изматывающая тело и душу лихорадка. Через пару минут и подполковника, и браконьера усадили с подветренной стороны, и, невзирая на дым, искры и жгучее тепло, два крепыша в масках принялись энергично растирать их водкой.
Барсуков, кряхтя от усердных попыток привести его в божеский вид, все-таки исхитрился и поверх голов пытался рассмотреть, что там с Дроботом.
Людмила сидела рядом с его заместителем. Он, кажется, был в состоянии говорить, потому что Денис разобрал несколько слов, произнесенных Стасом не по обычаю тихо и медленно.
– У Дробота все в порядке? – справился он у Кочеряна.
Директор заповедника огорченно покачал головой:
– В грудь его мерзавец ударил, но спас бронежилет. Нож соскользнул и попал в мышцы предплечья.
Поражен один из крупных сосудов, потеря крови, но Станислав Васильевич в сознании. Оказали ему первую помощь, так что угрозы для жизни нет.
– А с этим что? – кивнул Барсуков в сторону бывшего утопленника.
– Сквозное ранение. Пуля навылет пробила бедро… Что Людмиле за это будет, Денис Максимович? – спросил глухо Кочерян.
– Не беспокойтесь, Ашот Саркисович! Разберемся! – ответил Барсуков и тут же переключил свое внимание на подошедших в сопровождении двух омоновцев браконьеров. Задержанные молча и безучастно окинули взглядом своего пострадавшего приятеля и сели на камни чуть в стороне от костра.
Стемнело. На лицах людей заиграл красный отсвет огня. Вожак «мичуринцев» что-то тихо сказал сидящему рядом приятелю и сплюнул сквозь зубы в костер. Потом снял мохнатую шапку-ушанку и вытер ею лицо. Барсуков вздрогнул от гнева. Он только что узнал его. Игорь Ярославович Надымов собственной персоной сидел в трех шагах от начальника РОВД и с кривой усмешкой на устах наблюдал за происходящим у костра.
– Надымов! – с трудом выдавил Денис. Попытался приподняться, но растиравший его омоновец надавил ему на плечо:
– Не вставайте, товарищ подполковник! – и, оглянувшись на Надымова, приказал:
– Снимай одежду!
Надымов плотнее запахнул полушубок и с вызовом произнес:
– Еще чего! Не имеете права!
– Еще как имеем! – усмехнулся боец, но голос его задрожал от бешенства. Это, видно, заставило Надымова поспешно сбросить с себя полушубок.
Шапку с него просто сорвали.
– Сапоги, живо! Брюки!
– Ну, уж это слишком, – пробормотал Надымов, однако подчинился. Омоновцы помогли Барсукову переодеться в конфискованную одежду. И тот почувствовал себя гораздо уютнее.
К костру подошла Людмила, бросила в огонь окровавленные бинты и тихо сказала, не глядя на Надымова, который стоял в синих кальсонах и шерстяных носках и почесывал нога об ногу:
– Свитер с него тоже снимите! Пусть в одних подштанниках пробежится! – и, повернувшись к Надымову, окинула скукожившуюся фигуру предпринимателя ненавидящим взглядом:
– Очень жалею, что не тебя подстрелила, сволочь ты ненасытная!
– Вы все еще за это ответите! – Надымов выругался и повернулся к сидевшему рядом приятелю:
– Курить есть?
– Отобрали! – сказал тот угрюмо и, не поднимая глаз, обратился к Барсукову:
– Подполковник, надо бы поговорить один на один.
– В чем дело? – Денис встал с бревна, сделал несколько шагов на непривычно подрагивающих ногах и остановился напротив браконьера. – О чем таком интересном вы желаете поговорить, гражданин?.. – Он оглянулся на бойца, помогавшего ему переодеться. – Документы у этого типа имеются?
– Ничего у них не имеется! И фамилии свои не называют! – К ним подошел командир ОМОНа. – Кроме этого вот! – Он кивнул в сторону Надымова. – Его ваши сразу опознали! Известная, выходит, личность, причем очень шустрая инициативная. В наглую пытался от вещдоков избавиться.
– Я в курсе, – сухо сказал Барсуков. – И про его ценные инициативы тоже не понаслышке знаю. – Он посмотрел на незнакомого браконьера, пожелавшего говорить без свидетелей. – Я вас слушаю.
Задержанный проводил взглядом отошедших от костра омоновцев:
– Дело в том, что я ваш коллега, подполковник.
Ответственный сотрудник УВД соседней области.
– Насколько ответственный? – вежливо справился Барсуков.
– Заместитель начальника по тылу. Полковник Устименко. Я здесь по приглашению Игоря Ярославовича.
– Остальные ваши приятели тоже здесь по приглашению?
– Один из них мой сын. – Полковник поднял глаза и тут же отвел их в сторону. – Вы его только что спасли. Я вам очень благодарен…
– Ваш сын ударил ножом майора Дробота. Получается, что жизнь человека для него дешевле рюкзака с мясом?
;, – Я уверен, что он ударил по инерции. У него особая реакция на нападение! Служил в спецназе… – Помолчав мгновение, полковник решительно произнес:
– Надеюсь, вы сделаете соответствующие выводы прежде, чем сообщите об инциденте в вышестоящие органы?
– Я все выводы делаю своевременно и не допускаю опрометчивых решений. – Барсуков отвернулся от полковника и крикнул командиру ОМОНа:
– Давай, Кривошеев, подгоняй технику, грузи юных друзей природы и ко мне в отдел, а там разберемся, кто есть кто и что почем!
Глава 21
– Смотрите, Денис Максимыч, кажись, Людмила и Антонина на остановке мерзнут. Видно, Станислава Васильевича приезжали навестить. – Не дожидаясь согласия начальства, Сергей лихо притормозил у кромки тротуара, распахнул дверцу машины, весело крикнул:
– Такси подано!
– Сережка, ты откуда взялся? – воскликнула удивленно Антонина, но, заметив рядом с водителем фигуру Барсукова, осеклась и уже более тихо пробормотала:
– Думала уж, ангелы небесные за нами на землю спустились, а тут вдруг… – Она нырнула в теплую глубину «Волги» и прикрикнула на замешкавшуюся Людмилу:
– Давай живее, подруга!
Людмила устроилась рядом с Антониной и молча кивнула повернувшемуся к ним Барсукову. Неожиданная для середины декабря оттепель к вечеру сменилась весьма крепким морозцем. За час ожидания автобуса, на котором они собирались добраться до городской приятельницы Антонины, девушки основательно промерзли и испортили себе настроение.
У Людмилы в этот день все не ладилось с самого утра. Сначала поругалась с ботаничкой Сазоновой, которая из-за начавшегося в конторе ремонта перебралась на время в кабинет Людмилы и загромоздила не только свой, но и стол начальницы тьмой пыльных папок, россыпью фотографий и пучками сухой травы. В жизни девушка тихая и рассеянная, Катюша Сазонова мгновенно превращалась в разъяренную тигрицу, если кто-то посягал на ее гербарии или высказывал сомнение в полезности того непомерного объема работ по исследованию и описанию флоры заповедника, который она проводила в течение всего года.
Но конфликт с Катюшей в конце концов перерос в дружеское чаепитие, которое было прервано звонком Вадима. Жених сообщал, что приезд делегации американских экологов ожидается на неделю
