– О господи! Что за пойло?!
– И вовсе не пойло. – Анаис, воспользовавшись удобным моментом, отняла руку. – Просто мы уже час сидим здесь. Пойдем, Джуди будет беспокоиться, а мне Мартин должен позвонить.
Джуди, Мартин… Вот и снова реальная жизнь легким прикосновением разрушила карточный домик сказки. Рене натянуто улыбнулся.
– Да, а то Теренсы поднимут тревогу и нас будет разыскивать полиция. Я тебя провожу, ты не против? Раз уж мы никогда больше не увидимся.
– Хорошо. – Анаис поправила перед зеркалом шляпу. – Идем.
После откровенных разговоров Рене хотелось шутить, чтобы замять этим сентиментальные воспоминания.
– А представь, если ты выйдешь замуж за Мартина, а я женюсь на Джуди.
Анаис искренне рассмеялась.
– А потом мы заграбастаем все их денежки – и привет семье!
– Очень дельный план, одобряю, так и сделаем. Надо только уточнить детали операции. – Рене деловито извлек органайзер. – Итак…
7
Анаис устало опустилась на кровать. Она чувствовала себя потерянной и разбитой. Казалось бы, ей негде было утомиться, но какая-то гнетущая усталость давила на плечи. Ее мучило непонятно откуда взявшееся ощущение неправильности жизни. Или, точнее сказать, запутанности. У Анаис в руках как будто были сотни и тысячи нитей, но только одна из них по-настоящему принадлежала ей. Все другие, если дернуть посильнее, превращались в пыль. Но как найти, как угадать ту единственную. Появилось острое чувство неуверенности в себе, в своей жизни. Только вчера небо над головой было безоблачным и прозрачным, а сегодня… Сегодня Анаис уже не могла точно сказать, где земля, а где небо. Вокруг образовался сплошной вакуум, требующий срочного заполнения. Но чем? Внутри же, напротив, эмоции переплелись, перемешались, соединившись в тугой клубок. Он давил на сердце, он болел, но, как распутать его, Анаис не знала.
Надо попробовать разобраться в себе, ухватившись за первый попавшийся хвост. Начинать проще с Мартина. Что-то изменилось в отношении Анаис к нему. Причем изменилось не далее как после сегодняшнего посещения «Аскота» – а точнее, после разговора с Рене. Она попыталась прислушаться к своим ощущениям – пусто. На том месте, где еще недавно прочно стояло здание под вывеской «Выгодно – значит нужно», теперь не осталось даже руин. Интересное дело. Но в голове Анаис выстроилась четкая логическая цепочка, которая раньше выглядела неубедительной, а теперь выступила в качестве непреложной истины: «Я не люблю его. Я с ним из-за денег. Но зачем мне деньги, если я не смогу быть с человеком, которого полюблю?». Так. А кого же тогда она подразумевает под этим человеком? Рука вдруг ощутила теплое прикосновение. Рене Дюлье. Анаис даже стало смешно: два дня знакома с человеком и вдруг на тебе – влюблена! Глупость. И, отвергнув эту мысль, она стала двигаться дальше. Итак, что еще связывает ее с Мартином, кроме денег. Секс? Пожалуй. Теренс умеет доставить женщине удовольствие, но кто сказал, что с любимым человеком будет хуже? Хорошо, дальше. Привязанность. Привычка. Эти чувства легко перекрываются любовью. Их тоже можно не брать в расчет. Но чувствует ли она к Мартину что-нибудь другое? По идее должна бы, но мало ли на свете людей, которые, уже поженившись, обнаруживают, что они совершенно чужие друг другу? Анаис напряглась. Так любит она Мартина или нет? Сильный, по-мужски уверенный в себе, эгоистичный, но в пределах нормы (последняя история с Изабель наглядно подтвердила это), самовлюбленный. Однако ведь все мужчины такие, по крайней мере других она не встречала. И опять Рене бесцеремонно вторгся в мысли, как осознание того, что вот как раз он-то и есть исключение. Но здесь Анаис активизировала заранее подготовленный аргумент: слишком маленький срок – мужчины, если общаешься с ними недолго, умеют маскироваться. Яркий пример – Стив. Ведь нравился же, пока не дошло до тесного контакта. С Мартином же она знакома уже порядочно. Правда, тут сразу всплыл вечер в Лиссабоне. Как-никак, а Теренс в гневе поднял на нее руку. Конечно, потом долго извинялся, но сам факт говорит за себя. Разве на любимого человека замахиваются? Однако здесь Анаис вспомнила, что начала-то, собственно, она сама. Значит ли это, что Мартин ей безразличен? Тут вспомнились слова Рене: «Он по натуре завоеватель, которого привлекают непокорные женщины. Любовь здесь ни при чем». Полная каша. Чем больше Анаис пыталась разобраться, тем сильнее запутывалась. Нет уж, хватит. И так голова болит. Пускай остается как есть. Существует Мартин, который если и не любит, то хотя бы дарит подарки и обеспечивает материально. А что до нее самой, так не велика беда. Будто раньше она общалась с мужчинами исключительно по любви.
