так, чтобы свести потери тепла к минимуму.
— Поль, пошли в музей? — позвала Ивена, когда они сняли термокостюмы.
«Музеем» она называла большой холл с голограммами, изображающими полярную фауну Неза и быт здешних кочевников, каким он был в докосмическую эпоху. Потомки тех кочевников до сих пор живут в тундре, но теперь у них шатры из теплоизолирующих материалов, современные вездеходы, терминалы с выходом в глобальную Сеть. А на голограммах приземистые мохнатые уклепы с короноподобными рогами тянули сани, сделанные из ребер паюгама и уклепьих шкур, и незийки с лоснящимися серыми лицами, в меховых куртках, украшенных кожаными полосками с вышитым орнаментом, озябшими руками резали на ломтики промороженное мясо.
— Почему у них так блестят лица?
— Они смазывали их жиром, для защиты от мороза, — объяснил Поль.
Девочка отошла к другой голограмме, где балькао преследовали косматого белого сьяфа, а в темном небе мерцали розовато-серебристые сполохи полярного сияния.
— Какие странные собаки! — тихо заметила Ивена.
— Это балькао. Собаки происходят с Земли, как и люди, а балькао — здешний вид.
— А этот громадный кто?
— Сьяф. Хищник.
— Похож на растрепанное привидение.
Она запрокинула голову, разглядывая слоистые сполохи в небе (голограммы были большие, во всю стену), а Поль смотрел на нее. Тоненькая, в пушистом голубом свитере с коротковатыми рукавами (бабушкин подарок, та не учла, что за время разлуки Ивена выросла) и синих джинсах, которые были предметом тихого ужаса Марчены Белем (на Манокаре девушка в штанах традиционно символизировала такой упадок нравов, что дальше некуда). Каштановые волосы разделены зигзагообразным пробором, при каждом движении покачиваются два хвостика. Под челкой блестит любопытный карий глаз — Поль видел Ивену сбоку, вполоборота.
А если переключиться на измененное зрение, можно увидеть окутывающее девочку мягкое мерцание — его-то Поль и заметил в первую очередь, когда встретил Ивену в манокарском приюте, куда он внедрился под именем Полины Вердал, чтобы разыскать одну из вдов убитого президента.
Тихая трель. Он сунул руку в карман, вытащил передатчик. Лучше бы он этого не делал.
— Поль Лагайм слушает.
— Поль, здравствуй. Как ты себя чувствуешь?
Поль молчал. Услышать этот голос сейчас — это уже слишком! Ему хотелось выругаться, но он не мог в присутствии Ивены. Даже шепотом не мог.
— Поль, ты ведь меня слышишь? Молчание не делает тебе чести. Ты ведешь себя невежливо, скажи что-нибудь!
«Я бы тебе много чего сказал, если б рядом никого не было…»
Он нажал на кнопку «Прекращение связи» и прислонился к колонне, подпирающей сводчатый потолок. Передатчик он продолжал держать в руке, вскоре тот снова просигналил.
— Поль Лагайм слушает.
Возможно, это уже кто-то другой? Ага, конечно…
— Поль, не отключай связь. После того, что между нами произошло, я тебя до безумия хочу, поэтому ты должен меня выслушать…
Поль нажал на кнопку. Звук этого голоса вызывал у него легкую внутреннюю дрожь (может, сестра не так уж и не права, когда посылает его к психотерапевтам?), однако это никого, кроме него, не касалось. Если бы обладатель голоса находился здесь, Поль вновь попытался бы его убить, и никакая дрожь не помешала бы ему это сделать.
Трель передатчика. Опять?
— Поль, со мной так нельзя! Я тебе этого не прощу. Ты сам не понимаешь, насколько опасную игру ты избрал…
Он вдавил кнопку. Новая трель.
Поддавшись внезапному импульсу, Поль бросил передатчик на пол и ударил по нему каблуком, словно раздавил ядовитую гадину. Брызнули детали.
Ивена вздрогнула, обернулась на звук.
— Что случилось?
— Я уронил передатчик и наступил на него.
— А-а… — она посмотрела на обломки. — А я однажды кинула передатчиком в девочку, которая меня за хвостики дергала, и он тоже разбился. Это было в школе. Я в нее не попала.
— Ивена, я пойду, — он постарался улыбнуться. — Все в порядке, позже увидимся.
В пустом коридоре он сел на подоконник, прикрыл глаза. Дрожь понемногу проходила.
Неподалеку открылась дверь. Тина. Двигалась она бесшумно, но Поль почувствовал ее присутствие.
— Что с тобой?
— Мне сейчас Лиргисо звонил, — Поль открыл глаза. — Хотел объясниться в любви. Придется теперь новый передатчик покупать.
Он рассказал о происшествии в «музее» и с досадой добавил:
— Жаль, что я не послал его подальше.
— Так ты ему вообще ни слова не сказал? — уточнила Тина.
Поль кивнул.
— Тогда поздравляю, ты нанес ему более серьезное оскорбление, чем если бы послал. Для Живущего-в-Прохладе нет ничего хуже отказа в общении. В Могндоэфре те, с кем никто не хочет разговаривать, теряют статус и кончают с собой — раньше уходили во Фласс, а теперь, вероятно, что-то другое придумали. Могу представить, как Лиргисо сейчас бесится!
— Очень рад, — мрачно усмехнулся Поль.
— А я отбываю в Кеодос. Тлемлелх и Зелгони хотят со мной встретиться, насчет приема.
На безлюдной улице фаодгианского пригорода ничего не произошло. Стычка около автоматического кафе, полтора десятка агентов с парализаторами, драка с применением телекинеза — все это был морок, плод охватившего Тину переутомления.
По крайней мере, так это выглядело со стороны — хотя бы с точки зрения Ликарта Йорма Чил Зелгони, Тининого адвоката. А как еще оно могло выглядеть? За медицинской помощью никто не обращался, в морги никого не привозили — трупы и раненные испарились вместе с разбитым аэрокаром. Очевидцев, желающих поделиться впечатлениями, не нашлось; ни в полицию, ни в «Службу заботы» никаких заявлений не поступало.
— По-вашему, я все это придумала? — спросила Тина.
Она просила адвоката выяснить, что ей грозит за расправу с агентами неведомой галактической организации, и была обескуражена результатом.
— Да нет, не придумали, — сдержанно усмехнулся Зелгони. На его худом лице, напоминающем череп, обтянутый серой высохшей кожей, проступило многозначительно-взвешивающее выражение. — Но факты показывают, что либо этого не было… либо же ваши противники заинтересованы в огласке еще меньше, чем вы. Я бы порекомендовал вам нанять охрану.
— Я сама себе охрана, — Тина усмехнулась в ответ.
Они сидели в полукруглой лоджии на втором этаже дворца Зелгони, пили похожее на компот вино с кусочками фруктов и ждали Тлемлелха. Во внутреннем дворике, вымощенном в шахматном порядке черной и белой плиткой, журчали симметрично расставленные мраморные фонтанчики в виде цветов. Обычно, когда адвокат принимал посетителей, там скользили в медленном танце полунагие серокожие танцовщицы в ожерельях из колокольчиков, но сегодня их не было: Зелгони решил обойтись без посторонних, чтобы не нервировать лишний раз секьюрити Тлемлелха.
— Госпожа Хэдис, я бы хотел попросить вас об одном конфиденциальном одолжении. Тлемлелх для защиты от Лиргисо нанял телохранителей-экстрасенсов, вы не могли бы оценить их с точки зрения
