она места себе не находила, пока тебя не было, а как сражалась храбро… — Она осуждающе покачала головой. — И на меня набросился, будто я во всех твоих проблемах виновата. А проблема-то в тебе сидит, дорогой. Слишком уж ты себя любишь да лелеешь, как я посмотрю.
Носишься со своими обидами и идиотской гордостью как дурак с писаной торбой… — Она сжала кулаки и подступила к Артему. — Будь моя воля, Таранцев, накостыляла бы я тебе по первое число, и за характер твой поганый, и за Олю, и за богатенького Буратино… Да, я, как дура, влюбилась в Шевцова! Да, я, черт возьми, совершенно ничего о нем не знаю! Возможно, он женат, и моя любовь ему как рыбе зонтик… Ну и ладно! Мне на все наплевать! И какая мне с того радость, что он генерал? Пусть бы лучше простым инженером был или даже учителем. А у генералов свои генеральши… — Голос Агнессы жалобно дрогнул, она шмыгнула носом. — Ну на кой ляд тебе надо было все испортить? Зачем вылез с этим генералом?
— Ну прости, — он погладил ее по руке, — я совсем не хотел тебя обидеть…
— Не подлизывайся. — Агнесса улыбнулась сквозь слезы. — Сейчас наложу тебе повязку, и иди к Оле, вымаливай прощение. Она тебя, бедная, любит, хотя я, честно сказать, не понимаю, что она в тебе нашла? — И, стукнув его кулаком по плечу, пригрозила:
— Я тебе поотрываю все, что отрывается, полковник, если вздумаешь вносить разброд в наши ряды накануне генерального сражения. У нас же моральный дух теперь ниже плинтуса после твоих выкидонов, это ты хотя бы понимаешь?
— Хорошо. — Артем бросил сумрачный взгляд на выход из укрытия. — Я подумаю над твоим предложением, но учти, я уже был раз обманут, поэтому вранья в своей жизни не потерплю.
— Ну вот, на колу мочало, начинай сначала, — удрученно вздохнула Агнесса и принялась снимать с его ноги самодельную повязку…
Шевцов лежал в камнях и наблюдал, как с десяток бандитов при свете фар еще одного грузовика прилаживают спешно сколоченную деревянную заплату на пролом в мосту, и с тоской размышлял о том, что все его попытки преградить путь противника на противоположный берег не увенчались особым успехом и всего лишь на несколько часов оттянули развязку. Конечно, он мог бы обстрелять копошащихся на мосту бандитов из автомата, но здравый смысл подсказывал, что это тоже временная мера и задержит врага хорошо если на четверть часа, а то и того меньше, а вот ему самому вряд ли удастся уцелеть…
Туман уже изрядно поредел, а поднявшийся ветер сулил разогнать его в течение ближайшего часа. Преследователи при свете дня моментально обложат его со всех сторон, как волка… Евгений перевернулся на спину и прислушался. Ни единого звука не доносилось со стороны лагеря. Бандиты, вероятно, решили не рисковать и не лезть наобум в скалы, пока не поднимется солнце и не рассеется туман. Поэтому надо было торопиться.
Он решил идти по склону. Там, среди валунов и в скальных закоулках, спрятаться было легче. Но не прошел Шевцов и сотни метров, как внизу послышался шум моторов, и два грузовика перевалили мост и покатили вверх по дороге. Третьим прошел джип — тот самый, который не успел поджечь Артем.
Новенький, темно-синий, блестящий, наверняка он принадлежал кому-то из главарей. Шевцов насторожился. В его голове моментально созрел план, дерзкий и малореальный. Но по прежнему своему опыту Евгений знал, что успешнее всего претворяются в жизнь самые что ни на есть фантастические и бредовые идеи. Главное — себя настроить…
В отличие от грузовиков он мог идти напрямую и значительно сокращать себе путь, поэтому оказался у горловины минут на десять раньше, чем показалась первая машина. Натужно ревя, она миновала останки одного сгоревшего грузовика, потом второго. Шевцов, с трудом отдышавшись, наблюдал, как она поднялась метров на сто выше по дороге и остановилась. Из нее высыпало с десяток бандитов. Пригнувшись, они разбежались среди камней и залегли, очевидно дожидаясь команды.
Из второго грузовика соскочили восемь человек.
Двое из них несли ручные пулеметы, а трое были вооружены ручными гранатометами. И Шевцов удрученно подумал, что враг учел предыдущие ошибки и подготовился к решающей атаке весьма основательно.
Ушибленная рука сильно болела, и он стал ее разминать, чтобы ускорить приток крови к онемевшим от удара тканям. В этот момент к грузовикам приблизился джип и, миновав их, остановился впереди. Из него вышел чернобородый Шахбаз и тут же принялся отдавать приказания на своем гортанном языке. Белобрысый главарь не появился, а может, он просто не вышел из машины, но Шевцов не стал гадать, где белобрысый, сейчас это было не важно. Он поставил себе в задачу захватить грузовик, однако подходы к каждой из машин просматривались как на ладони, и его тотчас пристрелили бы, словно муху, сделай он хоть одно неверное движение. Но Евгений все-таки спустился чуть ниже и с досадой увидел, что к первому грузовику подбежали несколько человек — те самые парни с гранатометами и пулеметами. Видно, Шахбаз по каким-то соображениям надумал изменить диспозицию своих боевых сил. Впрочем, тут же выяснилось, что бандиты решили обойтись одним грузовиком. Он взревел мотором и пополз вслед за джипом дальше вверх по дороге. Один из бандитов влез в кабину оставшегося грузовика и осадил его немного назад и в сторону, развернув поперек дороги. Из кабины он не вышел, а Евгений заметил торчащий в боковом окне ствол автомата, и это ему не слишком понравилось. Шевцову приходилось снимать часовых и не в таких условиях, но это было пятнадцать лет назад, когда все его кости были еще целы и не скреплены металлическими скобами. Однако он не привык отказываться от задуманного и решительно скользнул среди камней к грузовику. Все произошло в считанные секунды: Шевцов рванул дверцу на себя, ударил саперной лопаткой по голове водителя, затем, не обращая внимания на хлынувший поток крови из раскроенного