Оставался только один нерешенный вопрос: сегодняшний день. Что это еще за откровения с незнакомцами? Конечно, у них с Рене много общего: род занятий, причем и личных и карьерных, нелады с прошлым, происхождение, социальное положение. Но это не повод бросать любовника-миллионера. Даже смешно: потратить столько времени на Мартина, а потом самой же от всего отказаться. Любовь? Да шут с ней, с любовью! Постулат «С милым и в шалаше рай» давно устарел.
Анаис поднялась и заставила себя несколько раз пройтись по комнате: давний проверенный прием. Если начинаешь впадать в уныние, то ни в коем случае не позволяй себе расслабляться физически. Это только усугубит положение. А вот если заставить тело энергично работать, то оно в скором времени передаст свой задор и мыслям. В здоровом теле здоровый дух. И Анаис стала собираться для похода по магазинам.
Но Рене никак не хотел покидать раз освоенной территории. Где-то внутри, в глубине души, чувствовалось его присутствие. Что же это, в самом деле? Наверное, симпатия, некоторые люди бывают на редкость обаятельны. К тому же Рене ей ровня. С ним не нужно было юлить, притворяться. А отсюда появилась непринужденность, легкость в общении. Словно со старым другом. Однако друг и любовник – вещи принципиально разные.
Телефонный звонок прервал ее мысли. Анаис сняла трубку.
– Алло?
– Анаис? – Женский голос в трубке показался очень знакомым.
– Да, я вас слушаю.
– Не узнала? Это Джуди. Помнишь наш вчерашний разговор о фотосессии?
Еще бы Анаис не помнила!
– Да, конечно.
– Так вот, записывай. Она состоится в Лондоне, завтра. Всего один день. Режиссер Пол Бранкейт, женский журнал «Тиффани», они рекламируют какой-то новый курорт. Вам нужно будет всего лишь изобразить отдыхающую пару влюбленных.
– Да, но Мартин приезжает завтра утром… – попыталась возразить Анаис. По правде говоря, после той мини-ссоры за обедом она все-таки решила уступить ему. Мало ли, вдруг еще обидится. А тут еще эта поездка в Женеву. Два дня – слишком долгий срок для ветреного молодого человека. Анаис представила себе его возвращение: приезжает в надежде отдохнуть после трудов в обществе подруги, а в номере записка: «Целую, буду вечером, укатила в Лондон». Несложно предположить, как будут разворачиваться события дальше. Ах укатила! Ну и скатертью дорожка, повеселимся без тебя! Анаис могла бы поклясться, что все будет именно так. Нет же, лучше пропустить фотосессию, чем приехать потом в пустой отель. Однако миссис Теренс и это предусмотрела.
– Я звонила в Женеву, Мартин вернется только завтра вечером. Так что у тебя как раз появилось свободное время.
Это коренным образом меняет дело. Действительно, что делать до завтрашнего вечера одной? Ну с утра «Аскот», а дальше? В лучшем случае обед с Рене, но это вряд ли, раз Джуди отпускает его на фотосессию, а в худшем – магазины, по которым тоже не очень-то приятно ходить в одиночку.
– Ну если так, то я поеду, – согласилась Анаис. – Моим партнером будет Ноэль?
