– Эх, Людка. Людка! – тоскливо сказал Надымов и отшвырнул пустую кружку в сторону. – И чего тебе стоило хотя бы раз в мою сторону ласково посмотреть, может, и не сидели б тут сейчас.
Я из тебя королеву бы сделал… – Он упал головой ей на грудь, обхватил за плечи, зашептал торопливо:
– Сейчас поймешь, чего лишилась. Я ведь быстро... быстро…
Людмила почувствовала, так торопливые пальцы шарят по ее груди, пытаются расстегнуть куртку, изогнулась, стараясь сбросить его с себя, но Надымов ухватился за веревку, стягивающую ее запястья, и прижал к земле.
– Что, под ментом, небось, так же крутилась? – Он дотянулся губами до ее шеи и прикусил зубами нежную кожу. – Давай, крутись, покричать даже можешь! – Он рванул «молнию» на ее брюках. – Очень меня это возбуждает! Жаль, со Светкой не довелось тебе встретиться! Она б тебе рассказала, как я ее в первый раз в подсобке на одно дело посадил! Плакала поначалу, даже за нож хваталась! А потом понравилось, ох, как ей понравилось, Людочка! Бывало, сама просила, умоляла…
– Скотина! – простонала Людмила, все еще стараясь освободиться. – Грязная и подлая скотина!
Жадная рука скользнула между ног, и Надымов расхохотался:
– Нашла, что беречь! Я уж думал, у тебя тут золотом вымощено…
В этот момент Людмиле каким-то чудом удалось вывернуться из-под него, но не тут-то было. Мучитель ухватил ее одной рукой за волосы, а другой отвесил сильнейшую затрещину. И тогда, не выдержав, Людмила закричала, вложив в этот крик весь свой гнев и все свое отчаяние.
– Нет, в хате их точно нет! – прошептал Банзай почти в самое ухо Денису. – Видно, в лагерь свой ушли.
– А ты что, знаешь, где их лагерь? – удивился Денис и, приподнявшись на локтях, обвел взглядом двор и домик пасечника. Тихо и мирно было кругом.
Ни подозрительных перемещений, ни шума, ни шороха, ни единой живой души, лишь рыжий кот, сидя на перилах крыльца, усердно намывал гостей.
– А что ж не знать! – почесал дед в затылке. – Это ж тайга, а не город. Я в городе частенько плутаю, а в тайге – оно все на виду, чего сам не углядишь, то сороки непременно на хвосте принесут.
– Что ж в отдел не сообщил? Знал ведь, что Надымов который месяц уже в розыске.
– Ага, сообщи вам, – ехидно ухмыльнулся дед, – а вы его опять отпустите. И с кого он или дружки его окаянные с первого шкуру спустят? – Дед поправил повязку на лбу и поднялся на ноги. – Я хоть и старый, а пожить еще хочется.
Денис поднялся следом, заткнул пистолет за брючный ремень и принялся отряхивать колени от клочьев старого бурьяна. Потом исподлобья посмотрел на Банзая:
– Говоришь, пожить хочется? А что ж тогда за ружье взялся? Или жареный петух в макушку клюнул?
– Петух не петух, – пожал дед плечами, – но шибко я рассердился на Игоря Ярославовича и этого Алика. Он раньше на базе экспедитором работал, и я сам видел, как он голубям головы рукой отрывал. На потеху начальству… И меня по ребрам он отходил, не иначе. До сих пор ни вздохнуть, ни выдохнуть.
Денис вновь посмотрел в сторону дома, потуже натянул пеструю камуфляжную кепку:
– Ладно, все понятно! Идешь со мной?
Дед замялся, отвел глаза в сторону:
– Прости, Денис Максимович! Нельзя мне пасеку надолго оставлять! Медведь тут объявился неподалеку. Совсем близко к ульям подходит…
– Ясно, – протянул Денис насмешливо и переспросил:
– Медведь, говоришь? Ну-ну… – Он покачал головой. Потом оглянулся, словно примериваясь, в каком направлении идти дальше, спросил:
– По карте показать сумеешь, где лагерь надымовский находится?
