сделать.
— А после ванны я высплюсь как следует, — Эльрик улыбнулся, увидев озабоченное лицо старого друга. — Так будет лучше, потому что я лично не могу командовать, как распределять баржи. Я буду нужен, чтобы командовать сражением, а для этого мне следует хорошенько отдохнуть.
— Если император так считает, то так оно и есть.
— А ты слишком удивлен. Тебе так хочется поскорее напялить на меня это вооружение и видеть, что я буду в нем выглядеть, как сам Ариох.
Рука Тэнглбоунза метнулась вверх, и он прикрыл ладонью рот, будто он, а не его господин проговорил эти слова. Глаза его расширились.
— Ты считаешь, что я слишком смело кощунствую, а? — рассмеялся Эльрик, — Не бойся, я говорил вещи и похуже, и, как видишь, ничего плохого со мной не произошло. На Мельнибонэ, Тэнглбоунз, императору принадлежит власть над демонами, а не наоборот.
— Как скажет мой повелитель.
— Это правда.
Эльрик вышел из комнаты, зовя по дороге слуг. Лихорадка предстоящего сражения захватила его, и он ликовал.
Он был одет в свои черные тяжелые доспехи: массивная нагрудная пластина, кожаный с металлической сеткой внутри жакет, стальные перчатки и наколенники. На боку его висела пятифунтовая широкая шпага, которая, по слухам, принадлежала человеку-герою по имени Оубек. На палубе, у золотых перил мостика стоял, прислонившись, его щит с эмблемой нападающего дракона.
А на голове его был шлем — черный шлем с головой дракона, выгибающего клюв, с распростертыми назад крыльями и загнутым хвостом. Шлем целиком был черным, но сквозь него виднелась белая полоска лица с красными глазами, а из-под него выбивались белые кудри, похожие на дым из горящего здания, исчезающий в небе. И когда шлем поворачивался, в том небольшом отблеске света, который исходил из фонаря, висевшего на мачте, можно было разглядеть черты лица, приятные и красивые: прямой нос, изогнутые губы, чуть раскосые глаза. Лицо императора Эльрика из Мельнибонэ было обращено в сторону темного лабиринта, и он прислушивался к звукам приближающегося противника.
Он стоял на высоком мостике большой золотистой боевой баржи, которая, как и другие, напоминала плывущего кита, только снабженного мачтами, парусами, веслами и катапультами. Корабль назывался «Сын Пайара» и был флагманом флота. Гранд адмирал Магум Колим стоял рядом с Эльриком. Как и Дайвим Твар, он был одним из ближайших друзей императора. Он знал Эльрика всю жизнь и поощрял в нем желание изучить все, что только возможно, о боевых кораблях и действиях на море. В глубине души он, может быть, и боялся, что Эльрик слишком учен и нерешителен, чтобы править Мельнибонэ, но он полностью принимал право Эльрика править государством и выражал недовольство и злость, слыша разговоры, подобные тем, какие вел Ииркан. Ииркан тоже был на борту флагмана, но в данное время находился внизу, осматривая моторы.
«Сын Пайара» стоял на якоре в большом гроте, в одном из сотен, встроенных в стены лабиринта и задуманных именно для этой цели — чтобы в нем пряталась боевая баржа. Каждая из золотистых боевых барж была оборудована весельными палубами, на каждой палубе — по 30-40 мест для гребцов по обеим сторонам. Палубы были четырех, пяти, и даже шестиэтажными, а на флагмане к тому же было три независимых рулевых системы. Эти корабли было практически невозможно уничтожить, несмотря на свою массивность, они могли быстро двигаться и очень тонко маневрировать, когда это требовалось. Не первый раз дожидались они врагов в этих гротах. И не последний (хотя когда наступит следующий раз, обстоятельства будут иные).
Боевые баржи Мельнибонэ редко бороздили открытое море в те дни, но когда-то плавали по океанам, как страшные плавучие золотые горы, и наводили страх, где бы ни появлялись. Тогда флот был неизмеримо больше и состоял из сотен судов. Сейчас их осталось меньше сорока. И в полной темноте они ожидали неприятеля.
