— Я ничего не скажу, — прохрипел Бадди. — Если он узнает, мне конец. Ты же знаешь Гарри?
— Знаю. У него все та же стоянка на Коммонуэлс?
Бадди кивнул.
Я повернулся, махнул Полу, и мы пошли по Мейн-стрит к машине. Пол один раз обернулся, чтобы посмотреть, где Бадди. Я не оглядывался.
В машине я сказал Полу:
— Ну, как тебе понравилась эта сцена?
— Мне было страшно.
— Это не твоя вина. Всегда нервничаешь, пока не привыкнешь. И даже когда привыкнешь. Пол выглянул в окно.
— Может передумаешь? — спросил я. — Побудешь с Сюзан, пока я тут все выясню?
— Нет. Я хочу с вами.
— Сюзан не будет возражать.
— Будет, — проворчал Пол.
Я промолчал. Мы двинулись по Резерфорд-авеню, пересекли мост Призон-Поинт и выскочили на Мемориал-драйв со стороны Кеймбриджа. По берегу трусили любители бега, по воде носились гоночные яхты, вдоль дороги прогуливались толпы студентов и стариков. За агентством “Хайатт” я сделал круг и выехал на мост.
— Куда мы? — спросил Пол.
— Повидать Гарри Коттона.
— Это тот человек, о котором говорил Бадди?
— Да. Плохой человек.
— Преступник?
— Да. Преступник высшей лиги. Если твой отец знает его, значит глубоко увяз.
— Собираетесь с ним сделать то же самое?
— Что и с Бадди?
— Да.
— Не знаю. Посмотрим по обстоятельствам. Он будет покрепче, чем Бадди. Ты точно хочешь ехать?
Пол кивнул.
— Больше-то у меня все равно никого нет, — вздохнул он.
— Я говорю тебе, Сюзан.
— Я ей не нравлюсь, — покачал головой Пол. — Я хочу остаться с вами.
— По-моему, мы неплохо с тобой спелись, — улыбнулся я.
Глава 25
Стоянка Гарри Коттона находилась на Коммонуэлс-авеню, на территории старой заправки, где уже давно не продавали бензин. По периметру висели провода с разноцветными лампочками. Ворота в мастерскую были плотно закрыты. На оконных стеклах красовались какие-то картинки. Ничего не указывало на то, чем тут занимаются, кроме, пожалуй, десятка обшарпанных машин без номерных знаков. На стоянке не было видно ни души. Но я заметил, что дверь в комнату заправки слегка приоткрыта. Я вошел. Пол шагнул следом.
В конторе стоял старый ореховый стол, деревянное вращающееся кресло, телефон, лампа с десятком дохлых мух в прозрачном плафоне. На столе — полная окурков пепельница в виде автопокрышки. Из угла комнаты на меня уставился устрашающего вида чау-чау со свалявшейся шерстью и седой мордой.
Гарри Коттон сидел за столом и с кем-то разговаривал по телефону. Его облик вполне сочетался с обликом конторы. Костлявый, с обвислым брюхом, длинными грязными ногтями и желтыми зубами. Редкие рыжевато-серые волосенки разделены на пробор над самым левым ухом. Из-под слипшихся прядей проглядывал бледный скальп. Он курил ментоловую сигарету, держа ее большим и указательным пальцами. Похоже, он постоянно держал сигарету именно так, потому что концы пальцев пожелтели от никотина. Справа от чау-чау находилась приоткрытая дверь, ведущая в ремонтную мастерскую — совершенно пустую, если не считать перевернутой металлической бочки да нескольких колченогих стульев. На стульях вокруг бочки сидело трое громил и, потягивая пиво из бумажных стаканчиков, вяло перекидывались в картишки.
Гарри положил трубку и поднял глаза на меня. На давно небритом лице торчала редкая рыжая щетина. На Гарри была красная фланелевая рубашка и серый хлопковый свитер, заправленный в темные брюки с лоснящимися коленками. Конец слишком длинного ремня торчал, подобно черному языку. Ноги в высоких черных кроссовках были закинуты на стол. Из-под сползших черных носков выглядывала бледная кожа.
— Что надо? — проворчал он.
Собака встала на ноги и угрожающе зарычала. Пол придвинулся ко мне поближе.
— Я тут ищу человека на крысоферму, — улыбнулся я. — Все советуют обратиться к тебе.
— Кончай дурака валять, — злобно процедил Гарри.
— Дурака валять? С тобой? Да ты что? Тут вот пацан попросил объяснить ему, что такое “высший класс”, вот я и подумал, что будет проще привезти его сюда и просто показать.
Три картежника в мастерской оторвались от игры и посмотрели в нашу сторону. Один встал со стула и двинулся к двери. Но я сомневался, что он сможет протиснуться в нее.
— По-моему, ты просто хочешь, чтобы тебе задницу надрали, — визгливо рявкнул Гарри. — Так ты попал как раз по адресу. Правда, Шелли? Он попал по адресу?
— Точно, — прорычал Шелли. — Как раз по адресу.
Он был огромный и грузный, как бегемот. Только намного медлительнее. И уж, конечно, не такой симпатичный. Жиденькие светлые волосы закрывали ушы. Цветастая рубашка с коротким рукавом обнажала жирные руки, полностью лишенные растительности. Он громко отрыгнул и проворчал:
— Проклятая хамса.
— Ладно, я ищу парня по имени Мэл Джакомин, — сказал я.
— Ты его здесь видел? — спросил Гарри.
— Нет.
— Ну так уматывай.
— Но я слышал, что ты знаешь, где он.
— Хреновину ты слышал.
— Видишь, Пол, — обратился я к мальчишке. — Ты хотел узнать, что такое остроумие. Так вот перед тобой как раз мастер.
Шелли нахмурился и посмотрел на Гарри.
— Я тебя знаю? — спросил тот у меня.
— Спенсер меня зовут, — представился я.
— Да, знаю, — кивнул Гарри. — Это ты уделал недавно Бадди Хартмана и того чурбана, которого он с собой приволок.
— Да, это я. А того чурбана звали Гарольд. И у него еще была дубинка.
Гарри кивнул и затянулся окурком, таким коротким, что он едва не опалил пальцы. Гарри бросил его на пол и медленно выпустил дым.
— И еще я один из тех, кто швырнул твоего парня в реку с моста Массачусетс-авеню, — добавил я.
Шелли молча жевал табак и то и дело сплевывал на пол коричневую кашицу.
— А почему ты думаешь, что это один из моих? — спросил Коттон.
— Да брось ты, Гарри. Мы оба знаем, что они были твои. Мы оба знаем, что ты связан с Мэлом
