пронизывал не только майора, но и двойные двери. У Спрута были свои моральные принципы и убеждения, они ничем не отличались, да и не могли отличаться от принципов всего разведывательного аппарата. Они были жесткими, для кого-то несправедливыми, для кого-то неприемлемыми, но генерал следовал им неукоснительно. Ленц шел своей дорогой, порой не обращая внимания, что о бампер его мощного аппарата разбиваются те, кто потерял бдительность. Как и на любой дороге. И каждая по-своему жестока, порой неразумно усыпанная поворотами, стремительными спусками и тяжелыми подъемами. Только знаки на дороге Ленца отличались от общепринятых, они были нарисованы кровью на искореженных кусках металла.
“Произошла утечка. Вас ждут”.
Сейчас генерал думал о расчете лейтенанта Скумбатова, людях маленьких, но все же его людях. Он считал, что вправе распоряжаться жизнями своих подчиненных, но вот кто-то вторгся извне и стал решать, кому жить, а кому нет. Также он понимал, что не может отдать приказ на возвращение диверсионной группы хотя бы потому, что разведчики сами избрали для себя этот путь, нельзя было не уважать их мужественный поступок. И плевать на то, что произошло это при участии другого, считай, инородного ведомства.
Вдруг Ленц поймал себя на мысли: “Савченко ждет”.
Савченко ждет?!
Этого только не хватало, подумал генерал. Вообще, откуда взялась эта дикая мысль, что генерал заставляет ждать майора?
“Произошла утечка. Вас ждут”.
Что, черт возьми, делать, думал Ленц. Как не поступиться принципами? Как наказать и простить одновременно, ибо разведчики заслуживали и того и другого.
А Савченко ждет. Савченко очень терпеливый. Он может простоять по стойке “смирно” до утра. Матрос Савченко выжимает из капитана корабля Ленца решение.
“Произошла утечка. Вас ждут”.
Еще минута борьбы, и Ленц принял решение:
– Добавь следующее: “Выбор за вами. Транспорт в том же месте, в означенное время”. От моего имени отдай приказ лучшему экипажу подготовиться к поисково-спасательной операции. И еще одно, – добавил генерал. – Ты беседовал с Марковцевым, он назвал тебе фамилию куратора из Совбеза?
– Да, Игорь Александрович.
Спрут если и жалил, то мудро, как старая кобра, но яда не жалел. Отдавая распоряжение относительно Постнова, он преследовал и другую, очень важную цель: охладить пыл скорых на руку конкурентов, какие бы высокие посты они ни занимали. Теперь пусть подумают, кому перешел дорогу головастый посредник, прежде чем начать зачистку в курируемом ими ведомстве. В данный момент Ленц использовал оружие противника: кто догадался, тот догадался, а кто ничего не понял – тот дурак.
– Этот мерзавец подставил моих разведчиков, Савченко. Ты понял мою мысль?
– Так точно. Разрешите идти?
– Да, иди, Савченко. Извини, что я тебя задержал.
Ленц кончиками пальцев помассировал виски, провожая майора насмешливым взглядом.
Ваха Бараев торопливой походкой подходил к личному самолету, прогревающему двигатели на рулежной дорожке Шереметьева. В сопровождении двух человек позади него тяжело шагал Консультант. На этот раз генералу Зубахину предстояло открыть свое лицо перед курсантами диверсионной школы Давлатова.
54
Азербайджан, 19 декабря
Диверсионная группа проникла на территорию суверенного Азербайджана правым берегом протоки Алазани, протяженностью чуть более пятидесяти километров, и на первых порах путь ее лежал строго на юго-запад. Примерно в двадцати километрах от населенного пункта Кахи курс резко должен был поменяться на северо-восток. Это был оптимальный вариант. Даже опытный Марк, искушенный в делах такого рода, полностью согласился с группой боевого планирования и выставил разработчикам оценку “отлично”. Однако предательство ФСБ заставило Сергея еще раз обратиться к карте. За ее изучением он провел долгие часы. Порой казалось, что он не найдет выхода из тупикового положения. Но сделать это он должен был обязательно, потому что искренне верил в единственную, оставленную им без видоизменения поговорку: “Предав однажды...”
Контрмеры, которые Сергей предпринял перед отправкой, послужил Эйдинову со товарищи неплохим уроком. Но это поставило практически в безвыходное положение всю диверсионную группу. Хотя они и так были на положении смертников.
И Сергей нашел выход. Очень рискованный, но, как всегда, красивый и дерзкий. Таковыми были все операции, когда-либо разработанные подполковником Марковцевым.
В квадрате 1049 диверсанты сделали очередной привал. Место оказалось очень удобное: к югу протянулся лесной массив, с северной стороны бойцов прикрывал густой кустарник.
– Так, парни, в кучу, – созвал Сергей разведчиков. – Попробуем разгадать, отчего умер Гамлет?
– Открываем прения? – глаза Подкидыша остались напряженными.
– Ага, – подтвердил Марковцев. – У кого-нибудь есть версии?
– Начнем с того, что его закололи. Кажется, на дуэли.
Сергей улыбнулся Пантере:
– В оригинале Гамлет был “тучен и одышлив” – как один мой знакомый из контрразведки. Скорее всего, его задушит жаба. Или петля. Но ладно, шутки в сторону.
Марку предстояло решить: сейчас сказать товарищам, что их крупно подставляют, или оттянуть момент объяснения, насколько это возможно. Пока никто из расчета Скумбатова, включая самого командира, не знал об истинных планах руководства военной контрразведки. И Марк уже представил себе горькие усмешки на лицах бойцов – с ними поступили так, как они заслужили, ни больше ни меньше. И абсолютно никакого облегчения не принесут слова Сергея: “Вы имеете дело со мной, положитесь на меня. Теперь мы диктуем условия”. Пожалуй, любое неосторожное слово ранит каждого похлеще огненного свинца. А ведь сейчас они живут оказанным им доверием, именно оно заставляет их бежать не зная усталости и видеть перед собой яркий свет. Пусть он по определению окажется последней вспышкой на их пути, но не обожжет напоследок, а согреет – каждого бойца, его родителей, жену, детей, всех близких.
Они не повернут назад, скажи им Марк всю правду, но будут умирать с горечью в сердце.
Да, война – штука сложная.
Сергей долго бился, решая эту проблему. Похоже, правду-матку в который раз придется втоптать в грязь, чтобы пацаны в ней снова не перепачкались.
“Начнем”, – подстегнул себя Марк.
– Мы – диверсанты, – раздельно произнес он. – Наше правило: не считать убитых, а считать, сколько осталось в живых. Мы никогда не отходим тем путем, которым пришли. В данной ситуации мы сделаем в два раза больше: грубо наплюем на означенный ключевым квадрат 1085 и появимся в квадрате 1121. Вот карта, ребятки, посмотрите, что я придумал.
Разведчики слушали Сергея, и их лица озарялись улыбками.
– Ловко, – похвалил Пантера.
– Ловко-то оно ловко...
Сергей остановил Скумбатова пристальным взглядом.
– Я ответственный за операцию и решения принимаю на месте. Надеюсь, никто из вас не подумал, что я намеренно хранил в тайне запасной вариант?
Марковцев обвел глазами молчащих бойцов, среди которых не было только дозорных
