хотя глаза были в порядке, лицо не пострадало. Когда платформа выплыла в коридор, он с мимолетным облегчением понял, что наконец-то падает в обморочную тьму.
Они медленно скользили по затопленному сумерками снежному пространству — Поль и Ивена рядом, Стив на некотором расстоянии. Ивена не умела ходить на лыжах, но спешить было некуда.
— …Бабушка хочет, чтобы я одевалась, как на Манокаре. Я уже другая, а она не понимает. Она скоро улетит домой, ей здесь не понравилось.
— А тебе?
— Мне нравится. Ты не полетишь туда больше, останешься с нами?
Ивена держалась за руку Поля, он почти тащил ее. Похоже, что такой способ катания на лыжах пришелся ей по вкусу.
— Не полечу. Ольга еще не сказала тебе, что в школу ты не вернешься?
— Почему?
— Тебе теперь придется жить вместе с нами — я имею в виду себя, Тину и Стива. Учиться дальше будешь экстерном. Иначе, если кто-нибудь захочет меня шантажировать, тебя опять могут захватить.
— Ну и хорошо, — темные глаза Ивены за щитком шлема заблестели, это было видно даже в ультрамариновом полярном сумраке. — Хорошо, что мы будем вместе…
Она сильно изменилась за прошедший год, из маленькой девочки превратилась в подростка. И выросла, ее макушка доставала Полю почти до плеча.
Вдруг она смутилась, стала серьезной.
— Поль, ты на меня правда не рассердился?
— За что?
— За то, что тебе из-за меня пришлось меняться.
— Ивена, ты ни в чем не виновата. Я полицейский, пусть и бывший, для нас это предусмотренный профессиональный риск.
Он произнес слова, которые сами собой подвернулись — объяснение-штамп, камуфлирующее истинную причину: он просто не смог бы жить дальше, если бы не удалось ее спасти.
— А я думала, ты сердишься и поэтому не хочешь со мной разговаривать… Ой!..
Их лыжи зацепились друг за друга, и они опрокинулись в сугроб. В падении Поль успел извернуться таким образом, чтобы Ивена оказалась сверху. Герметичные термокостюмы были непроницаемы для снега, но сугроб оказался глубоким, коварно рыхлым — настоящая полярная зыбучка. Они барахтались и не могли выбраться.
К ним подъехал Стив.
— Что вы делаете?
— Тонем в снегу! — радостно сообщила девочка. — А сейчас холодно?
— Сто пятнадцать градусов по шкале Ри-Ласме, — отозвался Поль. — Или минус пятьдесят два по Цельсию.
Он чувствовал тяжесть Ивены, видел рваные края продавленного сугроба и в этом обрамлении — темный силуэт Стива. Впервые с того дня, как они вернулись на Нез, Полю было хорошо. Он улыбнулся. Если бы эти каникулы могли длиться вечно…
— Ри-Ласме — это незийская шкала, я ее в школе учила. Стив, а вытащи нас!
Стив извлек из сугроба сначала Ивену, потом Поля, ухитрившись не провалиться в снежную зыбучку. Лыжи он достал с помощью телекинеза: к восторгу Ивены, те сами собой выскочили наружу. Одна лыжа треснула. Стив сдвинул крышечку укрепленного на запястье пульта, и аэрокар, висевший в отдалении, как темная рыбина в прозрачной синеватой воде над волнистым дном, ожил и поплыл в их сторону.
Поль отвел взгляд — словно в этом нет ничего особенного, словно так и должно быть. А ведь совсем недавно Стив не нуждался в пультах, чтобы дистанционно управлять техникой, ему хватало ментальных импульсов. Он был похож на искалеченного спортсмена, который раньше запросто делал тройное сальто, а теперь с трудом одолевает лестницу между двумя этажами. Хотя, спортсмен все же находится в лучшем положении: современная медицина позволяет достаточно быстро свести к нулю последствия любых травм, были бы средства на лечение.
