– И что тебя сдерживает, Тонечка? – не выдержал Сергей. – С твоими талантами ничего не стоит какого-нибудь приятеля Надымова подцепить! Будешь жить-поживать в свое удовольствие, передвигаться будешь на японских машинах, а не на милицейских, как сейчас.
– Меня единственное сдерживает, Сереженька, – ласково протянула Антонина, – что ты сейчас находишься при исполнении служебных обязанностей и под защитой своего начальства, а то бы узнал, как меня за дружков Надымова сватать. Мы с Людмилой Алексеевной привыкли сами решать свои проблемы, без чьих-либо подсказок и добрых советов, заруби себе на носу, дорогой!
Барсуков, словно потеряв интерес к разговору, на перепалку Антонины и Сергея внимания не обращал, а молча вглядывался в темноту, рассекаемую светом фар. Небо над подступившими к самой дороге горами было бархатно-черным и глубоким, густо усыпанным звездами, но на горизонте светилось розовато-сиреневым, и на этом фоне звезды казались особенно крупными и яркими.
Внезапно из-за горы вынырнула полная круглощекая луна, зависла над поросшей редколесьем макушкой горы, осветив все вокруг мертвенно-бледным светом. Слева от дороги мелькнули тусклые огоньки деревни, навстречу прогудел тяжелый грузовик, и опять все исчезло, только высокие сугробы на обочине да безмолвные звезды на небосклоне обозначали границы темного и неприветливого мира, сквозь который они спешили домой.
Денис откинулся на сиденье и закрыл глаза. Антонина, закончив пикироваться с Сергеем, о чем-то тихо переговаривалась с Людмилой. Девушки сдержанно засмеялись, а потом начали говорить совсем уж шепотом. Имя Вадима, повторенное несколько раз обеими подругами, причем с разными интонациями, подсказало ему, что на заднем сиденье идет самое активное обсуждение какого-то события, наверняка связанного с Людмилиным женихом. Эта догадка неприятно поразила его. Неужели она все-таки собирается замуж, но когда? «Вернее всего, на Новый год», – подумал он с досадой. И это действительно самое подходящее время, к тому же совсем скоро. Он выпрямился, потер пальцами виски и выругал себя за чрезмерное внимание к чужим проблемам и даже некоторое волнение по этому поводу. Ему нет до этого никакого дела и не должно быть, потому что эта женщина ни в коей мере его не интересует…
На горизонте появилась цепочка редких огней, потом скрылась за увалом. Вознесенское, а это значило, что он вскоре избавится от возмутительниц своего спокойствия, которые, весело пересмеиваясь, продолжали шептаться на заднем сиденье.
– Денис Максимович, – вкрадчиво и тягуче, как ириска, прозвучал за его спиной голос Антонины, – а вы-то намерены участвовать в бал-маскараде?
– В каком еще бал-маскараде? – удивился Барсуков и даже сдвинул шапку на затылок. – В первый раз слышу, что я должен в нем участвовать. Это что ж, на Новый год затевается?
– Это вы правильно догадались, Денис Максимович, что на Новый год и что должны вы в нем участвовать! Какой костюм будете шить? Хотелось бы что-то такое, интересненькое! А то у бывших до вас начальников фантазии почему-то хватало только на Кота в сапогах или на Бармалея.
– Специфика профессии сказывается, – засмеялся Барсуков. – Всю жизнь в сапогах, с соответствующим выражением на физиономии. Не Винни-Пуха же изображать!
– На Винни-Пуха у нас больше господин Надымов смахивает, а еще на Карлсона, который живет на крыше, – сердито произнесла Людмила. – Только в камере этот Карлсон смотрелся бы гораздо лучше.
– Оставь ты, наконец, Надымова в покое! – рассердилась в свою очередь Антонина. – Не хватало еще перед сном о нем говорить! Не дай бог, приснится! – Она опять обратилась к Барсукову:
– Я так и не поняла, вы собираетесь участвовать в маскараде?
– Антонина Сергеевна, – взмолился Барсуков, – о чем вы говорите? Какой костюм, какой маскарад?
У меня перед Новым годом дел выше крыши, а вы заставляете меня с иголкой по вечерам сидеть! Да из меня портной, как из козы барабанщик!
