с честью выдержали экзамен. Нет смысла продолжать его. Ваше мнение, господа?
— У меня есть возражение, — поднялся с места Миллер.
— У меня тоже, — сказал Риччи.
— Вот как! — Сэндерс насторожился.
— Шарль Левьен ошибся, — произнес Миллер, подходя к Сэндерсу.
— Город, в который он должен прибыть, не Хантсвилл.
— Не Хантсвилл? — Сэндерс перевел взгляд на Риччи. Тот кивнул.
— Не Хантсвилл?! — вскричал Левьен, вскакивая.
— Действительно, пункт назначения расположен западнее Плимута,
— продолжал Миллер, — но это не Хантсвилл, а Палмербридж.
— Теперь ошиблись вы, дорогой Ганс Миллер, — ухмыльнулся Риччи. — И хотя город, в который все мы должны прибыть, действительно расположен западнее Плимута, это Далтон.
— Как Далтон? — удивленно спросил Миллер.
— Какой еще Далтон? — буркнул француз.
До Сэндерса наконец дошел трюк майора Гросса: он отправил всех троих разными маршрутами, но цель у них наверняка одна — некая точка в юго-западной Англии, где рано или поздно двойники должны будут собраться вместе. Что ж, осторожность никогда не помешает. Неясно только одно: какой город выбран для него самого, Джилберта Сэндерса?
Сэндерс рассмеялся.
— Ловко придумано, — сказал он, качая головой, — этого даже я не знал. Ай да майор!
— Так что же нам делать? — в растерянности спросил Миллер. — Какой город нам выбрать?
— Тот, что указан в инструкции, — твердо ответил Сэндерс, глядя в глаза таксисту.
— Вы правы, — произнес Риччи, — каждый из нас должен следовать согласно своей инструкции. — Он сделал ударение на слове «своей». — Кстати, в какой город едете вы, Сэндерс?
Риччи сощурил маленькие глазки и склонил голову набок. По лицу его было разлито нечто напоминающее злорадство.
— Вы опять задаете вопросы, Риччи? — сухо спросил Сэндерс. — Не кажется ли вам, что вы их задаете слишком много?
— Учусь у вас, босс, — ухмыльнулся итальянец, оскалив кривые зубы.
Это был явный намек на допрос Левьена. Сэндерс нахмурился. Миланец внушал ему опасения.
— Одно из требований инструкции, полученной мною, — мрачно произнес он, не отрывая взгляда от Риччи, — это соблюдение секретности. Могу лишь добавить, что ни один из ваших городов меня не устраивает — климат не тот. У меня свой маршрут.
Риччи продолжал ухмыляться.
— Я так и думал, Сэндерс.
— Да перестаньте вы скалиться, черт побери! — взорвался Сэндерс.
— Тише, господа! — предостерегающе произнес Миллер. — Ведь и стены могут иметь уши.
Сам того не зная, он сказал истинную правду: в одном из плафонов люстры, еще перед началом «экзамена», Сэндерс спрятал микрофон. Этажом ниже, в противоположном крыле здания, Клод Реналь и Антонио Пеллони имели великолепную возможность быть свидетелями беседы двойников. Более того, каждое их слово фиксировалось на магнитофонной пленке.
— Вы правы, Миллер, — согласился Сэндерс, — необходима осторожность. Можете быть свободны, господа.
— Одну минуту, — внезапно произнес итальянец. — Я бы хотел продолжить экзамен Шарля Левьена. Надеюсь, вы не против, босс? — Риччи снова сощурился.
Сэндерс на мгновение замер.
— Я не против, — сказал он, — но, возможно, против сам Левьен?
— Мне все равно, — безучастно ответил француз, — лишь бы это поскорее закончилось. Я чертовски устал.
— Я задержу вас всего лишь на две минуты, — заторопился Риччи.
— Итак, первый вопрос. Кто такой Джилберт Сэндерс?
Сэндерс вздрогнул. «Этот тип не так прост, — подумал он, напрягшись. — С ним надо держать ухо востро».
— Руководитель группы, ответственный за успех предстоящей операции, — раздался монотонный голос Левьена.
— Где вы с ним познакомились?
— У майора Гросса, во время инструктажа.
— Что вы знаете о его прошлом?
— Служил в Скотланд-Ярде, затем во французской полиции. Бывший коммандос.
— Кто стрелял в чернокожих пограничников во время нашей переброски сюда?
— Сэндерс и Грифон.
У Сэндерса перехватило горло. Риччи впился в него взглядом, словно желая просветить насквозь.
— Вопросов больше нет, — заявил итальянец и вежливо обратился к Сэндерсу: — Благодарю вас, босс, я удовлетворен.
— Я тоже, — бесстрастно ответил тот. — Полагаю, Шарль Левьен может принять участие в операции. Спокойной ночи, господа.
Двойники вышли. Сэндерс налил стакан виски и залпом выпил. Нервы его были на пределе, а иного способа снять напряжение он не видел. Надо срочно связаться с Реналем…
В дверь кто-то тихо постучал. Сэндерс сжал рукоятку пистолета и крикнул:
— Войдите!
Осторожно, словно опасаясь кого-то, вошел Миллер.
— Простите, Сэндерс, что я нарушаю ваш покой, но… — Он запнулся.
— Говорите же! — потребовал Сэндерс, испытывая едва скрываемое раздражение при виде всех этих оборотней-двойников из параллельного мира.
— Я понимаю, что это тайна, но все же ответьте, Сэндерс, молю вас: мы должны, как бы это сказать, совершить убийство?
Вопрос был задан в лоб, и Сэндерс, не ожидавший этого, растерялся.
— Вы правильно понимаете, Миллер, — сказал он, отводя взгляд,
— это тайна. Большего я вам сказать не могу.
Надежда, горевшая в глазах Миллера, погасла.
— Благодарю вас, босс, — тусклым голосом сказал он и собрался было уходить, но Сэндерс остановил его движением руки.
— Погодите, Миллер. Скажите честно, вы не хотите убивать?
— Не хочу, — глухо отозвался тот, — но разве меня об этом спрашивают? Я лишь винтик в страшном, жестоком механизме, перемалывающем жизни и судьбы людей. Меня поставили перед выбором: либо жизнь и спокойствие семьи, либо… — Он махнул рукой. — Скажите, Сэндерс, — голос его внезапно дрогнул, в глазах появилась мольба, — можно вас попросить об одной услуге?
— Да, пожалуйста, если это в моих силах, — отозвался Сэндерс. Этот несчастный таксист вызывал у него двоякое чувство, порой даже жалость и — и в этом он не смел признаться даже самому себе — симпатию. Как бы там ни было, а он, в отличие от коллег по группе, не смог убить своего двойника! Что это — слабость? Или сила?.. — Я слушаю вас, Миллер.
— Если все пройдет гладко, — Миллер говорил медленно, с трудом подбирая слова, — то… позвольте мне взглянуть на того мальчугана…
— Какого мальчугана? — не понял Сэндерс.
— Того, что остался жив, там, в Цюрихе.
— А, этого!..
В глазах Миллера застыла такая тоска, что Сэндерсу стало не по себе.
— Я взгляну на него только раз. Ведь там, — Миллер сделал неопределенный жест рукой, — я его
