— Насколько я знаю, там же. Но очень редко — раз в три недели.
— Мы тоже это знаем. Когда у вас очередная встреча с Губенко?
— Я должен позвонить ему по телефону сегодня вечером, после того, как партия глюкозы будет готова.
— Разъясните последнее слово — «готова».
— Я должен передать пропитанный препарат начальнику смены Геннадию Малахову. Тот — уже непосредственно в цехе — смешивает его с ингредиентами и следит за процессом.
— Чем и где пропитали препарат?
— На звероферме Вениамина Губенко излучением от убитых животных.
— Назовите еще две фамилии.
— Начальник УВД Виктор Березин, начальник таможенной службы Петр Колотов.
— Вы назвали несколько фамилий клиентов Ли. Что они принимают в его кабинете?
— Аспирин, пропитанный тем же излучением, и еще несколько наименований. Но в основном быстрорастворимый аспирин.
— Назовите еще две фамилии.
— Адвокат Федор Харитонов, судья Индустриального Суда Александр Суббота.
— Что было в таблетках аспирина, которые Евгений Корнеев дал своим пациентам — Николаю Агафонову, Александру Шапиро, Никите Баландину и Игорю Брянцеву?
Лицо Павлюка посерело. Возникла нежелательная пауза. Хлопков нарастил темп вопросов:
— Вы не хотите отвечать? Почему? Это ваша вина? Вы допустили ошибку? Отошли от технологических пропорций? Почему? Вы сделали это преднамеренно?
— Нет, нет! Нет, инспектор. Я в точности выполнял указания Ли.
— Это был спецзаказ? Какое количество именно такого аспирина получил Ли?
— Немного. Это был действительно спецзаказ.
— Сколько именно, назовите количество.
— Девятьсот штук таблеток.
— Вы сказали девятьсот. Евгений Корнеев использовал только небольшую часть. Где остальные?
— Я не знаю.
— Назовите еще две фамилии.
— Прокурор Петровский~ Все. Вообще-то их было гораздо больше, но Белуха приказал Ли отсеять большинство из них. Он сам выбирал, и Ли снижал им дозы, а под конец давал обычный аспирин.
— Я знаю.
У Хлопкова запершило в горле, он закашлялся. Малыш тут же перехватил инициативу.
— Убийство журналиста Павла Мельника было замято. Кто приложил к этому руку? Предупреждаю: вы не должны делать выводов, а говорить только то, что вы знаете. Итак, кто это?
— Начальник УВД Березин и Валерий Амелькин.
— Они сделали это под давлением? Их шантажировали? Кто — назовите этого человека или группу лиц.
— Андрей Белуха через Алберта Ли. Препарат, который в течении нескольких месяцев принимали Березин и те люди, которых я перечислил, дает привыкание. Они не смогли избавиться от тяги к препарату, который, в частности, является эффективным средством для лечения импотенции и повышения половой активности, повышает жизненный тонус. Мне кажется, Березин был в курсе, что журналиста хотят убить.
— Повторяю, вы не должны делать выводов. Кто убил журналиста Павла Мельника и за что?
— Люди Белухи. Я точно не знаю, но это мог быть Карл Хейфец. Журналист вышел на Алберта Ли и смог каким-то образом проникнуть на звероферму, где ведутся работы по извлечению энергии от убитых животных.
— Вы очень много знаете. Вы занимаете довольно ведущее место в преступном синдикате. Вы один из руководителей? — продолжал давление Авдеев.
— Нет. Конечно, нет. Я занимаю самое последнее место.
— Тогда откуда такая информированность? Повторяю вопрос: вы один из руководителей?
— Нет. Они специально вводят меня в курс всех дел, чтобы я был зависим от них. Это своего рода давление. Этот метод разработал Андрей Белуха. Он постоянно держал меня в страхе. Он говорил, что мы повязаны одной веревкой, и если что~ Но он не пользовался уважением у них~ У нас. Его на днях убили. Об этом мне сказал Губенко.
— Мы знаем. — И попробовал угадать. — Его убил Карл Хейфец.
Павлюк кивнул головой.
— Да. Он занял место Белухи.
— Кто был первым клиентом Ли? Отвечайте правдиво, мы знаем все.
— Валерий Амелькин. Он был знаком с Белухой еще по работе в Москве. Именно Белуха предложил создание своеобразной «крыши», которая сама будет зависеть от своих подопечных.
Хлопков чуть сбавил обороты, дав вздохнуть Павлюку.
— Как я уже говорил, директор ФСБ держит это дело под личным контролем. Дело чрезвычайно серьезное и держится в секрете. Полетят головы некоторых работников нашего аппарата. Также вы должны понять, что судебное разбирательство будет проходить при закрытых дверях. Никакой огласки и никаких журналистов. Если вы сумеете доказать, что занимали в преступном синдикате не ведущую роль и окажете следствию максимальную помощь, то к вам могут быть применены меры~
Павлюк вытянул шею и, затаив дыхание, ловил каждый звук.
— Я не так выразился, — поправился Хлопков. — Мы сможем подвести вас под Программу защиты государственных свидетелей. Понимаете, о чем я говорю? На днях был принят закон о защите свидетелей. Вы не слышали?
— Нет.
— Очень жаль. Две трети Государственной Думы проголосовали «за». Директор ФСБ разрешил нам на месте определиться и доложить ему. Итак, максимум помощи, и вы, выступив на закрытом слушании, получаете документы на другое имя. Вас благоустроят в каком-нибудь тихом местечке, может быть, вы сможете работать по прежней специальности.
«Господи, вот это лапша!» Малыш прятал улыбку, восторженными глазами глядя на Хлопкова.
— Вы по образованию медик? — спросил он.
— Да, — ответил Павлюк. — Мы учились вместе с Губенко на одном факультете.
— Вы согласны на наши условия? — Хлопков выглядел сурово: «Поверит он в этот бред или нет?»
— Да, инспектор. Что я должен сделать?
— Во-первых, успокоиться. Во-вторых, передать~ как вы назвали начальника смены?
— Геннадий Малахов.
— Вы передадите Малахову компонент, и пусть он включает процесс. Завтра утром вы отпустите Губенко обычную глюкозу. А пропитанную глюкозу оставите на складе. Что делать с ней дальше, я скажу вам завтра. Сколько вы платите Малахову?
— Мелочь. Он вообще не в курсе дел. Я говорю ему, что компонент — а он, в общем-то, дорогой — левый, и плачу ему половину от его настоящей стоимости. Он доволен и не задает вопросов. Но я в такие дни, конечно же, лично контролирую весь процесс.
— Хорошо. Откройте «дипломат» и достаньте сверток.
Павлюк выполнил приказ.
— Скажите в камеру еще раз — кто, когда и что в этой емкости.
Павлюк снова удовлетворил просьбу детектива.
Тот задал следующий вопрос:
— Что вы можете сказать о глюкозе, пропитанной излучением: она действует как наркотик? Дает привыкание?
— Да. После приема наступает довольно тяжелая абстиненция. Вот уже несколько месяцев он