– Не хотите – и не надо! – Тонька пожала плечами. – Только я одного не понимаю: разве нельзя на один вечер забыть о вашей треклятой работе? В новогоднюю ночь все пьют шампанское, веселятся, танцуют, даже самые отъявленные жулики и самые трудолюбивые милиционеры.
– Ox, Антонина Сергеевна, Антонина Сергеевна! – вздохнул Барсуков. – Вашими бы устами да мед пить! Только жизнь такая вредная штука, что не все получается, как нам бы хотелось! Как раз на Новый год приходится много квартирных и прочих краж. Преступники очень ловко вычисляют пустые квартиры – по темным окнам.
– Хорошо, вы меня убедили. – Антонина с досадой махнула рукой. – Но хотя бы на часок заглянете, старый год проводить, Новый – встретить?
– А это обязательно! И, возможно, даже не на часок, а чуть больше. Только не заставляйте меня влезать в какой-нибудь маскарадный костюм!
– Ладно, по рукам! – улыбнулась Антонина и подмигнула Людмиле. – Сделаем на этот раз исключение. Но при условии, что потом проводите Людмилу Алексеевну домой. А то дорога дальняя, вдруг заблудится…
– Антонина, – рассердилась Людмила, – что за глупые шутки? При чем тут Денис Максимович? Ты ведь прекрасно знаешь, что приезжает Вадим и на бал-маскарад я не пойду!
– Этот твой Вадим уже который год только языком тренькает, – недовольно прошипела Антонина и произнесла уже более громко; – Не выдумывай: приедет, не приедет, это его личное дело, а твое дело – готовиться к Новому году. А то смотри, прогуляться лунной ночью да еще рядом с интересным мужчиной много желающих найдется, правда, Денис Максимович?
Людмила сверкнула на подругу глазами и подозрительно вежливо справилась:
– Ты имеешь в виду, что намечается еще целый взвод желающих, чтобы их проводил до дома лично товарищ подполковник? Так вот учти, Тонечка, я сама решаю, кого выбрать в провожатые. – И совсем уж насмешливо добавила:
– Не хватало мне, чтобы меня милиция через все село сопровождала, пусть лучше своими непосредственными делами занимаются, больше пользы будет!
Барсуков резко повернулся к ним, смерил Людмилу откровенно яростным взглядом и столь же резко, не вымолвив ни слова, отвернулся. Антонина тихо, одними губами произнесла что-то нецензурное и поднесла кулак к носу подруги. Но та оттолкнула ее руку и, откинувшись головой на спинку сиденья, закрыла глаза. Так было легче держать себя в руках, а ей очень хотелось выругать Тоньку последними словами. Хлебом не корми, дай все испортить! Как ей теперь смотреть в глаза Барсукову после откровенных Тонькиных высказываний?
Антонина в ответ на многозначительный взгляд Сергея в автомобильное зеркальце лишь огорченно покачала головой и опять что-то прошептала одними губами. Кавалерийская атака с треском провалилась, но она не теряла присутствия духа. Приучить двух упрямцев к мысли, что им не прожить друг без друга, становилось для нее делом чести. И отказываться от задуманного она не собиралась.
… А укатанная колесами автомобилей дорога по-прежнему резво бежала им навстречу, пока огни Вознесенского не заполнили весь горизонт.
Глава 22
За горами тихо угасала вечерняя заря. Красное полотно на западе потускнело, сделалось темно- малиновым, а высокое просторное небо над хребтом за какие-то полчаса превратилось из голубого в зеленое, потом в иссиня-темное. И на этом темном фоне, словно на негативе, проявились белые вершины, отливающие серебром в свете восходящей луны. Наступила ночь.
Все вдруг увиделось по-иному: загадочно и дико.
От одного взгляда на недоступные, равнодушные вершины, над которыми сгустилось черное небо, становилось холодно и жутковато.
Людмила зябко поежилась и вернулась в дом.
Славка с приятелями ушли в лыжный поход и Новый год будут встречать в таежной избушке. До праздника оставалось два дня, но обычное для этой поры приятное волнение оставило девушку сегодня