– Разумеется, дорогая. Так я могу перезванивать в Лондон?
– Да, пожалуйста. И большое вам спасибо, я правда чувствую, что теряю форму. Очень вам признательна.
– Не стоит благодарности, для меня это только пара телефонных звонков, желаю удачи. Пока.
– До свидания.
Итак, завтра она опять увидит Рене. И не просто увидит, а будет находиться с ним рядом целый день. От этой мысли на душе стало легко и ясно, забравшаяся было в сердце хандра рассеялась без следа. Почему? Анаис решила больше не мучить себя сегодня решением каких бы то ни было вопросов. Любовь, не любовь – все равно. Завтра она отлично проведет время, да еще с пользой для дела. Разве этого мало, чтобы хоть ненадолго почувствовать себя счастливой?
Известие о фотосессии застало Рене врасплох. Он никак не думал, что Джуди устроит все так скоро. Нет, это, конечно, хорошо, работой пренебрегать нельзя. Еще вчера Ноэль очень обрадовался бы возможности отлынить от выполнения своих обязанностей любовника, но теперь поездка пришлась не ко времени. У Рене обнаружилось срочное дело: завтра последний день «Аскота», а это значит, что уже после обеда часть жокеев покинет скачки вместе со своими лошадьми. Одним словом, к утру послезавтра многих можно уже не застать в Виндзоре. А Рене необходимо поговорить с Люсьеном. Поэтому, выслушав Джуди, он поспешил к конюшням.
Все здесь выглядело уже не так, как пару часов назад. Ложи опустели, беговую дорожку приводили в порядок служащие в серых формах с эмблемой короны. На разминочных площадках тоже никого не было. Рене прошел непосредственно к конюшням.
Здесь пахло овсом и сеном… Сразу вспомнилась отцовская ферма: бескрайние луга, где можно было, взяв коня, слоняться сутками напролет, увиливая от работы. Речка недалеко от дома, куда водили купать лошадей. А еще гуси, очень злые, норовящие побольнее ущипнуть. Старик Горлач – пестрый, как наседка, почти бесхвостый петух. Кажется, в молодости его крепко потрепал соседский пес Шаст…
Лошади глядели из своих стойл умными, понимающими глазами. Знают ли они, что сейчас творится в душе человека, смотрящего на них? Рене почему-то казалось, что знают. Вот он Гектор прядает ушами и хлопает ресницами, как глупенькая девчонка. Он еще слишком молод, слишком горяч, ему нет дела до абстрактных человеческих проблем, а мысли коротенькие-коротенькие. Но даже этот недалекий, если можно так выразиться, жеребец понимает. Понимает, потому что чувствует. А Рене точно знал, что лошади умеют чувствовать не хуже людей. Вспомнилась давняя история с кобылой Мартой. Она родилась и выросла в табуне его отца, пегая, очень красивая. Месье Дюлье возлагал на нее большие надежды: такую лошадь можно очень выгодно продать даже заводчикам. Но судьба судила иначе. Обычно кобылы не уходят в чужой табун ни под каким предлогом, только если силой продают, да и то могут потом сдохнуть с тоски. Это не заводские лошади без понятий о свободе и привязанностях. А Марта ушла. Влюбилась и дала деру в табун соседа, приглянулся ей там один жеребчик – Фитиль. Мужчины собрались и отловили было эту сладкую парочку. Да что толку, не прошло и месяца, как Марта опять оказалась в соседском табуне. Ее заперли. Но тогда она прямо на глазах стала таять. Отказывалась от пищи, худела не по дням, а по часам. Тогда, чтобы не загубить животное, месье Дюлье, не лишенный, впрочем, романтизма, в одно прекрасное утро отпер загон и, махнув рукой, сказал:
– Ох, достала ты меня, подруга! Иди ты хоть к черту лысому, глаза б мои больше на тебя не смотрели!
И Марта ушла. Отец даже денег за нее не взял, столковались с соседом на том, что все жеребята будут отцовские. А уж как Фитиль обожал свою подругу! Эта лошадиная любовь стала в околотке примером семейного счастья, их даже людям ставили в пример.
