Странное дело, пленники Тупика успели успокоиться. Аптекарь и Доцент курили уже по второй, отойдя подальше, чтобы не раздражать недовольно морщившуюся Джульетту.
Та, в свою очередь, что-то негромко рассказывала Эскулапу. Знаток Фрейда слушал с внимательной миной, время от времени солидно кивая.
Дверь-обманщица оставалась распахнутой.
«Не бойцы! — рассудил наконец Сэнсей. — И я не боец. Тут почти конец света, а мы… То есть почему — почти? Он и есть, пусть локальный. В одном отдельно взятом Тупике».
Странно, звать на помощь никто даже не попытался. Сэнсей представил, как такое будет восприниматься со стороны: многоголосый вой, глухим эхом доносящийся из-за бетонных стен. Он снова, в бессчетный раз, поглядел вверх. Нет ни одного окошка, глухо!
— Объявляю мозговой штурм! — внезапно для самого себя бросил он.
— Это как? — отозвался Аптекарь, затаптывая окурок. — Лобешником? В стену?
Провокационную реплику Сэнсей проигнорировал.
— Итак?
На миг воцарилось молчание. Издалека, из недоступного пространства, послышатся сердитый автомобильный гудок.
— Кажется, мой, — встревоженно проговорил Эскулап; прислушался. — Нет, слава богу! А что — штурм? Про галлюцинацию я уже говорил. Бывает такой эффект — нечто вроде психической эпидемии. Одному почудится…
Он вдруг вспомнил, что забыл мобильник в машине, и очень расстроился.
— А другие что — заразятся? — Аптекарь недовольно повел носом. — Нет, тут какая-то подлость. Вопрос — чья? Эх, дал бы прямиком в… хрюкальце!
— Квартальный водит. — Джульетта попыталась улыбнуться. — Квартальный — это… Есть леший, есть домовой, а в городе…
— Подъездный и подворотный, — кивнул Доцент. И без тени усмешки добавил: — Хе-хе! Принцип Оккама: не будем умножать сущности. По-моему, типичный сбой в системе. В городе — два миллиона жителей, тысячи домов, сотни улиц. Сколько проходных и подъездов, не рискну даже предположить. Каждый день люди передвигаются, благополучно попадая из пункта А в пункт Б. Но в определенном случае общее правило может не сработать.
— В пяти определенных случаях, — поморщился Эскулап. — И кто бы говорил про принцип Оккама? Даже если это… гм-м… сбой в системе, то что нам делать? Доцент повертел в пальцах окурок, закашлялся.
— А ни… чего! С квартальным еще в переговоры вступить можно, а мы вроде как в канализационный люк свалились. Буль — и все!
— Приятного аппетита! — невозмутимо заключил Аптекарь. — А у меня в кладовке такая приблуда скучает! Была бы тут дыра два на два метра. Только вот спрятаться негде, разнесет в мелкое какаду…
— Подождем, — предложила Джульетта. — Если это галлюцинация или… сбой, все может просто закончиться. Оглянемся — и снова все в порядке. А если нет, то… с нами вступят в переговоры.
— Да? — Доцент вынул из кармана пачку «Отамана». — Вообще-то можно, сигареты пока есть. А студенты… Хе-хе! Поскучают!
Все посмотрели на Сэнсея, и тому внезапно стало не по себе. Раз предложил, ему, значит, и решать. Правда, выбирать не из чего. Разве что поорать от души, надеясь, что кто-то за стеной кликнет патрульных? Не хочется.
— Подождем еще… минут двадцать, — начал он. — В конце концов…
— Погодите! — внезапно перебил Эскулап, указывая на ближайшую стену. — Вы уверены… Вы уверены, что она на прежнем месте?
9
То, что проклятый бетон движется, стало ясно минут через десять. На полметра — именно на такое расстояние (плюс-минус спичечный коробок из кармана Аптекаря) Тупик сократился в длину. С «шириной» — за нее приняли сторону, где дверь, — тоже что-то происходило, но этим решили пренебречь. Быть раздавленными с двух боков или сразу с четырех — какая, собственно, разница?
За эти минуты Сэнсей сумел сделать как минимум два наблюдения.
Первое — пиво внезапно перестало напоминать о себе, вероятно, осознав сложность момента. Что не могло не радовать.
Второе… Второе — паники пока не было. Как ни странно. Все пятеро, включая самого Сэнсея, особо веселыми не казались — но не больше. Данное обстоятельство должно бы вселять оптимизм, но Сэнсею представилось,
Третье наблюдение осталось на совести Джульетты и Доцента, по очереди прикладывавших ухо к холодному кирпичу, загородившему дверь. Увы, глухо.
Как в танке, зачем-то уточнил Аптекарь, а Доцент не без сварливости возразил, что современному танку полагается радиостанция. А также пушка, из которой в случае крайней нужды можно и выпалить вместо сигнала «SOS».
Сэнсей не выдержал и принялся массировать ноющую лодыжку. Интересно, что бы посоветовали мудрые и боеспособные на смертном одре патриархи? Представить себя бетоном и слиться со стеной в дзэн-экстазе? Или вообще не тратить силы зря, ибо эта история все равно как-нибудь кончится. Вернее, не как-нибудь, а согласно дао каждого из присутствующих. Ну а спорить с дао…
От таких мыслей стало совсем кисло, и Сэнсей поспешил объявить Мозговой Штурм Номер Два.
— «Колодец и маятник», — откликнулся Доцент. — Сочинение алкоголика Эдгара Аллана По. Или подъездные спешат вступить с нами в контакт — или система просто схлопывает-ся. Исправляет сбой.
— Схлопывается — вместе с нами? — вновь без особой нужды поспешил уточнить Аптекарь. — Карбонат натрия его гидролизом!..
Быстрый взгляд, брошенный в сторону Джульетты, наглядно свидетельствовал о том, что только присутствие дамы мешает ему перейти с химической терминологии на общеупотребительную.
— Может, поговорим с ним… с ними? — раздумчиво вымолвил Эскулап. — Если впасть в паранойю и допустить, что нас слышат…
— Но как поговорить? — начала было Джульетта, но тут Доцент отступил на шаг, запрокинул голову:
— Ну вы, козлы-ы-ы! Козлы драные-е-е! Какого хрена-а-а? Вам чего, яйца оторвать, мудозвоны, петухи проткнутые?!
Эхо мягкими прыжками обежало тупик, нехотя успокоилось.
Стихло.
— Ты так и лекции читаешь? — осведомился Аптекарь, доставая очередную сигарету. Доцент лишь невесело усмехнулся, Сэнсей же без особого оптимизма сообразил, что Рубикон пройден: начали орать.
Совсем худо!
— Давайте еще раз, — предложил он, невольно морщась. — Чего у нас нет, ясно. А что у нас есть? Смотрим… Двор где-то семь на семь…
— Меньше! — буркнул Аптекарь. — Снова сдвинулось.
— …Четыре бетонные стены, дверь с кирпичной кладкой. Что еще?
— Нэбо! — сообщил Доцент отчего-то с кавказским акцентом.
— И мы сами. — Джульетта обвела взглядом присутствующих. — Пятеро.
— Может, в этом и дело? — предположил Аптекарь, затягиваясь сигаретой. — В нас самих?
