есть возможность снова возвеличить Мельнибонэ. Он начнет войну за новые рынки сбыта, чтобы распространить нашу власть на всю землю. И этого хочет большинство нашего народа. Разве у меня есть право отрицать такое желание?
— У тебя есть право делать все, что ты пожелаешь, потому что ты — император. И все, кто тебе предан, думают точно так же.
— Возможно, их преданность не по адресу. Может, Ииркан прав, и я предам эту их преданность, обреку на уничтожение Остров Драконов? — его печальные глаза встретились с ее взглядом. — Может, мне следовало умереть, когда я появился на свет из чрева матери. Тогда Ииркан стал бы императором. Может, судьба обманула нас?
— Судьбу невозможно обмануть. Что произошло, тому и следовало произойти, потому что так хотела судьба — если она существует на самом деле и если действия и поступки людей подчинены ей, а не просто являются ответом на другие действия и поступки.
Эльрик чуть иронически улыбнулся и вздохнул.
— Твоя логика приводит тебя почти к кощунству, Каймориль, если мы останемся верными традициям Мельнибонэ. Может, было бы лучше, чтобы ты вообще забыла обо мне.
— Ты начинаешь быть похожим на моего брата, — засмеялась она. — Ты что, тоже испытываешь силу моей любви к тебе, мой повелитель?
Он вновь подошел к лошади, собираясь вскочить в седло.
— Нет, Каймориль, но я советую тебе испытать эту любовь самой, потому что чувствую, что в этой любви скрывается какая-то трагедия.
Тоже вскочив в седло, она улыбнулась.
— Ты во всем видишь несчастья. Неужели ты не можешь принимать хорошее, когда оно тебе дается? И так это случается довольно редко.
— Да, с этим я согласен.
Они одновременно повернули головы, услышав позади себя стук копыт. Довольно далеко они увидели двух всадников, в растерянности озирающихся вокруг. Это были солдаты охраны, которых любовники оставили за собой, желая побыть наедине.
— Пойдем! — вскричал Эльрик. — Через лес и за тот холм — они никогда не найдут нас там.
Они пришпорили лошадей и сквозь лес галопом вылетели на холм, пронеслись вниз по другому склону, через равнину, где росли кусты нойделя с его красивыми ядовитыми ягодами, сверкающими пурпурно-голубым цветом — цвет ночи, который даже дневной свет не в силах затмить. В Мельнибонэ росло много таких странных ягод и трав, и благодаря некоторым из них Эльрик оставался в живых. Другие использовались для лечебных снадобий, которыми многие века пользовались предки Эльрика. Сейчас мало кто из мельнибонийцев покидал Имррир для сбора трав. Только рабы ходили почти по всему острову в поисках корней и стеблей кустарника, который давал людям великолепные и ужасные сны, потому что именно в снах дворяне Мельнибонэ находили большинство удовольствий. Они всегда были угрюмой, молчаливой, обращенной внутрь себя расой, и именно по этой причине Имррир называли Городом Мечты. Здесь даже рабы жевали ягоды, которые приносили забвение, а следовательно, их легче было контролировать, потому что они зависели от своих сновидений. Только один Эльрик отказывался от такого рода наркотиков, может быть, потому, что он и так принимал множество других трав, чтобы остаться в живых.
Одетые в желтую форму всадники давно уже скрылись из виду, и, проскакав всю равнину с кустами нойделя, они замедлили бег коней и, наконец, подъехали к скалам. Внизу ярко сверкающее море разбивало свои волны о белый песок пляжа. Морские птицы парили в ясном небе, и крики их доносились издалека, как бы подчеркивая это чувство покоя, которое сейчас овладело Эльриком и Каймориль. В молчании они направили коней по крутым тропинкам, ведущим к берегу, а там привязали их и пошли по белому песку, а волосы их — его белые и ее цвета воронова крыла — развевались на восточном ветру.
