дождем, стал самим собой и отправился на кухню, где рыжеволосая молодая женщина в клетчатой мужской рубашке с засученными до локтей рукавами и изящных босоножках на тонких высоких каблучках колдовала над кастрюлями и кастрюльками. Кроме вышеперечисленного, на даме был ярко-зеленый платок, завязанный на голове на пиратский манер.
— Кэтти, ты теперь у плиты живешь? — Инсилай застыл в дверном проеме, невольно залюбовавшись девушкой. — Мы хоть когда-нибудь пообщаемся, или у нас здесь гибрид ресторана с библиотекой для мальчиков?
— Слабо верится, что ты наешься нашим общением, — фыркнула Катарина, не отрываясь от кулинарных изысков. — Первый же заноешь «есть хочу».
Запахи ее стряпня распространяла умопомрачительные, но Инсилай не сдавался.
— Наколдовала б чего-нибудь на скорую руку, — он обнял ее за плечи и, прихватив со сковороды кусочек мяса, отправил его в рот. — Времени тебе не жалко, полдня на кухне. Ведь сожрут все в пять минут и всех воспоминаний, что гора грязной посуды.
— Ага, станешь ты наколдованное лопать, — усмехнулась женщина. — Так я тебе и поверила.
— Ну, если ты добавишь немного любви…, можно и наколдованное, — Инсилай потянулся за добавкой.
— Ну куда хватаешь, ведь еще сырое и горячее!
— Горячее сырым не бывает, — поучительно сказал Инсилай и снова нацелился на сковородку.
— Так, иди отсюда. Хуже Альвертины, никакого терпения. До обеда — ни крошки.
— Тогда я пошел в ванну, — вздохнул Инсилай, — или умру прямо в кухне от искушения.
— Гастрономического? — кокетливо уточнила Катарина.
— Всяческого, — Инсилай схватил девушку в охапку и закружил по кухне. — Ты у меня не женщина, а сплошное искушение.
— Все, катись в ванну, искуситель, или на обед будут только угли. И не забудь поставить меня на землю, — немедленно добавила она, заметив, что на руках Инсилая плавно продвигается в сторону ванной комнаты.
— Уговорила, — он поцеловал ее и аккуратно поставил на пол, — пошел. Жара, Котик, у вас тут одуряющая, а литература… возбуждающая.
— Ну, дорогой, у кого что болит, тот про то и читает, — усмехнулась Катарина.
— Это комплимент, или повод для драки? — поинтересовался Инсилай.
— Комплимент, комплимент, еще утонешь с горя, — успокоила девушка. — Только не долго. Все почти готово. И красотка моя скоро из школы вернется. Так ее палкой в ванну не загонишь, но если там кто-то есть, не дай бог, ей тут же срочно надо шнурки стирать.
— Ведьменок, что возьмешь? Вредность характера генетически запрограммирована.
— Ты не в курсе, где моя скалка? — елейным голосом поинтересовалась Катарина.
— Это не метод, — Инсилай покосился на девушку и, увидев, что рука ее действительно потянулась к скалке, мгновенно ретировался с кухни. — Я же говорю, наследственное это, — прокомментировал он уже из коридора. — Грубая ты и не чуткая, никакой любви к ближнему.
— В устрицу превращу, — немедленно пообещала Катарина. — Любовь гарантирую до гроба. Я их просто обожаю с лимонным соком.
— Извращенка, — притворно возмутился Инсилай и направился в ванну.
По дороге ему попалась Альвертина, девица вредная и своенравная.
— Чтоб ты утонул, — пожелала ему вслед тринадцатилетняя ведьма.
— Глаза б мои тебя не видели, — Инсилай хлопнул дверью, — размечталась.