Вслушиваясь в плеск волн о борт, Эльрик пожалел, что не придумал другого плана. Он был уверен, что и так они, конечно, одержат победу, но сожалел о потраченных жизнях как мельнибонийцев, так и варваров. Было бы куда лучше, если бы удалось просто отпугнуть их, сделать так, чтобы они не заходили в лабиринт. Флот южан был далеко не первым, кого привлекли богатства Имррира. Сами южане тоже были далеко не первыми, решившими, что раз мельнибонийцы больше не покидают своего города, то их легко будет победить, потому что они ослабли и не в состоянии защитить свои несметные сокровища. И южан следовало уничтожить, чтобы преподать хороший урок всем остальным. Мельнибонэ все еще был силен. По мнению Ииркана, достаточно для того, чтобы восстановить свое былое господство над всем миром — если не с помощью солдат, то с помощью волшебства.
— Тс-сс, — адмирал Магум Колим наклонился вперед. — По-моему, плеснуло весло.
— По-моему, тоже, — кивнул Эльрик.
Вскоре они уже слышали равномерный плеск весел, скрип деревянных мачт. Южане приближались.
«Сын Пайара» ближе всех находился ко входу в лабиринт, и ему надлежало действовать первому, как только последний из кораблей варваров проплывет мимо. Адмирал Магум Колим наклонился и погасил фонарь, затем быстро спустился вниз, чтобы уведомить команду и приказать ей быть наготове.
Незадолго до этого Ииркан использовал свои силы, чтобы вызвать необычайно густой туман, который скрыл золотистые баржи от чужих глаз, но сквозь который хорошо видели мельнибонийцы.
Эльрик хорошо различал факелы, загоревшиеся впереди, в начале канала, когда варвары осторожно вошли в лабиринт. Через несколько минут мимо их грота прошло с десяток галер. Магум Колим присоединился к Эльрику на мостике, с ним пришел и принц Ииркан. На голове Ииркана тоже был шлем в виде дракона, но не такой великолепный, как у Эльрика. В темноте было видно, как он ухмыляется, как глаза его жадно блестят в ожидании кровопролития. Эльрик предпочел бы, чтобы он выбрал какой-нибудь другой корабль, но у принца было право находиться на борту флагмана, и Эльрику не хотелось отказывать ему в этом праве.
Уже более полусотни судов прошли мимо. Доспехи Ииркана скрипели, когда он нетерпеливо мерил шагами мостик, сжимая рукой, одетой в тяжелую перчатку, рукоять своей тяжелой шпаги.
— Скоро, — все время бормотал он, — Скоро.
А затем их якорь стал со скрипом подниматься, а весла вонзились в воду, как только последний корабль южан проплыл мимо, и они стрелой вылетели из грота в канал, протаранив последний вражеский корабль, разбив его надвое.
Громкий крик вырвался из глоток варваров. Люди полетели за борт во всех направлениях. Фонари, качаясь, отбрасывали причудливый свет на остатки палубы, на людей, которые пытались спастись в темных водах канала. Несколько копий, брошенных храбрецами, ударились о борт золотой баржи, которая медленно разворачивалась среди обломков, виновницей которых была сама. Но имррирские лучники ответили выстрелами, и немногие из оставшихся в живых пошли ко дну.
Звуки начавшейся битвы были сигналом для остальных боевых барж. В полном боевом порядке вышли они с обеих сторон высоких каменных стен, и изумленным варварам должно было показаться, что они появились прямо из камня — корабли-призраки с командой демонов, которые поливали их стрелами, копьями и камнями из катапульт. Весь канал уже был охвачен сражением, а удары стали о сталь были похожи на шипение гигантских змей. Да и сам атакующий флот был похож на длинную змею.
Эти корабли казались безмятежно спокойными, когда неторопливо двигались среди врагов, цепляя железными крючьями деревянные палубы вражеских кораблей, чтобы подтянуть их ближе, а уж потом уничтожить. Но южане были храбры и не потеряли голову после первого убийственного натиска. Три галеры направились прямо к «Сыну Пайара», узнав флагман. Высоко взлетели огненные стрелы, упав на деревянные палубы, не защищенные золотым покрытием, начиная пожары и наповал убивая людей, оказавшихся на их пути.
Эльрик высоко поднял щит над головой, и сразу две стрелы ударились в него, отскочив, все еще пылая, на нижние палубы. Он перепрыгнул через перила мостика, прыгнув на самую широкую и наиболее открытую палубу, где собралось несколько отрядов его воинов, готовых броситься в бой против галер. Гремели катапульты, голубые огненные шары летели через темноту совсем близко от атакующих галер.
