Ииркан повернулся и посмотрел на Повелителя Драконьих пещер. Он прошипел ему:
— Тебе очень повезет, если ты погибнешь вместе со своим господином.
— Эта почетная стража проводит вас из зала, — спокойно ответил Дайвим Твар. — Все мы здесь сегодня наслаждались вашей беседой, принц Ииркан.
Ииркан остановился, оглянулся вокруг, расслабился и пожал плечами.
— Времени вполне достаточно. Если Эльрик сам не отречется от престола, придется его скинуть.
Изящное тело Каймориль напряглось.
— Если ты причинишь Эльрику хоть малейший вред, я убью тебя собственной рукой, Ииркан.
Он поднял красивые брови и улыбнулся. В этот момент, казалось, он ненавидел свою сестру еще больше, чем двоюродного брата.
— Твоя преданность этому созданию решила твою судьбу, Каймориль. Я предпочту, чтобы ты скорее умерла, чем родила от него очередного недоноска. Я не желаю, чтобы наша кровь смешалась с его кровью. Подумай и позаботься о собственной жизни, сестра, прежде, чем угрожать моей!
И он бросился вниз по ступенькам, расталкивая тех, кто подошел поздравить его. Он знал, что проиграл, и похвалы льстецов только раздражали его. Огромные двери зала захлопнулись за ним с громким треском. Ииркан ушел.
Дайвим Твар поднял вверх обе руки.
— Продолжайте танцы, кавалеры. Наслаждайтесь всем, что найдете в этом зале. Это наш император ценит больше всего.
Но было ясно, что в эту ночь танцы долго продолжаться не будут. Придворные уже углубились в оживленную беседу, обсуждая происшедшее.
Дайвим Твар повернулся к Каймориль.
— Эльрик отказывается признать опасность, принцесса Каймориль. Тщеславие Ииркана может погубить нас всех.
— Включая и самого Ииркана, — вздохнула она.
— Да, включая и Ииркана. Но как мы можем избежать этого, Каймориль, если Эльрик отказывается отдать приказ об аресте твоего брата?
— Он верит в то, что таким, как Ииркан, надо позволять говорить все, что им вздумается. Это часть его философского учения. Я с трудом понимаю, что он хочет этим сказать, но такое отношение кажется основой его веры. Если он уничтожит Ииркана, он тем самым уничтожит ту базу, на основе которой создана вся его логика. По крайней мере, Повелитель Драконов, так он мне объяснял.
Дайвим Твар вздохнул и нахмурился. Не будучи в состоянии понять Эльрика, он иногда с испугом ловил себя на том, что симпатизирует взглядам Ииркана. По крайней мере, мотивы и действия Ииркана были просты, прямы и доступны пониманию. Однако он слишком хорошо знал характер Эльрика, чтобы допустить мысль о том, что его друг действует так по слабости или недомыслию. Парадокс заключался в том, что Эльрик терпел предательские действия Ииркана только потому, что чувствовал свою силу, потому, что он мог уничтожить Ииркана в любую минуту, когда бы ему пришло это в голову. А характер Ииркана был таков, что он должен был все время испытывать эту силу Эльрика, потому что инстинктивно понимал, что если Эльрик ослабеет и прикажет его убить, тогда и именно тогда Ииркан выиграет.
Это было запутанное положение, и Дайвим Твар искренне надеялся, что скоро оно кончится, и не менее искренне не хотел бы быть в нем замешанным хоть чем-нибудь. Но его преданность королевскому дому Мельнибонэ была сильнее, а его личная преданность Эльрику еще сильнее. Он несколько раз серьезно задумывался над тем, чтобы приказать тайно умертвить Ииркана, но он знал, что такой план почти наверняка не принесет успеха. Ииркан был колдуном большой силы и, несомненно, узнал бы о всякой тайной попытке заранее.
— Принцесса Каймориль, — сказал Дайвим Твар, — я могу только молиться о том, чтобы брат твой проглотил столько своей злости, чтобы она отравила его.
— А я присоединяюсь к тебе в этой молитве, повелитель Драконьих Пещер.
Они вышли из зала вместе.
3
Свет раннего утра тронул высокие башни Имррира и засверкал всеми цветами радуги. Каждая башня была своего оттенка, тысячи мягких тонов играли и переливались. Розовые, желтые, пурпурные, бледно-зеленые, муаровые, коричневые, оранжевые, светло-голубые, белые и пыльно-розовые — все они были прекрасны в солнечном свете. Два всадника выехали из Города Мечты, оставив башни за собой, скача прочь от стен города по зеленому торфу к высокому сосновому лесу, где среди тенистых стволов было еще темно, как ночью. Цокали белки, лисы ползли к себе в норы, пение птиц наполняло воздух, а лесные цветы раскрывали лепестки и наполняли все пространство тонким ароматом. Изредка слышалось жужжание насекомых. Контраст между городом и ленивой природой был настолько велик, что практически являлся зеркальным отражением того, что было на уме по крайней мере одного из всадников, который сейчас спешил и вел лошадь на поводу, ступая по поляне голубых цветов, утопая в них по колено. Другой всадник, девушка, тоже остановила лошадь, но не спешилась. Она просто наклонилась в высоком мельнибонийском седле и улыбнулась мужчине, своему любовнику.
— Эльрик! Неужели ты хочешь остановиться так близко от Имррира?
Он через плечо улыбнулся ей в ответ.
— Ненадолго. Мы поторопились уехать. Мне надо привести в порядок мысли, прежде чем мы поедем дальше.
— Как ты спал?
— Хорошо, Каймориль. Наверное, мне снились сны, но я не помню. Когда я проснулся, у меня была какая-то тяжесть в голове, но ведь вчерашняя встреча с Иирканом была не из приятных.
— Думаешь, он намерен использовать против тебя колдовство?
— Я бы знал, если бы это было так. И он знает мои силы. Сомневаюсь, что он захочет помериться со мной силами.
— У него есть основания предполагать, что ты не захочешь воспользоваться ими. Он ведь много раз испытывал твое терпение и оставался безнаказанным. Может, теперь он захочет проверить, сможешь ли ты сделать что-нибудь, если он применит колдовство?
— Да, опасность, конечно, есть, — нахмурился он. — Но, думаю, еще не сейчас.
— Он не успокоится, пока не уничтожит тебя.
— Или пока он сам не будет уничтожен, Каймориль, — он остановился, сорвал цветок и улыбнулся. — Твой брат слишком категоричен, не правда ли?
Каймориль поняла его намек. Она соскочила с коня и подошла к нему. Ее легкое платье полностью гармонировало с цветами, вдоль которых она сейчас двигалась. Он протянул ей цветок, и она приняла его, дотронувшись до лепестков губами.
— Сила ненависти сильна, любовь моя. Ииркан мой брат, и все же я даю тебе совет: используй против него свою силу.
— Я не могу убить его. У меня нет на это прав.
— Ты можешь услать его в ссылку.
— Разве ссылка для мельнибонийца не то же самое, что смерть?
— Ты сам много раз говорил, что хочешь попутешествовать по землям Молодых Королевств.
— Может быть, — с горечью рассмеялся Эльрик, — потому что я не настоящий мельнибониец. Ииркан прямо так и сказал, и многие согласны с ним.
— Он ненавидит тебя, потому что ты предаешься все время созерцанию. Но ведь твой отец был таким же, а никто никогда не говорил, что он не может быть императором Мельнибонэ.
— Мой отец никогда не пытался практически осуществить результаты своих созерцаний. Он правил так, как должен править император. Должен признать, что Ииркан тоже будет править так. У него
