— Мило. А как вас зовут?
Она проглотила еще одно печенье.
— Римо.
Она задумалась.
— Я никогда не была замужем за человеком по имени Римо. Если только это не было слишком давно. Мы ведь никогда не были с вами женаты, да Римо?
— Думаю, что нет.
— Замечательно. У меня есть прелестное простенькое платье для венчания, я его припасла. Вас устроит следующий четверг?
— Думаю, я буду слишком занят, чтобы жениться.
— Жаль. Ну что ж, мне пора идти. Парам-парам!
— Я бы хотел задать вам несколько вопросов прежде, чем вы уйдете. По поводу приема.
— Приема? По случаю свадьбы?
— Нет.
— Хорошо. А то я только начала привыкать к этому, как его?
— Сенатору?
— Да, к нему. Мы как-то были женаты.
— Мне показалось, вы были женаты с ним сейчас.
— Правда? Как замечательно. Джордж так мне дорог!
— Джон, — поправила толстая дама.
— Джон? Я вышла замуж за Джона?
— Джон Спанглер, — сказал Римо. — Сенатор.
Она взорвалась раскатистым хохотом.
— Эта божественно! Я вышла замуж за сенатора. Подождите, пока об этом узнают мои друзья. Идите сюда, съешьте печенье, — она протянула пакет Римо. — Только не очень большое. Большие я сама люблю. Лучше послюнявьте пальцы и прилепите несколько крошек.
— Я воздержусь, — сказал Римо. — Миссис Спанглер, мне действительно надо поговорить с вами о Торнтоне Ивсе, командующем Военно-морскими силами. Он был у вас на приеме вчера.
— Напрасно теряете время, — жестко сказала она. — Кем бы ни был этот Торнтон Ивс, он не мог быть моим мужем. Я бы никогда не вышла замуж за командующего. Какие бриллианты может потянуть командующий?
— Он был командующим Военно-морским флотом. Адмирал, не меньше.
— А, — сказала она, — это другое дело. Мне очень нравятся романтические встречи на борту какого-нибудь судна. Он прислал вас просить моей руки?
— Он умер, мэм. Кто-то убил его прошлой ночью возле вашего дома. Заколол штыком.
— Ужасно, — вздохнула миссис Спанглер. — Медовый месяц на борту яхты — это божественно. Чарльзу и Леди Ди в свое время понравилось. А теперь иди, будь послушным мальчиком, — проговорила она, потащив Римо к двери. — Я очень расстроюсь, если опоздаю на самолет. Столько беспокойства с этими поездками в аэропорт. У моего третьего мужа, а может у шестого, был свой самолет. Надо было мне остаться с ним. Ральф был таким душкой, в смысле Ричард. Да, точно это был Ричард. На недельный юбилей нашей свадьбы он подарил мне прекрасный бриллиант. Ладно, не важно, — она потрепала Римо по плечу: — Не пропадай, милый. То что было между нами — было божественно. Никогда не смогу полюбить другого мужчину так, как тебя.
Она быстро поцеловала его в щеку, и ни слова не говоря, прошмыгнула мимо толстой леди к ждавшему ее лимузину. Мгновение спустя машина прошуршала по извилистой дорожке.
Римо застыл в молчании. Вскоре его прервал грубый хохот. Толстая женщина позади него наконец впихнула дверь на место, бока ее тряслись от смеха.
— Очень смешно, — сказал Римо.
— Могу поклясться, что вы никогда не были здесь прежде. Фу!
— Фу на вас. Кто-нибудь еще есть в доме?
— Ни души. Только я.
— А сенатор?
— Он уже на ферме. Мать поехала к нему.
— Мать? — спросил Римо. — Какая мать?
— Головокружительная грубиянка, которая только что вышла. Это мама. Мутэр. Дорогая мамочка. Мамуля. Виноградная лоза, давшая стоящую сейчас перед вами нежную ягоду.
Римо с недоверием смотрел на женщину. Ей с легкостью можно было дать вдвое больше, чем поедавшей печенье куколке, севшей в лимузин.
— Вы хотите сказать, она ваша мачеха или что-то в этом роде? — спросил Римо.
— Моя настоящая мать, несносный тип! — заорала она. Она соскребла грязным ногтем, какие-то присохшие яйца со своей робы. — Я выгляжу не очень похоже на сенаторскую дочку?
— Слушайте, — сказал Римо. — Вы можете быть чьей хотите дочерью. — Мир был полон безнадежности. — Только скажите, где я могу найти... некую... Цецилию Спанглер.
— Прекратите вести себя со мной как с идиоткой, — сказала она, сложив руки на своей огромной груди. — У Спанглеров есть всего одна дочь, Цецилия, и она перед вами. Но меня не волнует, надо вам со мной разговаривать или нет, потому что я не собираюсь говорить с вами. Так что катитесь-ка отсюда.
В вестибюле появилась чернокожая домработница.
— Вас к телефону, мисс Спанглер.
— Кто бы там ни был, скажи, что я занята. Скажи, что я умерла. Все равно. Им, видимо, тоже.
— Да, мисс.
— Наверное, нужны деньги на благотворительность. Мне никто больше не звонит, — сказала она.
Римо оглянулся вслед удалившейся негритянке.
— Вы что, действительно Цецилия Спанглер?
— Я уже сказала, кто я. Чего не сделали вы. Римо...?
— Римо Уильямс. Друг друга.
— Чьего друга?
— Вашего, — соврал он.
— Этого не может быть, гнусный репортер. У меня нет друзей, имеющих друзей, которые выглядели бы, как вы. Такие друзья могут быть только у моей матери. А они все сейчас находятся в том же месте, где и она.
— Где же это?
— На жироферме, — сказала Цецилия, задумавшись о чем-то своем. — Она бывает там каждый месяц. Она считает, что именно это помогает им с отцом выглядеть так молодо. Подумаешь! Меня не волнует, как она выглядит. Мне все равно, как выгляжу я. Я знаю, что я корова, но мне наплевать, понятно?
Она обнажила сточенные зубы.
— Прекрасно, — примирительно сказал Римо. — Совсем не обязательно злиться.
— Я как раз должна злиться! Разве вы бы не злились, если бы ваша мать выглядела, как ваша дочь, а вы выглядели бы как непонятно чья незамужняя тетушка?
— Не знаю, — сказал Римо. — Никогда об этом не думал. — Он легонько ущипнул ее за левую мочку. Это был один из 52 способов достижения сексуального экстаза, которым обучил его Чиун. Если что-то и может заставить женщину заговорить, то это ее левая мочка. — Я не репортер, — мягко произнес он, чувствуя, как она поеживается от его прикосновения. — Но мне необходимо задать вам несколько вопросов об убийстве, которое произошло здесь прошлой ночью.
— Прекрасное ощущение, — сказала она, дрожа.
— Человек, которого убили, был командующим Военно-морским флотом. Вам это известно?
Он мягко продвинулся вглубь ее уха. Согласно учению Синанджу, строгая последовательность ступеней должна была соблюдаться неукоснительно. Каждая ступень медленно поднимала женщину к
