истребителях…»
Последняя мысль чрезвычайно Алексея позабавила, но высказывать ее вслух он, разумеется, не стал. Вместо этого он взглянул на приборную доску и ободрил капитана Коломейцева еще больше:
— Через минуту буду над вами.
— Хм-м… это хорошо, Алексей… Лукашевич переключился на основной канал и доложил штурману наведения:
— Боровик, цель — в захвате. Готов открыть предупредительный огонь.
— Волнушка, открыть предупредительный огонь разрешаю.
— Вас понял, Боровик.
— Удачи тебе, Волнушка.
— Спасибо, ребята.
Под управлением старшего лейтенанта Лукашевича многоцелевой истребитель «МиГ-23МЛ» начал снижаться, сбрасывая при этом скорость. Ровно и мощно работал турбореактивный двигатель Р-35-300, детище старика Хачатурова [2]. РЛС «Сапфир» облучала цель, отправляя данные дальше — бортовому компьютеру. Компьютер проводил анализ данных, после чего отображал их в удобном для восприятия пилота виде многофункционального индикатора АСП-17МЛ на лобовом стекле. На пилонах пусковой установки АПУ-11 находились две готовые к старту управляемые ракеты класса «воздух-поверхность» Х-23 с лазерной головкой самонаведения. Боекомплект двуствольной 23-миллиметровой пушки ГШ-23Л был полон. Как бы ни выпендривались контрабандисты, но выстоять против такого чуда современной инженерной мысли им будет трудно.
Снижаясь, «МиГ» пробил слой сплошной облачности, и яркий чистый мир поднебесья сменился привычной хмарью северной осени.
Лукашевич сразу увидел оба корабля. Справа и совсем рядом на полных парах шла «тридцать пятка» капитана Коломейцева. Выглядела она внушительно: длинный корпус с хищными обводами, солидная надстройка с радаром, цилиндры торпедных аппаратов, орудия — как говорится, все при нем. Не хватало только скорости. Поэтому катер контрабандистов уходил и выглядел отсюда темной точкой на самой линии горизонта.
Алексей подкорректировал курс и, пролетая над «тридцать пяткой», качнул крыльями. Азарт погони давал себя знать, и теперь внимание Лукашевича было сосредоточено только на одном объекте во всей вселенной — на катере контрабандистов.
Еще через три минуты истребитель старшего лейтенанта уже был над катером и пролетел на бреющем, давая понять контрабандистам, что он здесь и сейчас за них примется. Потом сделал низкий боевой разворот и пошел встречным курсом на сближение.
Да, перед ним был катер класса «Молнии» с бортовым номером «806». От настоящего ракетного катера он практически ничем не отличался. У Лукашевича мелькнула мысль, а не произошло ли тут какой- нибудь ошибки, ведь все-таки это очень странно — боевой катер, занимающийся контрабандой, но додумать он ее не успел, потому что с «Молнии» открыли огонь.
Заработала 76-миллиметровая носовая пушка. Лукашевич увидел вспышки, после чего немедленно завыла система оповещения «Сирена», обращая внимание пилота на факт атаки. Старший лейтенант быстро потянул ручку управления на себя, задирая нос самолета к низкому пасмурному небу. Одновременно с этим он вышел на связь со штурманом наведения:
— Боровик, говорит Волнушка! Меня атакуют!
— Ух ты! — не сдержал эмоций штурман. — В тебя попали?
— Нет. Прошу разрешения на ответную атаку. Теперь заэкал штурман:
— Э-э… Но ведь это нарушители, контрабандисты… Им, наверное, предупредительного хватит?..
«Ну вот, начинается, — зло подумал Лукашевич, выравнивая истребитель. — Как только доходит до настоящего дела, все сразу по кустам. Вояки, блин».
— Я тоже так думал, Боровик, но это «Молния». И они стреляют. Прошу разрешения на ответную атаку. ЗГ [3] горит.
— Но ведь…
— Боровик, они пока стреляют из пушки. Но у них на борту имеется зенитный комплекс. И они его, блядь, применят.
— С чего ты взял, Волнушка?
Лукашевич ответил на это длинно и нецензурно, после чего в Третий раз потребовал разрешить ему провести контратаку. Тут ситуация действительно могла бы выйти из-под контроля, потому что контрабандисты, словно угадав опасения старшего лейтенанта, задействовали-таки РЛС. На индикаторе засветка цели вдруг обрела яркий ореол. Однако вместо напуганного серьезностью принимаемого решения штурмана в эфире возник новый голос — спокойный, властный и даже вроде бы знакомый Лукашевичу.
— Волнушка, контратакуйте. Разрешаю вам применить ракеты.
— Это дело, — сразу успокоился Алексей. — Ваш приказ понял, Боровик. Контратакую.
Сделав новый разворот, Лукашевич без каких-либо колебаний запустил ракету. Истребитель тряхнуло, и Х-23 сошла с пилона. На скорости триста метров в секунду она за полминуты догнала цель и врезалась в надстройку катера.
Взрыв был страшный. Яркое и жаркое пламя охватило, казалось, всю палубу. С катера посыпались обломки, и он мгновенно сбросил ход, продвигаясь вперед уже только по инерции. Потом из всех щелей разваленной прямым попаданием надстройки повалил черный жирный дым, сносимый в сторону сильным северо-западным ветром.
— Боровик, на связи Волнушка. Цель уничтожена, — доложил Лукашевич гордо. — Выхожу из атаки.
— Поздравляю, Волнушка, — ответил на это властный голос. — Проведи осмотр и возвращайся. Противником пусть занимается Масленок.
— Приказ понял, Боровик. Провести осмотр и возвращаться.
Лукашевич еще сбросил скорость и сделал два круга над катером контрабандистов, из которого продолжал валить дым. Старший лейтенант увидел, как с катера прыгают совсем маленькие отсюда человеческие фигурки в оранжевых спасательных жилетах. Он вспомнил, какая сейчас температура воды в Баренцевом море, и его передернуло:
— Бр-р-р…
«Ну, вы сами этого хотели, ребята, — подумал Лукашевич. — Так что пеняйте на себя».
Катер не подавал больше признаков жизни, да и «тридцать пятка» капитана Коломейцева уже спешила к месту катастрофы, поэтому Алексей не стал здесь задерживаться, а поднял истребитель на высоту одиннадцать тысяч и лег на обратный курс.
Еще через пятнадцать минут шасси управляемого старшим лейтенантом «МиГа» коснулись белого бетона взлетно-посадочной полосы. Вырулив на боковую дорожку, Лукашевич дождался появления тягача и открыл фонарь.
Сегодня тягачом управлял сверхсрочник Женя Яровенко, детдомовец и отличный парень. Служба в наземном обеспечении ВВС льстила его самолюбию, потому он и остался на сверхсрочную. Да в общем ему, детдомовцу, и некуда было демобилизоваться — на «гражданке» его никто не ждал, а тут и дом, и стол.
Старший лейтенант Лукашевич спрыгнул на бетон. Завидев его, Женя высунулся из кабины тягача и радостно сообщил:
— Ты сегодня герой, старший. Орден, небось, дадут!
— Дадут, дадут, — пробормотал Лукашевич, снимая шлем.
— И по «голосам» сегодня скажут… Еще с советских времен за зарубежными радиостанциями, вещающими на русском языке, закрепилась привычка поздравлять (с долей ехидства) строителей и конструкторов с досрочной сдачей сверхсекретного объекта, а командный состав и непосредственных исполнителей — с удачным проведением военной и сверхсекретной же операции.
— Как хоть прошло? — любопытничал Яровенко. Он тоже вылез из кабины на бетонку и теперь,
