—
—
— …Так все и будет. — Ладонь контролера отдернулась и слегка дрогнула, словно стряхивая видение. — «Победа — жизнь». На целых десять минут. Лгать здесь не принято, поэтому строго формально вас не обманут. Анна Анатольевна, ведь срок дареной жизни, если помните, не оговаривался? Вот и получите… мзду. А через четыре года вновь поманят. Пообещают, скажем, час. Или целых два.
— Что с Максом? — повторила она вслух, даже не пытаясь сообразить, о чем речь. — Что с Максом, ты!..
— Вопросы здесь задаю я. — Долговязый поморщился, как от зубной боли. — А вы цените, Анна Анатольевна! Я бы и без вас обошелся, но после некоторых событий здешние устроители стали излишне внимательными. Пришлось тихонько отойти в сторону… Обещать ничего не буду, но встречу с начальством гарантирую. Вот там вам и ответят. Может быть. Держите!
На его ладони оказался милицейский свисток.
— Патруль за углом, Анна Анатольевна. И учтите, Бумбараша вам не сделать. Бывший наемник, наркоман, после очередной дозы полоснул себя бритвой по горлу… Сами понимаете: подготовка, боевой опыт. Не вам чета! К тому же вас ему показали и все как следует объяснили. Он ведь, собственно, из-за вас за бритву взялся, когда милиция в дверь ломилась…
Она хотела переспросить, узнать у наглого притворялы, что с ее Максиком, но контролер отвернулся. Щелчок зажигалки ударил, будто выстрел.
«Значит, и мертвые курят? Нет, он не мертвый, он такой же, как те, в кашемире!..»
«Тюфяк» был доволен. Собой, кладбищем, ею, Анкой. Доволен — и воет, сволочь! Но если здесь не лгут и она поговорит с таинственным «начальством»…
Свисток Анка сунула в карман джинсов.
6
— А если я его убью?
— В смысле — победите? — не понял благодетель. — Кого? Вашего Бумбараша? В таком случае, милочка, на подобные соревнования его больше никогда…
— Не победю, — стиснув зубы, перебила Лнка, плохо соображая, что говорит. — Убью.
«Ее Бумбараш» стоял метрах в восьми, у края ямы-ринга. Судя по крикам, там, внизу, заканчивался очередной поединок.
Белобрысый наблюдал — очень внимательно.
— Плохо, барышня, плохо! — вполне по-человечески вздохнул благодетель-провожатый. — Эмоции, эмоции… Бумбараш (ну и кличку вы придумали!) этим в отличие от вас не страдает. Для него противник — мясо. Которое надо разделать.
Она кивнула — верно. Теперь ее убийца выглядел совсем иначе, чем тогда, у лестницы. Расправились плечи, выпрямилась спина. Упругой и резкой стала походка. Почему — ясно. Мерзавец уверен в победе. Он узнал ее, вспомнил. И теперь не боится. Ни ее, ни остальных.
— Если на таких соревнованиях кого-то убивают, ему больше не выбраться из-под земли. Во всех смыслах. Но это — если. Между прочим, ставки на Вышибалу по-прежнему три к одному. Но я надеюсь на вас. Не подведите!
Отвечать Анка раздумала.
Третий и четвертый туры прошли очень быстро, без осложнений. «В основном любители», как выразился кашемировый, дрались не лучше обычной уличной шпаны. А вот обещанные профессионалы, даже если считать таковым бритоголового качка из первого тура, сошли с дистанции один за другим. Разве что в третьем туре вышла заминка, когда памятный крепыш в белой рубашке долго не мог завалить угрюмого небритого детину в рваном ватнике. Оба явно видали виды, и зрители — хозяева жизни-смерти — поспешили взвинтить ставки. Крепыш победил, но и сам не устоял на ногах. Точнее, на ноге — правую детина ему сломал. Анка успела выяснить: травмы, полученные на ринге, исчезали — вместе с жизнью, — едва боец выбирался из ямы. Но драться калекам было уже нельзя.
Финал намечался скучный.
В противниках Анки оказался лысый толстяк лет сорока с безумными бычьими глазами. Все его бои она пропустила и теперь могла лишь догадываться, как тот сумел победить. Наверное, удача — попались еще большие неумехи. Перед схваткой тип с сигаркой — Велиар, если верить всезнающему «тюфяку» — подошел к обоим бойцам. Ничего не сказал, но посмотрел очень внимательно.
И вновь шершавое, старое дерево под пальцами.
Перекладина лестницы.
Анка не волновалась. Противник представлялся ей пустым местом, сквозь которое надо бить, целясь в настоящего врага. Так прошибают кулаком дюймовые доски.
