– Помянем Запевалу, – предложил Скумбатов. – Не знаю, как бы я поступил на его месте.
Что имел в виду одноглазый командир, для остальных осталось непонятным. То ли он имел в виду самоубийство Виктора, то ли говорил о том первом принятом им решении проводить до грузинской границы клиента.
Бойцы выпили, помянув с благодарностью и незнакомого им человека по имени Сергей, который действительно принес в их души освобождение.
36
Москва, 12 декабря, вторник
Разрабатывая операцию, Постнов задержался на псевдониме агента военной контрразведки по особо важным поручениям и, недолго думая, посоветовал начальнику профильного отдела дать такое же название всей операции. Целиком и полностью за нее отвечали Прохоренко и Эйдинов. Они были и крайними, и центровыми, и кем угодно.
– Борис Викторович, – начал Постнов, обращаясь к генералу, – давайте выслушаем Владимира Николаевича. Он планировал операцию, ему карты в руки.
– Операция исключительная, – начал Эйдинов, обычный стул которому был мал и изредка скрипел под его грузным телом, – и прежде всего тем, что не подразумевает переноса на резервную дату.
Слушая начальника профильного отдела, Постнов кивал. Операция “Вергилий” была уникальна и другим. Началось все в аналитическом уме Николая Григорьевича с основной задачи – ликвидации группы полевых командиров и ваххабитских эмиссаров при полном отрицании причастности к этой акции спецслужб России. Такая вроде бы абсурдная ситуация складывалась из нескольких причин. Во-первых, это неприкосновенная территория суверенного государства, где если подобные акции и проходят, то с участием обеих сторон – детали не так важны, важен официальный подход к делу. А запросы и переговоры не в одном, а в нескольких ведомствах неминуемо приведут к утечке информации. И редкий, исключительный случай уплывет из рук. Как никто другой, Постнов понимал, что это отрицание играло все более важную роль.
Но изощренный мозг Постнова пошел дальше и предложил еще одну великолепную комбинацию. Николай Григорьевич отметил и решил использовав для дела давнишнюю связь между Сергеем Марковцевым и Вахой Бараевым, ныне представлявшим чеченскую диаспору в Москве. Представлявшим таким образом, что вся политика, которую вел Бараев, в корне не нравилась и не могла понравиться Кремлю. Постнов, внимательно изучивший досье на Сергея Марковцева, задался вопросом: почему же не представить дело так, что связь между особо опасным преступником и бывшим членом Совбеза не прерывалась до сей поры? Отсюда недалеко и до главного вывода: Марковцев со товарищи действуют в Азербайджане с подачи Вахи. То бишь это обычные чеченские разборки. Россия в случае необходимости сможет представить все доказательства этого.
– Так что же мы имеем? – еще раз решил уточнить куратор.
После упоминания о точной дате начала операции “Вергилий” Эйдинов продолжил:
– Смертники...
– Владимир Николаевич, – его собеседник покачал головой, – называйте группу диверсантами.
– Хорошо, – согласно кивнул полковник. – Как таковая, группа диверсантов вне закона, как вне закона и Сергей Марковцев. Согласно нашему плану, они представляют как бы частный интерес Бараева, и тому есть реальные подтверждения. Во-первых, это самоубийство старшего лейтенанта Заплетина. В подпункт можно включить признания жены Заплетина, данные ею Марковцеву, о крупной сумме денег, которую оставил муж. Заявление Евгении Заплетиной подшито к делу. Во-вторых, хотя все началось именно с этого, – убийство капитана Макеева. В-третьих: переговоры с командиром разведрасчета лейтенантом Скумбатовым вел Марковцев. Он посетил Чечню под видом журналиста пензенской газеты. Это факт был зафиксирован несколькими незаинтересованными лицами, которые опознают по фотографии Сергея Марковцева.
В-четвертых, нами все подготовлено к эксгумации тела заключенного Филимонова, убитого Марковцевым накануне его побега из мест заключения.
Наготове и эксперты, которые в кратчайшие сроки установят, что труп принадлежит не Сергею. Затем мы подбросим неопровержимые улики, доказывающие тесную в прошлом связь Вахи Бараева и Марковцева. То есть Марковцев – человек главы чеченской диаспоры в Москве и действует по его указаниям. Какие цели они преследуют? Нам, как я понимаю, все равно. Теперь нужно определиться в сроках. Я предлагаю начать раскрутку этого дела в средствах массовой информации непосредственно перед заброской диверсионной группы.
– Непосредственно – звучит достаточно неопределенно, – слегка нахмурился Постнов. Слово “достаточно” он произнес с убедительной ленцой: достатошно.
– За день, – поправился Эйдинов.
– Лучше за два, – внес коррективы Николай Григорьевич, ловивший все на лету. – Скандал с побегом Марковцева вызовет интерес в прессе, тем паче что в нем присутствуют головокружительные моменты, – но явно совпадет с началом диверсионной акции на территории Азербайджана. А это тень, брошенная на силовые структуры России. У нас же с вами задача подставить под удар чеченскую криминальную структуру – в этом и заключается политический смысл операции: междоусобные раздоры в среде чеченских полевых командиров и чеченской диаспоры в Москве. Ведь диверсанты – люди Вахи Бараева, который и представляет эту диаспору. Это раскол, причем полный. Бараева в этом случае уберут свои же, а мы постараемся, чтобы его место занял нужный нам человек. Бараева можно убрать обычным способом, но этот вариант – обратный расколу, и нам невыгоден. Теперь вернемся к проблемному вопросу о территории соседнего государства. В случае неудачи есть общие “смягчающие вину” обстоятельства, ведь нападение было на преступную базу. Момент важный, и обе стороны – и азербайджанская и наша – постараются это дело замять.
Полковник терпеливо выслушал Постнова, которому словно доставляло удовольствие высказываться по-чиновничьи вычурно и длинно.
– За два дня не получится, Николай Григорьевич. Как вы правильно заметили – это скандал, и он не минует ушей самого Марковцева. Вот тогда вся операция полетит к черту. Наш с вами главный черт скроется, а группа диверсантов самораспустится.
“Господи, – подумал Эйдинов, – откуда я выкопал это слово? Сбиваюсь на Постнова?”
– В этом случае, – продолжил он, – нам придется не то что отлавливать, а обезвреживать преступников. А каждый из тринадцати – диверсант не по паспорту, а по стилю жизни. Еще нужно учесть факт, что к тому времени, не исключаю, они получат полный комплект вооружения: автоматы и по десять рожков к ним, гранаты и мины направленного действия. Я уж не говорю о пистолетах и ножах. Они Кремль возьмут с таким вооружением! Так что максимальный срок раскрутки – двадцать четыре часа.
– А без Марковцева операцию провести нельзя, – Постнов кивнул, соглашаясь. – Он человек Бараева и должен быть впоследствии опознан.
– Не только, – уточнил Эйдинов. – Марк единственный человек, способный контролировать бойцов, хотя в данной ситуации говорить о контроле глупо. Другой вопрос, доверяю ли я ему полностью.
– Что он собой представляет? – спросил Постнов. – Я изучил досье, но расскажите своими словами.
Прежде чем ответить, полковник немного помолчал.
– Сергей – странный человек, но, несомненно, способный и талантливый. Он натаскан и очень умен. Можно опасаться лишь его откровенного перехода на азербайджанскую либо на чеченскую сторону – в подобном случае операция, конечно, сорвется. Но в это я мало верю. Еще он авантюрист по натуре, –