– А че показывать, – пожал плечами дед, – иди к Колдуну – там он где-то прячется, а больше сказать не могу, я в те края не ходок.
– Ну что ж, прощай пока. – Барсуков кивнул и шагнул на тропу, ведущую в глубь тайги. Дед долго смотрел ему вслед и, даже когда милиционер скрылся в перелеске, все стоял у калитки, сморкался, что-то сердито бормотал и огорченно разводил руками.
Тропа была сырой и топкой. Уже через несколько шагов Денис вымок по колена. Он прекрасно понимал, что поступок его безрассуден. С одним пистолетом против автомата и двух обрезов ничего не поделаешь. Единственная надежда – на внезапность нападения. Но и на это он тоже не слишком рассчитывал. Четыре месяца Надымов живет настороже, все его чувства обострены до предела – вряд ли получится захватить его врасплох. Но вместе с тем Денис понимал, что нет у него времени на раздумья, так как каждая секунда промедления грозила Людмиле гибелью. Он представлял, каково ей сейчас в лапах бандитов, озлобленных нападением волка и ее побегом.
Тропа вильнула и ушла в сторону, подтвердив опасения Дениса, что в здравом уме к Колдуну никто не ходит. Особенно в это время года, когда перевал не до конца избавился от подтаявших зимних запасов и нависает над долиной гирляндой готовых вот-вот рухнуть снежных карнизов.
Теперь он шел без тропы и вымок уже по пояс, так как одну из речушек пришлось форсировать вброд.
Огромные россыпи камней то и дело преграждали путь. Барсуков миновал уже не менее десятка курумов, но количество их не уменьшалось, как и расстояние до перевала, который по-прежнему маячил на горизонте, прикрывшись рваной пеленой облаков.
Денис поднялся на очередной увал и остановился в растерянности: бесконечные поля курумов раскинулись перед ним, и только изредка их серое однообразие нарушали чахлые, кривобокие пихты, желто-коричневые заросли кашкары и темно-зеленые – можжевельника.
Он выругался. Чертов Банзай! Струсил и даже не скрывает этого! Но и он тоже хорош! Помчался к перевалу очертя голову, не подумав, что искать хорошо замаскированный лагерь в этой бесконечной мешанине болот, камней и валежника – пустая трата времени, сил и нервов. Денис присел на первый попавшийся камень, вытащил из нагрудного кармана пачку сигарет и чертыхнулся с еще большей досадой. Сигареты превратились в мокрое крошево, а курить хотелось с неимоверной силой. Он опять посмотрел в сторону перевала и вздрогнул от неожиданности. В десятке метров от него, низко опустив голову, стоял крупный волк и, казалось, выжидательно смотрел на него.
Денис потянул руку за спину, чтобы достать пистолет. Волк вскинул голову, но с места не сдвинулся, лишь нервно дернул боком и слегка приподнял и опустил шерсть на загривке. Предупредил: не балуй!
И Денис понял, что баловать действительно не стоит.
– Ты – Темуджин?
– спросил он и осторожно ступил навстречу волку, понимая, что дикий зверь никогда не приблизится вплотную к человеку, тем более в дневное время. Денис знал только одного волка, который решился помочь человеку, когда-то спасшему его от верной гибели.
– Темуджин!
– повторил он уже более уверенно и протянул навстречу руку. Но волк отступил ровно на шаг, глянул на Барсукова внимательными желтыми глазами и вдруг, развернувшись, перескочил на следующий камень, потом еще и? один и опять остановился, всем своим видом говоря: «Ну что же ты медлишь?».
И Денис понял: волк знает, где хозяйка…
Глава 34
– Сука! Чего орешь! – Надымов зажал Людмиле рот ладонью и, задыхаясь от возбуждения, торопливо зашептал:
