— Мне надо найти одного человека, — промямлила я. С каждой минутой мое предприятие казалось все более безнадежным.
— И как ты себе это представляешь? — поинтересовалась повзрослевшая разбойница. — Объявление дашь в местных газетах? Так в этой дыре газет не выпускают.
— Я знаю, где искать, — неохотно призналась я. — Он помог Ронни бежать с каторги. Значит, как раз в тюрьму мне и надо.
— Сумасшедшая, — фыркнула Мирна, — тебя не поймешь. Хочу в тюрьму, не хочу в тюрьму… Ты бы разобралась, куда тебе надо. У нас здесь за решетку попасть — раз плюнуть, вот только кто тебя оттуда вытаскивать будет? Кстати, а куда счастливо спасенный Ронни подевался, что ж он освободителя своего не ищет?
— Он ушел за помощью, — неуверенно сказала я, — а я осталась здесь.
— Глупо, — констатировала она, пристально глядя на меня. — Надо было тебе отправляться с ним. Вряд ли ты сможешь что-то сделать одна.
— И бросить здесь Инсилая?
— Кто такой Инсилай? — уточнила Мирна.
— Он мой друг.
Стоит сказать ей правду, или это ловушка? На предателя она не похожа, но откровенничать страшно. Отделалась полуправдой:
— Он спас Ронни.
— Ты ничего не путаешь? — спросила она. — Кто-то действительно ухитрился сбежать?! Это же почти невозможно.
— Ничего я не путаю! — разозлилась я. — Ронни сбежал и уже, наверно, в Москве, а Инсилай— здесь, и я осталась с ним, потому что Ронни сказал, что с Инсилаем расправятся по местным законам. А я не хочу, чтобы с ним расправились. Если у тебя больше нет вопросов, я, пожалуй, пойду, мне надо спешить.
— Подожди, — Мирна схватила меня за руку. — Извини, я сначала не поверила тебе. То, что ты говоришь, слишком неправдоподобно. Но, похоже, ты говоришь правду. Расскажи подробнее, может, я смогу помочь тебе.
— Да я все уже рассказала, — снова насторожилась я. Не люблю лишние расспросы.
— Когда это все произошло?
— Что?
— Когда сбежал Ронни?
— Сегодня вечером, — как жутко она одета. Какие-то бесформенные штаны и огромный свитер, вытянутый на локтях. Странная девушка.
— Кажется, я видела твоего Инсилая, — Мирна немного подумала. — Стражники привели сегодня кого-то в ратушу. Он был в строгом ошейнике с шипами и коротких кандалах, значит, на расправу… Жаль, я не запомнила его. Думала, просто очередная жертва.
— Я люблю эту очередную жертву! — вырвалось у меня.
— Это плохо, — думая о чем-то своем, сказала Мирна.
— Что плохо? — не поняла я.
— Плохо, что влюбилась в жертву, — пояснила Мирна. — Если местные власти расценят действия твоего Инсилая, как подстрекательство к бунту, твою любовь спасет только чудо.
— Почему?
— Потому что это Ваурия, — вздохнула она. — Жизнь здесь ничего не стоит. Особенно жизнь раба.
— Его убьют? — испугалась я. — Но Инсилай не раб!
— Свободные граждане попадают на каторгу только за особо тяжкие преступления. Но пришельцы не бывают гражданами Ваурии, таков закон. Значит…
— Значит, надо срочно что-то делать, — сказала я.
— Тебе нужно переодеться и что-то сделать с волосами. Если в тебе разглядят девчонку, отправят в резервацию.
— Это для индейцев?
— Это для женщин и детей. Попробуем сделать из тебя мальчишку. Пошли, — Мирна стала карабкаться на скалу. — Ну что ты ждешь, давай, пошевеливайся… спасательница.
Я полезла следом, отчаянно цепляясь за едва ощутимые выступы и пучки сухой травы. Хорошо, что пещера, куда мы забрались, была не слишком высоко. Из груды тряпья, служившей, по-видимому, постелью, Мирна извлекла холщовые штаны и пару свитеров.
— Надевай! — скомандовала она. Я с ужасом уставилась на предложенные лохмотья. Нет, это я ни за что не надену. Ужас какой, там, небось, вшей горстями.
— Ты до утра будешь думать? — осведомилась Мирна. — Других шмоток все равно нет, а в твоих дальше ворот не пройдешь.
Преодолевая отвращение, я кое-как напялила на себя это безобразие. Может, и одета я теперь в стиле гранж, зато сразу стало тепло. Это несколько примирило меня с новым нарядом.
— Теперь займемся причесоном, — Мирна щелкнула у меня перед носом портновскими ножницами. — Как желаем? Бокс, полубокс, под ноль…
— Это обязательно? — заколебалась я. Волосы было жалко.
— Не зубы, вырастут, — успокоила Мирна и принялась коверкать мою прическу.
В ворота Альвара мы вошли, как два маленьких оборванца. Внимания на нас никто не обратил. Появись я в таком прикиде в Москве, народ бы от меня шарахался, но здесь это, видно, в порядке вещей. Да и народа-то особо не было, так, редкие прохожие. Мы шли на рынок. По словам Мирны, в двух шагах от рынка была ратуша, а в ратуше томился Инсилай. Мы шли его спасать.