Поль видел, что произошло со Стивом: до нападения фальшивых космополовцев он выглядел, как столб ослепительного цветного пламени, а теперь в этом пламени появились омертвелые участки, что-то вроде тусклых перемычек, разделяющих его на части. Сам Стив их не чувствовал, потому и сделать с ними ничего не мог — это ведь совсем не то, что регенерировать после физических повреждений.
Они забрались в аэрокар. Стив управлял машиной бесконтактно, это получалось у него лучше, чем у Тины, и все же не так лихо, как раньше.
Изредка из синего сумрака выплывали заиндевелые скалы, но их присутствие в этой реальности было кратковременным: они огибали машину и снова растворялись в морозном воздухе. Ивена сосредоточенно смотрела на снег — там иногда мелькали цепочки чьих-то следов. Заметив новую, девочка тормошила Поля, чтобы он тоже посмотрел. Ей очень хотелось увидеть тех, кто оставляет следы, но внизу все застыло и не было никакого движения.
— Вернемся в отель, я найду тебе голофильмы про здешних животных, — сказал Стив.
— Я хочу на кого-нибудь настоящего посмотреть, чтобы он там бегал… — Ивена опять вытянула шею и спросила, не отрываясь от иллюминатора: — А вы нашли то животное, которое вчера в энциклопедии искали?
— Нашли, — отозвался Поль. — Уже после того, как ты ушла спать. Обитает на Тихаррои, вид — мурун, искусственно выведенный подвид — мурун декоративный. Нас интересует конкретный представитель этого вида по кличке Топаз.
— А что вы сделаете с Топазом, когда убьете Лиргисо?
— Не знаю.
— Его нельзя просто выпустить, если он всегда был домашним, — озабоченно объяснила девочка. — У меня дома была кошка, а потом, когда все это случилось и меня забрали в приют, она убежала, и бабушка не знает, что с ней стало…
Ее голос звучал грустно. Поль обнял ее за плечи и сказал:
— Кошки умеют приспосабливаться. Наверное, твоя кошка поселилась в каком-нибудь подвале и ловит там мышей. А Топаза мы в зоопарк пристроим.
Худенькие плечики Ивены прятались под жестким материалом костюма с термоизолирующим фторопластовым слоем — если бы не это, он бы вряд ли решился ее обнять.
— Мы пойдем к Тлемлелху на праздник? — спросила Ивена.
Поль ответил не сразу. Учитывая последние события, лучше бы им на этом празднике не появляться… Тлемлелх получил на Гелионском арт-фестивале престижнейшую для художника награду — Бриллиантовую Палитру, и по этому случаю устраивал большой прием. Хотя, «большой» — это еще мягко сказано. Предполагалось, что гостей будет не меньше двух тысяч; Тина и Стив получили почетные персональные приглашения, но лауреат не забыл и о друзьях своих друзей.
Не позвать их всех Тлемлелх просто не мог: пусть он пять лет назад эмигрировал с Лярна и не хотел туда возвращаться, он оставался Живущим-в-Прохладе и сохранил все стереотипы, присущие могндоэфрийской культуре. Не пригласить кого-то на светский прием — по могндоэфрийским меркам это оскорбление. Однако теперь, когда они включены в списки гостей (Тина — под номером один, и остальная компания тоже в первой сотне, Тлемлелх это особо подчеркнул, ведь он так хотел сделать им приятное!), оскорбление будет нанесено хозяину, если они проигнорируют торжество.
Тина уже сказала, что обязательно пойдет на прием, чтобы не расстраивать Тлемлелха. Ольга, Ли и Джеральд Крей тоже туда собирались, тем более что за ними никто не охотился.
— Мы пойдем? — с надеждой повторила Ивена. — Он же иначе обидится, я слышала, как Тина с Ольгой об этом говорили. А у меня красивое бальное платье есть…
— Посмотрим, — уклончиво ответил Поль. — Как Тина скажет.
Отель прятался среди невысоких, белых от изморози скал, его купола металлически поблескивали в синем сумраке. Перед аэрокаром раздвинулись створки шлюза, ведущего в гараж: здесь все было устроено