Они нашли большую сухую пещеру, которая ловила звуки моря и отражала их негромким эхом. Они сняли с себя свои шелковые одежды и стали нежно ласкать друг друга в тени пещеры. Они продолжали лежать друг у друга в объятиях, когда наступил теплый день, и ветер утих. Затем они искупались, наполняя чистое небо своим смехом.
Когда они обсохли на солнце и снова оделись, на горизонте потемнело, и Эльрик сказал:
— Мы промокнем опять, еще до того, как успеем вернуться в Имррир. Как бы быстро мы ни ехали, шторм все равно догонит.
— Может, лучше остаться в пещере? — Она прижалась к нему своим мягким телом.
— Нет. Я должен вскоре вернуться, так как в Имррире остались снадобья, которые я должен принять, если хочу, чтобы мое тело опять стало сильным. Через час-другой я начну слабеть. Ты ведь видела меня слабым раньше, Каймориль?
— Да, я видела тебя слабым, Эльрик, — в глазах ее было сочувствие. — Пойдем, нам надо найти лошадей, — она погладила его по лицу.
К тому времени, как ни подошли к лошадям, небо стало серым, а черная туча висела и клубилась совсем недалеко на востоке. Они услышали первые раскаты грома и увидели первую вспышку молнии. Море заволновалось, как бы взбудораженное волнением неба. Лошади храпели и рыли копытами песок, тоже желая как можно скорее вернуться домой. Когда они взбирались на коней, начали падать первые капли дождя. Затем они мчались в Имррир, а вокруг них сверкали молнии, гром грохотал, как разъяренный гигант, как какой-нибудь старый повелитель Хаоса, пытающийся пробраться на измерение Земли. Каймориль взглянула на бледное лицо Эльрика, на мгновение осветившееся вспышкой молнии, и почувствовала, как ее с ног до головы пробрала холодная дрожь, и дрожь эта не имела никакого отношения ни к дождю, ни к ветру, потому что в эту секунду ей показалось, что нежный ученый, которого она любила, превратился благодаря духам стихий в бешено скачущего демона, чудовище, которое не имело отношения ни к чему человеческому.
И внезапно к Каймориль пришло знание. Это было именно знание, а не чувство того, что их утренняя прогулка была последней спокойной минутой, которую они никогда не испытают в дальнейшем. Этот шторм был знаком самих богов — предупреждение о том, что придут более серьезные шторма.
Она опять посмотрела на любимого. Он смеялся, повернув лицо к небу так, что на него падал дождь, а вода, плескаясь, стекала в его рот. Это был спокойный искренний смех счастливого ребенка. Каймориль тоже пыталась засмеяться, чтобы доставить ему удовольствие, но ей пришлось отвернуться. Она все еще плакала, когда показался Имррир, черным гротесковым силуэтом на фоне яркого, светлого, еще не пришедшего в себя западного горизонта.
4
Солдаты увидели их, когда они приближались к небольшим восточным воротам города.
— Наконец-то они нашли нас, но чуть-чуть поздновато, а, Каймориль? — Улыбнулся Эльрик.
Она, все еще поглощенная чувством обреченности, кивнула головой и попыталась улыбнуться в ответ. Он принял ее выражение лица просто за разочарование по поводу расставания, не больше, и крикнул:
— Эй, люди! Скоро мы подсохнем?
Но капитан быстро подъехал ближе, прокричав:
— Милорд император, ваше присутствие необходимо в Моншанжикской башне, куда отвели двух шпионов.
— Шпионов?
— Да, милорд, — лицо солдата было бледным. Вода потоками стекала с его шлема на тонкую форму. Он с трудом справился с лошадью, которая так и норовила сойти с дороги в лужи в тех местах, где дорога осталась непочиненной. — Их поймали в лабиринте сегодня утром. Судя по одежде — южные варвары. Мы ничего не сделали с ними, специально ожидая вас.
— Тогда вперед, капитан. Давайте посмотрим на двух дураков, которые осмелились войти в
