– Послезавтра.
– Слушай, – повторил Сергей. – Я так понял, что в поселок вы ходите часто. Завтра в двенадцать дня...
– Лучше в три, – сказал Один-Ноль.
– Хорошо. В три часа ровно пройдись мимо здания полномочного представителя президента. За тобой увяжется человек в форме капитана инженерных войск. Таким образом ты и доведешь его до места, где вы сможете поговорить. Не забудь, о чем я тебя просил.
Марк пожал руку командиру разведчиков и впервые увидел, как подмигивают одноглазые. Во взгляде Скумбатова проскользнуло явное облегчение. И еще одиннадцать человек сегодня смогут вздохнуть относительно свободно, освобождаясь от непомерного груза измены. Точнее, от ножа в спину – ножа именно в их спину, а не наоборот.
35
Расчет лейтенанта Скумбатова располагался в отдельной брезентовой палатке с полом, напоминающим стлани в катере. В центре – печка-буржуйка. Шесть коек справа, шесть – слева. Тринадцатая, стоящая у дальней стенки, пустовала. На ней не было даже матраса: все постельные принадлежности Виктора Заплетина сдали, оставив лишь байковое одеяло, которым заправили кровать покойного командира. Личные вещи старшего лейтенанта забрал Казначеев, чтобы через особистов передать жене.
Одетый в бушлат и толстые шерстяные носки Скутер лежал на кровати с закрытыми глазами и ничего не видел и не слышал. Через наушники Скутер внимал “Скутеру”: “How Much Is The Fish?” (“Почем рыбка?”).
Пантера подложил под голову две подушки и читал вторую половинку разделенной пополам книги. Первую половину романа заканчивал Рубильник и изредка беспокойно посматривал на товарища – сколько тому осталось.
– Ты на какой странице сейчас читаешь?
– На четыреста двенадцатой, – отозвался Пантюхин.
– А всего сколько?
Злодей заворочался на своем месте и с трудом оторвал голову от подушки.
– Я сейчас порву вашу книгу! Вы или читайте, или... – Чернов грозно замолчал. – Вон Скутер – лежит и молчит.
– У него сейчас кассета кончится, и он встанет.
– Подкидыш, ты пишешь письмо, вот и пиши.
– Я рисую медвежонка, – вздохнув и улыбнувшись, внес коррективы Найденов, склонившийся над листом бумаги. Рядом лежал уже подписанный конверт. – Дочке своей пошлю. Она медведей любит. А сын любит хищников – пантер, тигров, акул.
– Рисуй молча, а? Дай поспать человеку. – Злодей накрылся подушкой, надеясь заглушить болтовню приятелей.
Каркасная дверь палатки распахнулась, пропуская командира и облако пара, скользнувшее за ним.
– О! – Подкидыш отложил авторучку и потер руки. – Один-Ноль колобуху получил.
Колобухами бойцы называли посылки, колобок, мол, прикатился.
Когда Скумбатов проходил мимо Колесникова, Удав тронул пакет снизу.
– Водка?.. Да не одна! Товарищи офицеры, вдарим по натянутым нервам?
Все как один собрались возле койки одноглазого командира.
– Кто приезжал? – спросил Македонский.
Один-Ноль пожал плечами:
– Один очень странный человек. Запевала-то, оказывается, застрелился.
Скумбатов передал товарищам разговор с Марковцевым и оглядел притихших бойцов.
– Мужики, – тихо сказал лейтенант, – судя по всему, нас бросают в какое-то пекло. Если мы выберемся оттуда, нас простят. Или грехи наши забудутся, как сказал мне новый знакомый.
– А ротный? – спросил Найденов.
– Не наша проблема. Этот Сергей, как я понял, представляет какую-то правительственную структуру, и там знают о наших похождениях. Одним словом, нам предлагают сделку. Что и как будем решать, а, мужики? Я – “за”. Мне все это дерьмо осточертело. Не сегодня завтра я заколю ротного – как свинью.
Скумбатова от этого поступка удерживали только мысли о семье. Что будет с женой и ребенком, когда они останутся одни? Нет, они не пропадут, но дочка вырастет совсем другой – не такой, какой бы ее хотел видеть в будущем лейтенант Александр Скумбатов. А это ранило, ох как ранило в самое сердце. Подобные мысли удерживали от опрометчивых поступков и других разведчиков.
Они действительно влипли всем расчетом, как сказал Виктор Заплетин. Каждому самостоятельно не разорвать круг. И теперь им предложили из разведрасчета перевоплотиться в штрафной расчет. Практика не новая: смыть свои грехи кровью.
– Тут нечего думать, – сказал Пантера. – Я иду с Один-Ноль. А ты, Скутер?
– А чего – Скутер? Тут или всем надо соглашаться, или всем отказываться. Правильно я говорю, Злодей? – спросил Горчихин, глянув на товарища.
– Я со всеми, – Чернов ткнул локтем Найденова. – Да, Подкидыш?.. Эй, Подкидыш!
Найденов молчал, опустив глаза. Все смотрели на него с оторопью. По лицу Моряка пробежала презрительная гримаса. Удав отвернулся от товарища, отодвинулся от Найденова Рубильник. Никто не ожидал такой выходки от Подкидыша, смелого, открытого парня, который в какой-то степени был душой маленького отряда.
– Мне нельзя, – тихо сказал Подкидыш, не поднимая глаз. – У меня... Вы же знаете... – Он указал на стол, где лежало недописанное письмо, недорисованный медвежонок...
Первым на происходящее отреагировал Злодей. Он оперативно скатал свою постель и перенес ее на койку покойного командира.
– Лучше я на холодном месте Запевалы посплю, чем рядом с этим дерьмом.
Найденов закрыл лицо руками.
– Да-а, – протянул Саня Скумбатов, качая головой. Он глянул на стоящего у открытой двери Серегу Евдокимова. У того тоже дети – маленькие дочки-близняшки, но Рубильник не отказался.
“Да, – еще раз вздохнул Один-Ноль, – тяжелый вопрос”.
– Погодите, – вступился за товарища Скутер. – Вы знаете, почему Подкидыш отказывается?
– Ты еще прения открой, – посоветовал Горчихину Злодей, заправлявший простыню, – спроси, отчего протух этот Подкидыш.
Из всех бойцов лишь Пантера остался спокойным. Он подсел к товарищу и положил ему на плечо руку:
– Гриша, скажи им, почему ты не можешь пойти вместе со всеми.
Найденов отнял от лица ладони и поднял на товарищей покрасневшие глаза:
– Я медвежонка еще не дорисовал.
Он затрясся от смеха, снова и снова хрюкал, глядя, как Злодей переносит свою постель на прежнее место и ругается:
– Скотина! Опять всех купил! Он и в пекле нам покоя не даст. – Злодей перекинулся на Михаила Пантюхина. – И ты, Пантера, такая же сволочь. И когда вы только договариваться успеваете? Знаки, что ли, подаете?
Разведчики спарили две тумбочки, застелили импровизированный стол газетой “Независимое военное обозрение”, которую им доставляли в расположение роты, и приготовили закуску: хлеб, тушенку, рыбные консервы, печенье, конфеты. Выставили на стол водку.
